Страница 5 из 17
Осмотрела печать на толстом конверте. И кивнула.
Герб Иртона она уже знала. Белый лебедь на зеленом фоне держит в клюве зеленую ветвь. Красиво. Потому и цвета такие.
Надо бы отбелить пряжу и связать себе махровую кофточку. Пушистенькую такую… Она сможет. Хотя… это Але было к лицу. А Лиле лучше что-то гладкое и без пушистиков. Габариты не те.
Линдт вышел, оставляя графиню наедине со словами законного благоверного.
Лиля сломала печать и начала читать письмо.
М-да.
Оно и к лучшему, что читать получалось только по складам. А то порвала бы мерзкую писульку к чертовой матери!
«Жена! – писал его утонченное сиятельство.
Я приеду не раньше следующей весны. Или лета. Надеюсь, с ребенком все благополучно и ты исполняешь свой долг по его вынашиванию. Постарайся доносить его до срока. Докторус Крейби поможет тебе. Я написал Эдору, он сделает все для твоего удобства. Направляю в Иртон свою дочурку Миранду Кэтрин. Полагаю, вам интереснее будет зимовать вместе. Позаботься о ней как следует, приеду – строго спрошу. Ширви Линдт – мое доверенное лицо. Можешь попросить у него все необходимое для тебя и ребенка.
Джерисон, граф Иртон».
Вот так.
Лиля положила листок на стол. Придавила края руками.
Спокойствие, девочка, только спокойствие.
Даже утонченный поэт Пушкин писал Наташе Гончаровой в деревню: «Что, женка, ты опять брюхата?» Или как-то так. Ей подруга-филолог рассказала. После этого Аля бросила читать Пушкина раз и навсегда. Нехороший человек! Какой-то швабре: «Я помню чудное мгновенье…». А родной жене? Которая за тебя, обезьяна африканского, замуж вышла? Ведет хозяйство, рожает детей…
И Джес Иртон не лучше.
«Янки при дворе короля Артура» все читали?
У приличного рыцаря была жена – одна штука, дама сердца – одна штука. И куча баб по тавернам. Где множество стремится к бесконечности. Или как-то так. Алгебру Лиля помнила плохо. Не больше, чем нужно, чтобы рассчитать нужную дозу для инъекции.
Да не в алгебре дело. А в том, что мужу на нее плевать.
И пусть!
Мы переживем.
Но учти, Джерисон, граф Иртон, если ты не уделяешь внимания жене, не удивляйся, когда на организме начнут расти рога. Пока мне не до того. Но…
Интересно, сколько кальция в организме средневековых графьев?
Письмо было перечитано еще раз шесть. Из полезной информации ровно три слова – «я написал Эдору».
Ага. Письмо надо забрать. И прочитать руководящие указания. Да и отписаться тоже.
Остальное – фигня. Козе понятно, на жену плевать. Ребенка роди и хоть подохни. Сукин сын!
Лиля вдохнула, выдохнула и заставила себя успокоиться. Супружник далеко. До него пока не добраться. Хотя к счету прибавилась еще одна костяшка. Веская такая, как гирька… пудовая… чугунная… это потом. И мечты уронить ее мужу на ногу – тоже.
Вот что делать с доверенным?
Лиля почесала нос.
А что с ним делать? Вариантов два.
Или он становится ее человеком, или он становится пленником в Иртоне. А Лиля от его имени пишет мужу докладные записки. Потому что на кой хвост ей такое счастье.
Лиля представила себе это в красках:
«Ваше сиятельство, ваша жена потеряла ребенка, зато приобрела громадное шило в заднице. Простите, неумеренную двигательную активность. Она носится по всему Иртону, переписывается с купцами, наняла на службу вирман, и вообще тут происходит чего-то странное…»
Реакция мужа?
Ну с вероятностью девяносто два процента, он примчится сюда.
Семь и девять десятых процента на то, что ей напишут, запрещая все инициативы, и пришлют вагон надсмотрщиков. Чтобы и лапкой не дернула.
И одна десятая процента на то, что Джерисон Иртон оставит все без внимания. Хотя куда там! Сотая! И даже тысячная! Ваша жена в вашем доме мутит что-то непонятное, а вам все по барабану?
Не верю!
Лиля покусала губы.
