Страница 6 из 148
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
И он — страж мира, царь мира, властелин Вселенной, и он есть я, да будет это известно — воистину, да будет известно!
2
Круги от этого происшествия разбежались по всему Соналби и за несколько недель дошли до всех вейлов, подняв нешуточные волны. Не успела зеленая луна завершить и двух полных циклов, как спокойная жизнь маленькой горной долины между Наршвейлом, Рэндорвейлом и Товейлом была нарушена. Именно здесь, на севере, в маленьком селении нашла себе приют большая часть пришельцев в Соседство. Они называли это поселение Олимпом.
Конечно, своими размерами резиденция Пинкни уступала дворцам монархов и верховных жрецов Вейлов, но по местным меркам она считалась просторной и даже роскошной. Ее планировка скорее напоминала бунгало, столь излюбленные белыми людьми в тропических районах Земли. В огромной роскошной гостиной, освещенной множеством свечей в серебряных канделябрах, мужчина хорошо поставленным баритоном пел «Иерусалим». Дама аккомпанировала ему на арфе — сколько Служба ни билась, рояль у местных столяров не получался. Восемь леди в вечерних платьях и шесть джентльменов в белых смокингах с благоговением внимали прекрасной музыке.
И я пойду на смертный бой, Не дрогнет меч в руке моей…
Еще двое мужчин выскользнули на веранду выкурить по сигаре и насладиться вечерним покоем. Небо давно уже потемнело, но воздух хранил дневное тепло, ароматы поздних цветов и кустарников. Красная Эльтиана и голубая Астина в сопровождении свиты звезд висели над покрытыми первыми осенними снегами вершинами.
— Очень уж все это подозрительно. — Мужчина повыше был худ и отличался необычно длинным носом. При всем этом он сочетал изящество с уверенностью движений и — в надлежащих случаях — с сухой, неодобрительной улыбкой. Подобно большинству пришельцев, он не обсуждал ни свое прошлое, ни свой возраст. Хотя на вид ему можно было дать меньше тридцати, ходили слухи, что он служил в кавалерии еще в битве при Ватерлоо. — Никак не ожидал, что он начнет вот так.
— Я вообще не ожидал, что он начнет, — признался его собеседник. — Я думал, что мы больше о нем не услышим — или до него добрался-таки Зэц, или он совсем одичал и сдружился с туземцами.
— О нет. Я никогда не сомневался, что мистер Экзетер вынырнет на поверхность. Я только не ожидал, что он так открыто бросит вызов Палате и так быстро. — Тот, что повыше, затянулся сигарой, и она затлела в темноте красным светлячком. — Очень, очень подозрительно! Интересно, сам-то он что думает об этом?
— Гораздо интереснее, как это он до сих пор ухитряется оставаться в живых. — Второй мужчина был пониже. Для своего возраста — а мужчины казались ровесниками — он был чуточку полноват. Он расчесывал волосы на прямой пробор и имел привычку улыбаясь жмуриться.
— Именно это я и хотел сказать. Зэц уже давным-давно должен был укокошить его. Вам не кажется, что мы просто обязаны его остановить?
— Остановить кого? — послышался еще один голос. — Что это вы тут затеваете? Собираетесь устраивать какое-нибудь дельце за спиной у Комитета? — Урсула Ньютон подошла к ним и смерила их по очереди подозрительным взглядом. Роста она была чуть ниже среднего. Вечернее платье открывало мускулистые руки и необычно широкие для женщины плечи. Голос у нее был под стать плечам; впрочем, она никогда и не пыталась изображать скромницу.
— Ни в коем случае! — ужаснулся тот, что пониже.
— Джамбо?
— Разумеется, собирались, — как ни в чем не бывало отозвался длинноносый. — Пинки как раз спрашивал у меня, кто из убийц сейчас свободен. Разве не так, Пинки?
— Еще чего! — пробормотал второй. — Ничего подобного.
— Дело в том, — продолжал Джамбо, — что молодой Эдвард Экзетер объявился в Джоалвейле и воззвал к черни, открыто провозгласив себя предсказанным Освободителем.
— Боже праведный! — нахмурилась Урсула. — Вы уверены?
— Совершенно уверены, — нервно ответил Пинки. — Агент Семьдесят Семь. Весьма толковый тип и довольно неплохо знает Экзетера. То есть, очень хорошо знает.
— И сколько это продолжается?
— Он находился там уже дня три, когда Семьдесят Седьмой увидел его. Семьдесят Седьмой немедленно поспешил сюда предупредить нас. Весьма разумное решение. Я поощрил его за проявленную инициативу. Впрочем, у него ушло четыре дня, чтобы попасть сюда, возможно, с тех пор ситуация изменилась.
— То есть вы хотите сказать, Экзетер может быть уже мертв. Но если об этом известно нам, можно не сомневаться, что об этом известно и Палате.
— Вот именно. Вот именно.
В гостиной стихли аплодисменты, и баритон завел новую песнь:
Я верный сын родной земли До самых смертных дней, о сэр…
Мужчины продолжали молча курить, и Урсула облокотилась на перила между ними, хмуро вглядываясь в ночь.
— Это может принять серьезный оборот, — заметила она.
Сменяться могут короли…
— Совершенно верно, — согласился Пинки.
А я останусь с ней, о сэр…
— Вы собираетесь послать кого-нибудь, чтобы привести его в чувство?
— Именно это мы и обсуждали при вашем появлении, — кивнул Джамбо, ухмыляясь.
— Это дело Комитета, — заметила Урсула, — но вы, конечно, ничего еще не говорили старине Ревуну, не так ли? Рассчитывали устроить все сами, верно? Вы двое и ваши приятели?
— Вовсе и не устроить! — запротестовал Пинки. — Ей-богу, ничего подобного! Просто мы не хотели портить такой замечательный вечер разговором о делах. Но мне казалось, что Джамбо это будет интересно. Я надеялся, он придумает что-нибудь. Да и вы тоже, дорогая. Вы ведь не будете спорить, что надо послать кого-нибудь переговорить с Экзетером?
— Только ли переговорить?
— Необходимо тщательно оговорить средства убеждения, доступные эмиссару, — осторожно ответил Пинки. — Разумеется, он должен обладать довольно широкими полномочиями.
Джамбо закашлялся, будто поперхнулся дымом.
— Воистину слова, достойные джентльмена. Цезаря Борджиа, скажем, или Макиавелли. Ну, меня-то он на пушечный выстрел не подпустит — после того, что вышло в прошлый раз.