Бабушка

Бабушка

— Бабушка, расскажи что-нибудь весёлое...

— Из своей жизни?...

— Нет, весёлое!

Бабушка задумалась. На ум как-то ничего весёлого не шло. Да и вообще мысли путались. Что рассказать-то этому мальчику?.. Как его хоть зовут-то?

— Да что-то я ничего не припомню, внучок...

— Ну, хоть из своей, только весёлое!

Из своей жизни?.. Бабушка перебирала воспоминания. Ох, стара стала, память никудышная. Ничего уже не помню, что было, когда было, жизнь, как у всех, — тяжёлая, доводилось даже пахать на себе, когда лошадь пала, а последние лета вообще не вспомнить, вот годы молодые — да, до мельчайших подробностей, а теперь даже забываю, как жену младшего моего зовут, хорошая женщина, но вот как её по имени... Семеро сыновей было от мужа, двое умерли ещё во младенчестве, старший в матросы подался, да так и сгинул где-то там, в морях, ещё один на чужбину счастья искать отправился, ничего о нём не ведаю, остальные при мне, женились, ораву внуков и правнуков наплодили, а чей же это мальчик? Самого младшего или тех, что постарше? Ох, хорошо, что не все разбежались, старость нерадостна, вот и глаза уже почти не видят, и слова не всегда понимаю, звук слышу, а слова в сплошное бормотание сливаются, спина болит, ноги едва ходят, руки дрожат, котелок с супом уж и не удержать, совсем плоха стала, хорошо, что они со мной, мои дети.

— Ну, ба-а-аб...

А, ну да, мальчик просит что-нибудь рассказать, что-нибудь весёлое, хорошее. А в голове сразу всплывает день, когда мачеху с её дочерьми волки загрызли. Ох, счастливый день был!.. Зима выдалась холодной и голодной, волки уже не боялись из лесу выходить. Сначала собак всех поели, потом стали на людей нападать. Стая окружила мачехину карету, когда мачеха с дочерьми в гости ехали. Лошадей сразу порезали, потом и до них добрались, мало что осталось. Когда хоронили остатки, проклятием их сопроводила, а домой вернулась совершенно счастливая, свободна! Но ребёнку такое рассказывать негоже, не поймёт, и по малолетству тоже. Так что же ему рассказать?

— Ну вот однажды довелось мне побывать на балу в королевском дворце...

— А что ты там делала, ба?

— Тогда король объявил праздник для всех, кто в королевстве живёт. Ну, королевство-то у нас небольшое, сам знаешь: дворец недалеко от города и несколько деревень окрест. Всех, без разбору звания и чина, пригласили во дворец. Мачеха с дочерьми тоже собрались. А мне она запретила, навалила всякой работы и сказала: чтоб за вечер всё сделала! А то пожалеешь. Рука-то у неё тяжёлая была. Ну, я реву, а что сделаешь? Принялась за работу. И тут стучится ко мне крёстная моя, ведьмой она была. Говорит: не реви, Сандрильона, всё сделаем, я уже поколдовала. Гляжу: во дворе роскошная карета с такими, о, лошадьми... Она мне платье протягивает, иди одевайся, говорит. Ну, я побежала, оделась, выхожу, а она мне на ноги смотрит и головой качает, ох, дура старая, я тебя в этих сабо, что ли, отправлю, ну, ладно... И вытаскивает из-за пазухи пару — не поверишь! — хрустальных башмачков. Я говорю, как же, они же твёрдые, а она мне: надевай! Я надела — удобно. А она мне: но чтобы полдвенадцатого ты ушла с бала! Чтобы домой успела вернуться. Ровно в полночь исчезнут и лошади, и карета, и платье. Смотри мне, не задерживайся! И сгинула. А я поехала. Бал был весёлый, фейерверки, фокусники, шуты и скоморохи, много вкусной еды, танцы. Я только мачехе на глаза остерегалась попасться. Но не попалась, народу было много, всё королевство. И вдруг подходит ко мне, ты подумай, сам принц: девушка, я вас никогда не видел, но вы мне так понравились, я вас приглашаю танцевать! И мы танцевали, потом ели мороженое, потом опять танцевали, смеялись, разговаривали. Я и не уследила за временем. Случайно глянула на часы, а, батюшки, уже без пяти полночь! Я же сейчас голая окажусь, платье-то исчезнет! Я подол подхватила — и в бега! На лестнице зацепилась каблучком, туфелька слетела, поднимать было некогда, так и побежала дальше. Только выскочила из ворот — хлоп! я и голая. Сзади кричали, пытались догнать, я во весь дух помчалась домой, не по дороге, конечно, углядели бы меня на ней и догнали. Опушкой леса бежала. Вот так я побывала на балу. А принц-то мне в душу запал, ох...

