Страница 37 из 58
- Не говорите так! – на его красивом лице проступил еще юношеский румянец, неравномерный, идущий пятнами, - король оказал нам честь, когда передал вас нам на попечение. И мы, заверяю вас, рады вам помочь и приложим все усилия…
- Пока единственные усилия, которые вы приложили – это втаптывание моей итак шаткой репутации в грязь. Беспочвенно шаткой, к слову, - Мирна выдернула руку и развернулась к собеседнику лицом.
Она не видела смысла кивать и соглашаться с лордом Энтони, зная, что его мать и сестра в этот самый момент придумывают, как разрушить ее жизнь.
От такой откровенности молодой граф Рэльс оторопел, глаза его округлились, рот чуть приоткрылся. Едва ли с благородным молодым человеком, наследником богатого дома, всеобщим любимцем, когда-либо так разговаривали.
Казалось, он и не подозревал, что так в принципе могут с ним разговаривать, что это возможно.
- Я благодарна за вашу поддержку, и видят… - она чуть не сказала «видят боги», но вовремя осеклась. В ее положении совершенно не к месту демонстрировать свое иноверие, - и видит Святой, я хотела бы, чтобы ваши заверения воплотились в жизнь.
- Они воплотятся, - сказал он уже неуверенно, - я об этом позабочусь.
Она всмотрелась в него пристально, внимательно изучила его лицо, его взгляд. Подготовила новые выпады и доводы в споре... Но вдруг поняла, что срывается на человеке, который вообще не имеет к ее проблемам отношения. Пожалуй, лорд Энтони - один из немногих людей при дворе, который ни коим образом не повлиял на ее жизнь. Ни положительно, ни отрицательно.
Мирна вымученно улыбнулась и ответила вежливо, надеясь, что сможет свести на нет конфликт:
- Хорошо, милорд. Я буду крайне вам признательна за помощь.
В этих словах не чувствовалось ни особой искренности, в них не было и правды, да и, если быть совсем честными, они едва ли могли поставить точку в споре.
Но лорда Энтони они, кажется, вполне удовлетворили. Он улыбнулся Мирне в ответ и как будто даже приободрился.
Княгиня поняла, что действительно не было смысла ни спорить с ним, ни что-либо ему доказывать. Поговорив с младшим графом Рэльсом с глазу на глаз, она поняла: хоть он родовит, красив и, стоит отметить, добр, но очень прост. Едва ли он когда-либо сталкивался с проблемами, когда-либо принимал серьезные решения или хотя бы выходил за границы благополучного мирка, который вокруг него выстроили.
Княгине подумалось, что принцесса Лилиан намного умнее и наполненнее своего жениха, это видно по ее речи, по манерам и суждениям. Неужели эта разница не мешает им любить друг друга?
Проходя в усадьбу, двигаясь по ее роскошным коридорам в сторону своей комнаты, Мирна думала: а что же, по правде, может помешать любви?
Не построению отношений, тут список препятствий растянется на много томов, а именно чувству, его возникновению.
Разница сословий? Нет. Сколько историй о любви между людьми из разных слоев общества! Возраст? Опять же, любят и молодые и старые, и молодые старых и старые молодых. Происхождение, национальность, вероисповедание… Ничего из этого тоже неспособно помешать любви, если она пожелает вспыхнуть между двумя людьми.
Получается… Что и вовсе нет такой вещи, которая была бы могущественнее этой страшной, таинственной и пленительной силы?
Получается… И ее репутация не станет преградой человеку, который ее полюбит?
Поворачивая ручку и открывая дверь, Мирна вдруг вспомнила лорда Фаулза, в тот момент, когда он понял, в каком неприглядном виде предстал перед ней, и как смешно изобразил слабоумного. Он не знает, что тогда она с трудом сдержала смех.
В груди екнуло, и Мирна смутилась. С чего ей думать о нем?
Но мысли вырвались из-под контроля, и как бы ни старалась она перевести раздумья в другое русло, они вновь приходили к нему.
Княгиня прокручивала в голове все, что успело между ними случиться. Бал, то волнительное чувство, когда они танцевали вместе, его взгляд… Никто раньше не смотрел на нее так.
