Страница 7 из 14
Когда Зое исполнилось три годика, умер её дедушка, тесть Лёвушки. Завещания бывший номенклатурщик не оставил и все его немалое имущество, нажитое непосильным трудом, было разделено в равных частях между вдовой и двумя дочерьми.
***
-Ой! Лёвушка приехал! – Милена стояла у окна и наблюдала как по выложенной тротуарной плиткой дорожке ко входу в дом идёт Лев Данилович.
– Не было печали, так черти накачали! – в унисон откликнулась мама Милены, Неонила Тихоновна – не иначе, как за Зойкой приехал.
– Иди папашку своего встречай! – крикнула Неонила в открытую дверь соседней комнаты, где чем-то занимались её внучки.
Зоя сидела с книжкой в глубоком кресле, забравшись в него с ногами. Она плохо понимала, о чем говорится в книге, взяла её только для того чтобы не отвечать на дурацкие вопросы кузин, не знающих чем себя занять и болтающих безумолку.
Девочки, Наташа и Тамила, как их мать и тётка тоже были двойней. Правда, сходства между ними все же было больше. Милена с удовольствием посматривала на дочерей, которые если и не были писаными красавицами, но все же больше оказались похожими на своего отца и бабушку. По-крайней мере цвет волос и глаз они точно взяли от бабки. Жаль только что фигурками удались в мамочку. Крупненькие получились у Милены девчушки.
И, как когда-то их мать терпеть не могла свою сестру, завидуя внешности Жанны, как дочери Милены отчаянно завидовали внешности Зои, своей кузины.
– Были бы у меня такие густые волосы, – вздохнула Тамила, дождавшись пока Зоя выйдет из комнаты, – никогда бы стричься не стала. А эта дура безмозглая обкромсалась под мальчика.
– Да чего ты от неё хочешь?! – захихикала Наташа, – мозгов-то, как и у её мамочки, нет от слова совсем! Это ж надо было такое учудить! – последняя фраза напрямую относилась к последнему поступку в жизни Жанны.
То, что мать Зои покончила с собой, ни для кого не являлось секретом. Но эта пикантная подробность в жизни семьи будоражила умы четырнадцатилетних девиц, вызывая нездоровый блеск в глазах и постоянные вопросы к маме и к бабушке.
Впрочем, удовлетворить их неуёмное любопытство старшие женщины не могли. Не потому что не хотели. Просто потому что сами не имели ни малейшего понятия о том, что же толкнуло Жанну на самоубийство.
То, что её, старшую дочь, оттолкнула собственная мать, вовсе не сподвигло Жанну к откровенному обсуждению своей жизни. А если она и пыталась вначале поговорить с мамой, обсудить свои проблемы, то в ответ неизменно слышала только одно:
– Ты сама себе мужа выбрала, со мною не советовалась, вот и живи теперь с ним, как сумеешь!
Своего зятя, Лёвушку, Неонила Тихоновна терпеть не могла. И если в первые годы после замужества Жанны причин для этой неприязни вроде бы как не наблюдалось, просто невзлюбила – и все тут, то лет пять тому причина появилась. И не просто причина! А явный повод ненавидеть «недоделанного зятька», который не только был мужем её старшей дочери, но и на которого, непонятно с чего, «положила глаз» её младшенькая, Миленочка.
Ни тупой, ни слепой Неонила Тихоновна отродясь не была. И если Жанна, в те редкие визиты, когда она с мужем и дочерью посещала родительский дом, не замечала какими сально-умильными глазками стреляет младшенькая на зятя, то мама эти вздохи и взгляды увидела сразу. Увидела и решила провести с Миленой воспитательную беседу. Впрочем, итогом беседы были недоумённо вытаращенные глазки Милены и вопрос:
– А что такое?! Ей всё – а мне ничего?!
– Глупышка, – Неонила Тихоновна ласково гладила влюбленную доченьку по голове, – он Жанку не бросит и на тебе не женится!
– Ну и пусть не женится! – всхлипывала доченька на плече у мамы, – но хоть какую-то толику женского счастья я могу урвать у сестрицы?
– Не можешь! – отрезала мама.
– Это еще почему?! – не понимала Милена.
Неонила Тихоновна могла бы посоветовать дочери посмотреть на себя в зеркало. И желательно в тот момент, когда она окажется у зеркала вместе с сестрой, но не стала огорчать любимицу:
– Потому что он идиот!