— А что было дальше, ба?

— Дальше... Ну, пробираюсь я опушкой, тороплюсь, принца вспоминаю, а кругом же темнота, луны нет, всё на ощупь, ветки хлещут по голому телу, сучки царапаются, а на ровную дорогу не выйти: начали кареты с бала разъезжаться, не показываться же людям в таком виде, позор-то какой. Идти тоже неудобно, когда одна нога босая, а вторая в туфле с каблуком. Остановилась, сняла, лучше уж совсем босиком, туфельку держу в руке. И тут ка-а-ак наткнулась с разбегу на какой-то валун! И полетела вверх тормашками. Ногу ушибла — аж слёзы сами покатились. Нос расквасила, кровь пополам с соплями текут. Туфелька из руки вылетела, одни осколки остались, я же тут же ещё и другой ногой на них наступила. Кровь течёт, я реву, и даже подорожник не найти, как его искать в темноте кромешной? Сижу, стало быть, жду, пока кровь остановится и боль немного уляжется. А кареты едут по дороге, видела, как проехала мачехина. А я сижу. Вот уж и заря забрезжила, я кое-как встала и поковыляла, как могла, до восхода успела добраться до дому. А там меня мачеха поджидает за дверью, глянула на меня, ошалела, а потом так ласково-ласково: и где это мы ночь напролёт гулять изволим, сударыня? Ах, мы стали взрослыми? Мы, может быть, уже и в подоле собрались принести, да ведь подола-то и нет? Да ещё на свидания в лес ходим? Где одежду-то забыла? Мы, стало быть, из дому, а ты плюнула на всё и помчалась к кому-то?! Ещё и голой возвращаешься?! Гулящая!!! Позорище! — и тяжеленным половником мне в глаз! Повернулась и пошла к себе. А я и на ногах не стою, так больно, вот кое-как забралась к себе на чердак, даже до кровати сил не хватило доползти, так и рухнула прямо на пол. Вот так, внучок, я съездила на бал.

— Ну-у-у, ба, я просил весёлое, а ты...

Разочарованно сполз с колен и умчался. А бабушка Сандрильона уже не могла остановиться, воспоминания хлынули, как из ведра.

Наутро было объявлено, что принц разыскивает девушку, потерявшую хрустальный башмачок, и обещает жениться на ней. Королевство загудело. Доверенное лицо принца — герцог — получил приказ объехать всё королевство и померить хрустальную туфельку всем девушкам без исключения. Вот герцог и в мачехином доме. Одна дочь, вторая — нет, не те. Сверившись со списком граждан королевства, герцог затребовал третью девушку, живущую здесь. Неохотно, но мачеха пошла за Сандрильоной. А у той нос распух на пол-лица, вокруг глаза — фиолетово-багровый синяк, сам глаз заплыл, обе ноги распухли так, что впору пришлись лишь старые растоптанные сапоги умершего в прошлом году отца. Мачеха откомментировала: ай, краса! ну, пойдём под вельможные очи, так уж велено, — и повела Сандрильону вниз.

Герцог с изумлением и брезгливостью глянул на девушку, но человеком он был педантичным, а приказ есть приказ, так что протянул он хрустальную туфельку и ей. Нога, само собой, даже и не начала влезать. Герцог поставил в списке крестик и убыл — объезжать остальное королевство. Сандрильона ничего не видела сквозь слёзы. Вечером её навестила крёстная и разбранила на все корки: я тебе такой шанс дала, а ты, ворона, оказалась растяпой безответственной, даже на часы не потрудилась посмотреть, ну и кто тебе виноват, теперь — как хочешь, ты меня разочаровала не на шутку.

А на следующее утро в королевстве обсуждали результаты поисков. Педант-герцог не пропустил никого, даже бродяжку с рынка, и вот: туфелька оказалась впору сразу пятерым девушкам, двум городским и троим из окрестностей. Всех пятерых герцог велел доставить во дворец, пред принцевы очи, дабы принц сам решил, на ком именно он женится. Принц был в глубочайшей растерянности: ну да, он обещал жениться на той, кому туфелька будет впору, но не может же он жениться сразу на пятерых! Да и на лицо — они все не те! Возникло предположение, что на бал случайно заехала какая-то мимопроезжая девушка из какого-то другого королевства, но что тут можно сделать? Ищи ветра в поле! И принц принял волевое решение и отменил своё обещание. Позднее он женился на дочери соседнего короля, празднества были пышные и весёлые, но Сандрильона на них не пошла, очень уж ей было горько: не на шутку принц запал ей в сердце.