Страница 54 из 91
— Извините, я знаю, что в вашей семье есть ребенок дошкольного возраста. Не хотите, чтобы его поздравил Дед Мороз? — вежливо предложил Крикунов.
Асеева замялась.
— Мы еще не знаем, где будем праздновать Новый год. А сколько стоит такая услуга?
— Всего сто пятьдесят рублей вместе с налогами и НДС. В эту сумму входит мой приход, аренда костюма, яркое поздравление в стихах, с двумя-тремя песенками и пританцовками, у меня есть свой караоке, с хороводом вокруг елки. Мой приход длится минут сорок — шестьдесят. Если вы хотите, чтобы я вручил какие-то подарки вашему сыну, то это за ваш счет. Я прошу совсем немного. В центре Москвы за такие же услуги просят уже двести пятьдесят рублей, но я, как видите, беру по-божески, — деловито рассказывал он. — Подумайте, посоветуйтесь с мужем, а я могу еще раз позвонить. Если вы станете справлять Новый год здесь, то я бы мог подъехать в любой назначенный вами час. Разрешите записать ваш телефон?
— Да, пожалуйста, — Асеева продиктовала номер.
— Когда лучше позвонить?
— Позвоните завтра часов в двенадцать, я думаю, буду уже знать.
— Спасибо, я позвоню! Несмотря на то, увидимся мы или нет, с Новым годом вас!
— Вас тоже с Новым годом! — улыбнулась она.
Крикунов сбежал вниз. Хорошо, что он переговорил с матерью. Теперь наверняка будет знать, где искать мальчишку.
Серый добрался на промерзлом автобусе до станции метро. Дети смотрели на него восторженно, смеялись, а родители показывали пальцами. Но костюм лучшее прикрытие от милиции. Не доходя до входа, он неожиданно заметил фотографа с мальчишкой. Те спешили на остановку. Потрошителя точно дьявол толкнул в спину, и он поспешил за ними. Догнал, вступил в беседу. Сергею хотелось знать одно: узнает его старший Смирнов или нет?
— Вы не хотите, чтоб завтра всех вас поздравил Дед Мороз? — с ходу спросил он.
У Сашки загорелись глаза, но он взглянул на отца.
— Я готов прийти завтра к вам в назначенный час, принести свои шуточные и серьезные поздравления, повеселить вас, спеть несколько песенок, поводить с вами хоровод вокруг елки, — предложил Дед Мороз. — Стоимость моих услуг всего сто пятьдесят рублей. Это немного. Могу кого-то конкретно поздравить.
— Мне надо посоветоваться с женой, — помедлив, проговорил фотограф. — Можно я запишу ваш телефон?
Такого поворота Серый не предполагал, ибо свой телефон он дать ему не мог.
— Я боюсь, вы просто не застанете меня в эти дни дома, я ношусь по Москве, как метеор. Давайте я запишу ваш!
Сан Саныча что-то насторожило. Он сам не мог понять что, лишь ощутил тревогу, и телефон давать не стал.
— Скорее всего, нас не будет дома, извините! — ответил он, взял Сашку за руку и двинулся к остановке.
Пройдя несколько шагов, Смирнов неожиданно обернулся и долго смотрел вслед Деду Морозу. Крикунов заметил, этот напряженный взгляд ему в спину и чуть не взорвался от злости: фотограф все же что-то заподозрил, а сопоставив рассказ Нины и эту встречу, он тотчас догадается, кто скрывался под личиной Деда Мороза. И уже завтра, когда он заявится со своим маскарадом к ним в дом, на него могут нацепить браслетики. Такого исхода тоже не стоит сбрасывать со счетов. Но почему фотограф его узнал?! Лицо полностью скрыто, голос Серого Смирнов не слышал. По глазам?.. Вполне. Все, даже Степка с Пашей, отмечали какую-то особенность его взгляда. Надо зайти в церковь и поставить свечку за упокой души Власова. Он сам виноват. Кому-то сболтнул, что является его лучшим другом. Вот им и заинтересовались. Идиот. Другим словом не назовешь.
Крикунов знал, кто навел на него ментов. Соседка Ангелина сама приперлась с тортом и во всем покаялась. Серый был взбешен, но теперь он даже прикончить старуху не мог: сразу всем станет ясно, кто порешил. Ангелина покаялась, ей показалось, что с фоторобота на нее смотрит Сереженька, вот она и поехала. Но вчера увидела его снова и поняла, что ошиблась. Только в России могут предать, а через час покаяться.