Она вспомнила, как ужасно переживала из-за неудавшегося поцелуя, и как была безумно счастлива получить от него подарок, а еще больше – прекрасное послание, приложенное к платью.
Подумать только: ее настолько окрылила мысль, что она пришлась ему по нраву, что она осмелилась встать в конфронтацию с леди Кэтрин! Хотя все еще была перепугана и всеми своими невзгодами, и недружелюбным двором.
А потом тот разговор в тенте… Мирна поежилась, вспомнив его слова и выражение его лица.
И при этом после турнира, когда они встретились в гостевых комнатах, куда его уложили, он вел себя совершенно иначе! Скорее, как на балу, чем как в тенте.
Хотя внешний вид у него тогда был совсем не парадный!
Мирна весело улыбнулась, еще раз вспомнив его конфуз, но вдруг в памяти прояснилось его крепкое сильное тело, мускулистые руки, рельефная грудь… Она почувствовала, как загорелись щеки...
Если сложить весь ее опыт общения с Грегором, а пока из всех придворных мужчин она более-менее хорошо узнала только его и Джозефа (ей доставляло странное удовольствие и радость называть мальчика в мыслях именно мужчиной, очень уж он старался выглядеть взрослым), то она совершенно не понимала, какой из себя человек граф Фаулз и как относится к ней.
На всех трех встречах между ними он вел себя совершенно по-разному.
А еще говорят, что это женщины непостоянны и непонятны!
Мысль о женщинах привела ее к Виолетте Стивенс.
Увидев ее в комнате Грегора, Мирна сразу вспомнила злую и беспощадную леди, которая открыто ополчилась на нее на балу.
Почему лорд Фаулз выступал на турнире от ее имени? Почему она пришла к нему в комнату?
И, самое, главное, как понимать те ее слова? Мирна отчетливо слышала, как леди Стивенс сказала: «Я единственная, кому есть до тебя дело».
Приятное, хоть и слегка противоречивое чувство, вызвавшее щекотку в верху живота и небольшое головокружение, которое все это время испытывала Мирна, раздумывая о лорде Фалузе, резко исчезло. Остался холод и напряжение во всем теле.
Кто они друг для друга? Возможно ли, что она ненароком влезла в явно сложные отношения этой парочки? Ведь Лилиан сказала во время турнира, что «эти двое в ссоре». Может, граф Фаулз использовал ее, чтобы вызвать ревность Виолетты?
Стало противно и горько от того, что она звучала достоверно.
«Так. Стоп. Это неважно, - подумала Мирна и мотнула головой, - что бы там ни было, главное сейчас – не дать леди Рэльс испоганить мою жизнь».
В дверь постучали, и княгиня взволновано дернулась. В этом доме было мало людей, которые могли бы прийти к ней с миром.
И чутье не подвело княгиню. На пороге появилась леди Каролина.
«Подумай о зле – оно тут как тут», - вспомнила Мирна северную поговорку, медленно поднимаясь с кресла, в котором все это время сидела.
- Леди Каролина? Чем могу…
Графиня не дала ей закончить, резко вскинула руку, приказывая девушке замолчать и, воспользовавшись ее смятением, заговорила сама:
- Я пришла уверить вас, что ни один из ваших сегодняшних выпадов против меня и моей дочери не останется безнаказанным.
Гнев вспыхнул в груди, но Мирна не позволила ему проявиться внешне. Она успела понять: перед Каролиной следует вести себя холодно и твердо. Быть одной из тех величественных северных скал, которые не сдвинет ни один тайфун, ни то что порывистый истеричный ветерок, на который так походила Каролина, когда набрасывалась на подопечную с ревом и свистом.
- Все еще думаете запереть в четырех стенах? Его Величество будет очень доволен, - проговорила Мирна четко, стараясь (небезуспешно, хотя это давалось ей непросто) избежать дрожи в голосе.
- Не смейте угрожать мне. Особенно ставить под вопрос благосклонность короля! – взвизгнула Каролина. Сейчас в ней не оставалось ни следа величавости и изящества, которые поначалу так впечатлили Мирну, - моя семья много лет служила ему верой и правдой, мой сын женится на принцессе! А вы… Один раз посидели в королевской ложе и записали себя в фаворитки?