– Почему это он идиот?! – решила вступиться за того, по кому сохло её сердце, Милена, – вон какой клуб раскрутил! Деньгу гребет лопатой!
– На деньги твоего отца раскрутил! – рявкнула Неонила Тихоновна, – да и не такую уж огромную деньгу, как тебе кажется, с клуба того имеет! Насколько мне известно, поддержание престижа клуба, бесконечные переделки и модификации влетают ему в копеечку! Нет бы обычный ресторан устроил, так ему это Руно, блядь, понадобилось! Вот уж воистину золотым то Руно стало!
– Ну и пусть! – надулась Милена, – я на его деньги не зарюсь! Мне он нужен!
Неонила Тихоновна понимала, что все её доводы не будут услышаны дочерью. Что не поверит она в то, что Лёвушка меняет любовниц, как перчатки, не в том она сейчас настрое, и только радовалась тому, что Жанна с семьей бывает у них очень редко, и ненавидела Лёвушку пуще прежнего.
***
Глава четвёртая
– Здравствуйте хозяйки! – Лёвушка, стоя на пороге прихожей, отряхивал капли дождя с лацканов дорогого клубного пиджака, – принимайте гостя!
– И тебе, зятёк, не хворать! – послышался голос Неонилы Тихоновны, возникшей в проёме столовой, где она с Миленой развлекалась раскладыванием пасьянса на обеденном столе, – с чем пожаловал?
– Проведать решил, узнать, как вы тут?
– Не твоими молитвами, – огрызнулась тёща, – если ты за Зоей, то напрасно бензин жег! Внучка останется с нами!
Лёвушка только ухмыльнулся в ответ.
Еще по дороге к тёще он хорошо продумал линию поведения. В принципе, дочь ему была не нужна. Некогда было ему разбираться в душевных болях и метаниях подростка. Клуб отнимал уйму времени, а за девчонкой в таком возрасте нужен глаз да глаз. Ему, вдовцу с кучей своих проблем, присматривать за девочкой не только не моглось, но и не хотелось. А потому, решение как быть созрело если и не сразу, то достаточно быстро.
Если Неонила станет настаивать на том, чтобы Зоя осталась жить в доме бабки, противиться он не станет. После того, он как получит наследство от жены, станет, конечно, давать тёще некоторую сумму на содержание девочки. Что ни говори, а Зоя его дочь, и он должен о ней хоть как-то заботиться. Ну а дальше – будет видно. По-любому, в доме бабушки, в «женском царстве», Зое будет лучше. О том, что так будет лучше в первую очередь для него, Лёвушка даже не задумывался. Это разумелось само-собой.
– Но проведать собственную дочь я все же могу, – лицо Лёвушки озарилось самой благодушной улыбкой, на которую он только был способен.
– Зоя! – гаркнула Неонила Тихоновна во всю луженую глотку, – иди с папочкой поздоровайся!
– Бабушка, не кричи, – Зоя стояла на пороге одной из комнат и слушала перепалку родственников, – я уже здесь.
Девочка подошла к отцу, явно не понимая, как себя вести. То ли руку пожать, то ли обнять-поцеловать. Таких «телячьих нежностей», как целовашки-обнимашки у них заведено не было.
Приходя домой, Лёвушка привычно обращался к Жанне:
– Привет, жена.
Если Зоя в это время была дома, а не в школе, здоровался и с ней:
– Привет, ребёнок!
С отцом Зоя пересекалась очень редко. Утром, когда девочка завтракала перед школой, папа еще спал. Ночью, когда папа приезжал домой после работы, если вообще приезжал, уже спала Зоя. Днем, когда девочка возвращалась из школы, Лёвушка бывал дома крайне редко, да и то, если отец и заезжал, то ненадолго.
Для мужа Жанна готовила только завтрак, если так можно назвать прием пищи в полдень, после того, как Лёвушка изволил проснуться. Ужинал он в клубе, где и проводил все свое время. Так что «должность папы» в семье была чисто номинальной, потому как даже за обеденным столом всегда ели только Жанна и Зоя.
Конечно, Зоя любила своего отца. И еще она им гордилась. Гордилась его безупречной внешностью. Гордилась тем, что у папы люксовый автомобиль и личный водитель. Гордилась, видя какими взглядами провожают папу встречные женщины, если семья куда-то выбиралась вместе. Случалось это, правда, крайне редко, но случалось.