— Прости меня, Сереженька, я не виновата! Я больше не буду! — канючила она, и он сделал вид, что простил ее, забрал торт и пообещал отремонтировать телевизионный пульт от «Самсунга».
Но про себя подумал, что мышьяку он ей в суп месяца через два, когда все утихнет, все-таки подсыпет и отправит старуху на тот свет гораздо раньше, чем она туда собирается.
— Вот дура! — когда Ангелина ушла, возмутилась Ленка и с ходу принялась за торт, сожрав его за две минуты. — А с виду такая благообразная! Еще детей учила!
Крикунов приехал в костюме Деда Мороза домой злой как черт после всех своих выводов. Набросился на Ленку, разорвал на ней платье, покусал ее, избил, но больше ничего сделать не мог. Она хоть и ныла, размазывала по щекам слезы, потирая ушибы, но тут же взялась мужика успокаивать, говорила, что вся эта слабость из-за последствий удара в пах, но постепенно пройдет. Серый же понимал, отчего обессилел: обычная нехватка энергии, и удар тут ни при чем. Синяки давно прошли, и никакой боли он уже не чувствовал. И врач матери, приняв его в начале недели и осмотрев, с удовлетворением констатировал, что в плане эрекции никаких отклонений быть не должно, если только сам Сергей не создаст себе психологических барьеров. А их и не было. Он просто разозлился и хотел всю злость вылить на Ленку, но не хватило сил, энергетической подпитки. А она известно откуда берется. И желательно с этим не затягивать.
Кравец проснулся около десяти, открыл глаза и долго прислушивался к тишине, разлитой в доме. Тикал круглый будильник на серванте, вторые часы отстукивали свой мерный ход на кухне, там же почти неслышно гудел холодильник, и через открытую форточку со двора доносились сердитые выкрики дворников и визг детей. Больше ничего. Значит, Надя уехала. Уехала, не разбудив его, и между ними все кончено.
Он поднялся, обошел кругом квартиру, еще надеясь, что жена одумалась, оставила короткую записку. Пусть сердитую, с упреками, ультиматумом, но это была бы зацепка. Вздох надежды. Но записки сыщик не нашел. Захотелось плюнуть на все и напиться. Мгновение старлей колебался, но потом решительно отринул эту идею и стал собираться на работу. Принял резкий контрастный душ, чередуя горячую и холодную воду, растерся до красноты полотенцем и стал готовить себе яичницу с вареной колбасой. Обычно он завтракал плотно. Потом пил еще чай с бутербродами: сыром и маслом.
Кравец приехал вчера в половине двенадцатого, раздосадованный и злой. Оперативник с ребятами обошел все корпуса санатория, но никто не видел человека, похожего на предъявляемый им фоторобот. Даже охранник у въезда, сидевший на контрольно-пропускном пункте, которого ни один входящий на территорию миновать не мог, решительно сказал «нет», такой не проходил.
— Ты что, всех запоминаешь? — с иронией спросил сыщик.
— Да, всех! Сегодня через КПП прошло семнадцать человек, семь мужчин, десять баб, пять пеших, двенадцать на машинах, в числе последних и ты. И всех я помню, могу описать. Это не так много, чтобы не запомнить.
— И о Власове никто не спрашивал?
— Нет.
Старший лейтенант задумался. Тогда убить Власова мог кто-то из его близкого окружения. Либо маньяк прислал кого-то из своих. Оперативник обошел забор вокруг санатория и нашел три пробоины, сквозь которые можно было легко проникнуть на территорию и выйти незамеченным. Так что официальным входом преступник мог и не пользоваться. Наконец Власова могли ухлопать и свои магазинные дружки, если он помимо продуктов торговал еще и чем-то незаконным, к примеру наркотой, и владельцы, испугавшись, решили замести следы. Упорное молчание Васи отчасти подтверждает эту версию. А то, что перерезали горло, чистая случайность.
Медэксперт Григорий Силантьевич, доктор, Богом отмеченный, сказал ему, что парень умер часа полтора назад, то есть старлей опоздал всего на сорок минут. Власова же продержала его около двух часов. Выложи она адрес сразу, сыщик бы приехал к началу пьянки. Смог бы он задержать убийцу, сказать трудно, но спасти Пашу — несомненно. Как говорится: ирония судьбы.