Рожденная Огнем

— Ты ежели и в этот раз пакость всяку приволок… Ан нет, поди ж хорош товар, — присвистнул мужчина, заглядывая в телегу.

— Здорова, Вол.

— Что за деваха? Не из твоих ли?.. — Вол красноречиво чиркнул ногтем по горлу. Я сглотнула, взглянув на Ульяна, и надеясь, что ему хватит ума не сболтнуть лишнего. Но содрогнувшийся мужчина отрицательно покачал головой, краем глаза отмечая улыбку на моем лице и слегка расслабляясь. Тут же интерес Вола ко мне пропал.

— Слухай, так меня ж обобрали за ночь. Выбежал ночью, значится, на шум-то, а он стоит. Косая сажень в плечах, злющий, аки сам черт, да мешок с зерном на спине волохает. Видать меня углядел, струхнул он, как сиганет по крышам, да и убег. Токмо мешок-то с собой унес, подлюка. Благо козлика не прибрал. История была интересной, красочной и рассказывалась в лицах.

Только вот являлась плодом буйного воображения хозяина амбара.

Именно здесь я проспала ночь и никакого черта с мешком на плече не заметила, а уж тем более не тащила его сама. Скорее мешок вынесли его же соседи, разглядев открытые двери амбара и слыша громовой храп из дома. А поживиться чем-то еще помешал обозленный козлик, которого со всей серьезностью можно было величать самим Дьяволом.

— Да брешешь, — усмехнулся Ульян, помогая уложить в телегу еще несколько вынесенных на улицу тюков.

— Ни вот столько! — вскинулся хозяин амбара, выронив пришедшийся прямо ему по ноге тяжелый сверток, и смачно выругавшись. Не в силах скрыть улыбку, я отвернулась от Вола, натыкаясь на подозрительный взгляд Ульяна. С этого момента борец с нечистью точно уверовал, что все неприятности в деревне происходят, происходили и будут происходить лишь из-за появившейся из ниоткуда ведьмы, у которой и черт свой имеется. И правда, а что это я на своем подручном черте не доберусь до города? В телегу была впряжена еще одна лошадь и мы, наконец, покинули деревню. Широкая двухколейная дорога шла вдоль кромки леса, петляя и извиваясь как уж на раскаленной сковороде. Шелестящие листвой деревья отбрасывали тени на землю, спасая путников от жаркого солнца. Изредка сквозь деревья проглядывали зеленые поляны, заросшие высокой травой и яркими цветами, смутные очертания домов да уходящие вдаль дорожки. Где-то паслись коровы, наполняя воздух протяжным мычанием и сладковатым запахом навоза. Навстречу попадались редкие всадники, приветствующие торговцев и продолжающие свой путь. Растолкав меня через несколько часов после того, как мы тронулись, Ульян еще долго бранился во все стороны, расправляя и проверяя тюки и свертки, на которых я вольготно проспала почти всю дорогу. Размеренный стук копыт, скрип колес и теплое солнце быстро разморили уставшее тело, и поездка пролетела незаметно. На развилке дорога расходилась в два направления. Ульян указал в сторону города и тронул поводья. Вскоре телега скрылась из виду. Солнце опустилось совсем низко и очень скоро обещало уйти за горизонт. Лес вокруг сейчас казался особенно темным и непроходимым.

Две белки, застывшие на ветке высокой ели, с опаской поглядывали на землю, будто видя что-то, не подвластное человеческому глазу. Людей не было видно. Пару раз мимо проносились повозки, поднимая тучи пыли и исчезая вдали. Трижды меня обогнали всадники, спешащие в том же направлении. Но спустившаяся ночь разогнала всех, кроме одиноко бредущей девушки, трясущейся в такт постукивающим зубам. В лесу, все ближе, слышалось завывание волков. Животные словно чуяли страх, исходящий от будущей жертвы. А их возможная жертва вспоминала все известные ей факты о пропитании серых хищников. Послышался стук копыт, и фантазия тут же нарисовала нескольких бравых разбойников с пожелтевшими зубами, злобными рожами и кривыми саблями наголо, перекидывающих меня через седло и под громкие крики уносящих в лес. К хижине, где, представ уже каннибалами, разделывают мою костлявую тушу и запекают на медленном огне. Из темноты появился одинокий всадник на вороном коне. Следуя мне навстречу, он проскакал мимо, вскоре останавливаясь и, развернув коня, направляясь в обратную сторону.