Надо потянуть время. До прибытия вирман. Или поговорить с Иваром?
Вот и план уже вырисовывается. Охранников не отпускаем. Самой нужны. Или наоборот? Избавиться от них до прибытия вирман? Но как? Шел отряд строем по двору и упал в колодец? Весь? Волки загрызли?
Как можно избавиться от пары десятков военных? Которые с мечами не расстаются. Не травить же их оптом? Хотя и это не проблема. Надо поговорить с мальчишкой-травником. Но… не хотелось бы брать такое на совесть.
Ладно. Подумаем и придумаем, что и как.
У Ширви пока ничего не просим. Говорим, что нужно подумать. Пусть подождет. Главное, чтобы не сбежал.
С другой стороны, это вам не Германия с автобанами. Это Ативерна с разбойниками и прочими радостями. И ездить по дорогам в одиночестве тут будет только камикадзе.
Одни волки чего стоят.
Лиля в задумчивости покусала ноготь. М-да. Вот как избавиться от вредной привычки, если нервничаешь? Обстричь под корень? Медиком она так и делала. А графине приходится демонстрировать манеры и маникюр.
Итак.
С мужем ясно. До весны его тут не будет. Так что надо наращивать мощность. И с отцом бы хорошо связаться.
С военными – поговорить с командиром. И выяснить, как он отнесется к вирманам. И к перспективе работать под ее командованием. Ибо чужих людей ей не надо. И даром не надо, и с доплатой не надо, как говаривала когда-то мама…
На глаза навернулись слезы. Но Лиля не позволила им пролиться.
Так, не злись.
С вояками решили. Остаются при условии полного подчинения. Ей и Лейфу. А не нравится – к черту! Могу даже дорогу указать.
С Ширви? Это не солдат. Это доверенное лицо. То есть его спихнуть хоть к черту на рога, но как можно скорее. Если сейчас отдаст письмо управляющему, то останется цел. Не отдаст? Организую визит дружелюбного привидения в розовом балахоне… Заикаться начнет!
– Ширви!
Доверенный словно за дверью ждал… Хотя, может, и ждал? Появился мигом.
И Лиля протянула руку:
– Письмо.
– Простите, госпожа графиня?
– Альдонай простит. Письмо для управляющего.
Именно таким тоном когда-то дрессировал ее тренер: «Подтянуться пятьдесят раз. Как – нет? Семьдесят!»
Ширви оказался покрепче десятилетних салажат:
– Господин граф приказал мне отдать его лично в руки управляющему.
– Эдора нет. А я – есть. Вы считаете, что я стою ниже управляющего?
Лиля тихо порадовалась, что дверь закрыта. Авось никто и не подслушает.
Лицо Ширви приобрело этакое выражение «баран упертый упершийся».
– Ваше сиятельство, господин граф приказал мне отдать письмо лично в руки управляющему…
Лиля вдохнула. Выдохнула. Поглядела на мужика.
На морде написано: «господин граф всегда прав. Я повинуюсь господину графу. Господин граф – истина в последней инстанции».
Теоретически можно ему настучать по тыкве. Отобрать письмо, уговорить, уломать… Но добровольно фиг он чего отдаст.
Лиля кивнула:
– Что ж, я понимаю вашу верность долгу. Но и вы поймите, управляющего сейчас нет. Так что предлагаю вернуться к этому разговору позднее. Возможно, мы напишем письмо господину графу и получим от него новые указания.
На лице Ширви появилось выражение тихой радости. Он явно опасался, что госпожа графиня начнет настаивать, закатит истерику… Лиля бы не постеснялась, но вот беда, она – хозяйка.
Так что обязана рычать и командовать.
Почему генералы не бегают?
Да потому, что в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику.
Вот и она не должна закатывать истерики.
Лиля отпустила товарища и позвала к себе старшего из вирман. Пожаловаться, что народ совсем от рук отбился. Мол, не уважает, не слушается, письмо не отдает. И надо бы его того-с… воспитать. Чтобы жив остался, но сильно об этом пожалел.
Ивар выслушал Лилину версию событий с абсолютно спокойным лицом.
Оказалось, что можно.
Насчет тюрем он не знает. А вот «пыточная» и несколько камер в замке имеются, а то как же! Без этого в наше тяжелое время никуда.