— Ночь и луна. Откуда столь прекрасная девица? Высокий статный мужчина с ровной осанкой и аристократичными чертами лица, местами скрытыми многодневной щетиной, грозящей вот-вот перерасти в настоящую бородку. Всклокоченная рыжая шевелюра, словно корона, венчала его голову. Голос звучал уверенно и мягко, но оттого не менее подозрительно. Широкую белозубую улыбку не могла скрыть даже ночь. Натянув поводья, всадник поравнялся со мной.

— Из Дубков вестимо.

— Неужто еще одна деревенская простушка? — прошептал всадник, отвернув голову. А чуть громче добавил: — Значит милая девица — селянка? Как бы ни был непривычен говор жителей Дубков, он странным образом отпечатался в голове. Даже самой страшно стало.

— Нет, милая девушка — никем не понятая, потерявшаяся, и брошенная на произвол судьбы в неизвестном направлении. Лицо мужчины просветлело. По всей видимости, жителям Дубков не свойственно было говорить столь длинными и замысловатыми предложениями, не обремененными излишними архаизмами. О возможном причислении к стану ведьм и прочих невиданных тварей я решила умолчать, предоставив воображению галантного всадника самому выбирать кого он перед собой видит. На обещанных разбойников незнакомец походил смутно, но что-то все же не давало довериться ему полностью.

— И как же имя столь прекрасной незнакомки? — мужчина ловко спрыгнул на землю, склонившись и целуя мою руку, невесть откуда взявшуюся в его.

— Элея.

— Имя так же прекрасно и необычно, как и его обладательница!

Зовите меня Ричард. Незнакомцу впору было работать в увеселительном заведении, чей основной доход целиком и полностью зависел от степени подвешенности языка персонала. Но кольчуга, одетая поверх туники и длинный плащ, спускающийся по спине, выдавали в нем скорее рыцаря, о чем дополнительно свидетельствовал длинный меч на поясе.

— Что ж, — я махнула Ричарду на прощание и поплелась дальше.

Город не сильно спешил мне навстречу.

— Может быть вас подбросить? Я обернулась. Мужчина остался стоять на месте, обдумывая, верный ли сделал выбор, предложив помощь.

— Вы разве не оттуда только что? — оставаться наедине со странным незнакомцем не хотелось, но предложение казалось слишком заманчивым.

— Ради вас я мог бы побывать там снова, — улыбнулся Ричард, ставя ногу в стремя. — Но если вы не хотите, оставлю вас в одиночестве.

Через пару часов доберетесь. Ричард терпеливо дождался, пока я добегу до коня и раскланяюсь в благодарностях, помог взобраться в седло и сел сам. Было тесно и неудобно, но все лучше, чем шагать на своих двоих, когда из-за деревьев то и дело слышится волчий вой и треск сухих веток. Раньше мне приходилось пару раз ездить верхом, когда мы с друзьями выбирались на конюшни, но сидеть в седле в чьей-то компании было ново. Незадолго до того, как мы подъехали к городу, у дороги встретился небольшой постоялый двор, огни в окнах которого все еще горели.

Возле дома, чуть дальше от пыльной дороги, виднелась одна из обогнавших меня ранее повозок, владельцы которой остановились на ночлег в тепле и уюте. В остальном же вокруг был лес, дорога с ее редкими ответвлениями и ничего более. Город не вел активной ночной жизни. За высокими стенами дорога тут же разбегалась маленькими улочками в разных направлениях. Лишь по одной из них, что была вымощена гладким камнем, могли разъехаться две некрупные повозки. Остальные же были узкими, темными и неухоженными. Огни в окнах проглядывали только в питейных заведениях, с удовольствием приглашающих отдохнуть всех желающих, да трактире, на вывеске которого, задрав кверху копыта, был изображен толстый кабан. С трудом разжав пальцы, мертвой хваткой сцепленные у него на талии, Ричард глотнул воздуха и спрыгнул на землю, помогая спуститься мне. Зад болел так, словно меня несколько часов кряду колотили по нему палками.

— Это точно город? — разминая затекшие мышцы, я смотрела по сторонам, не веря, что где-то еще может существовать что-то настолько отдаленное от современной цивилизации. Дома из грубо обработанного темного камня, стояли слишком близко друг к другу, оставляя меж собой узкие проулки, привлекающие разве что грызунов и нечистых на руку и совесть людей. Изредка встречавшиеся на пути жители были одеты не лучше селян, с которыми мне довелось познакомиться ранее, а пахли так в разы хуже. В воздухе ощущался запах навоза, а приглушенное ржание помогало указать примерное расположение излюбленного местными жителями средства передвижения. По какой-то причине здесь явно не слышали об общественном транспорте, давно распространенном в мире.