Страница 28 из 28
Большинство руководителей СОВДЕП-а состояло из молодых людей, вышедших из революционно-социалистического подполья и в значительной части происходивших из нерусских этнические групп, а потому им было чуждо понимание национальных интересов России. Эти интересы они подчиняли своей партийной программе, ведя за нее демагогическую пропаганду и совершенно не считаясь ни с интересами России, ни о обстановкой военного времени.
В результате, уже с первых недель революции началось разложение армии и паралич всего правительственного аппарата.
Свобода же начала пониматься так широко, что совершенно свободно велась пораженческая пропаганда во время войны. А, находившиеся в эмиграции лидеры пораженцев, которых немцы (понимая пользу их пропаганды для себя), в запломбированных вагонах, провезли через свою территорию, не только были свободно впущены в Россию, но и торжественно встречены по прибытии в Петроград.
Так же свободно, без всяких запломбированных вагонов, как уже упомянуто выше, начали проникать галичане-”украинцы”, как через фронт, так и из лагерей военнопленных и устремляться на Украину для руководства украинской национальной самодеятельностью. Не удивительно, что в такой обстановке сила и удельный вес в украинской жизни Центральной Рады начали быстро расти.
С необычайной энергией ведется пропаганда, созываются всевозможные съезды и конгрессы, оформляются путем съездов бывшие социалистические кружки во “всеукраинские партии”. Разбухший состав Рады быстро и неуклонно начинает катиться влево. Умеренные элементы, в частности представители ТУП-а, растворяются в этой, все более левеющей, массе и теряют всякое влияние. Руководящую роль начинают играть, соревнующиеся во влиянии, две социалистические партии: “украинских социал-демократов” и “украинских социалистов-революционеров”.
Левые фланги этих партий но своим настроениям весьма близко подходят к большевикам, а впоследствии, под именем “независимых украинских социал-демократов” и “боротьбистов”, полностью идут на сотрудничество с большевиками во время их борьбы с Центральной Радой, создавая и идеологически обосновывая формирование из украинцев чисто большевистских частей.
Общее полевение
Грушевский идет за общими настроениями, тесно сотрудничает с эсерами (соц.-рев.), а потом и формально вступает в эту партию. Чрезвычайно интересно и характерно, что полевение Рады идет только в области социальной, совершенно не касаясь тех, в основном, автономистических национальных требований, которые были поставлены в первые дни революции. Партия “самостийников-социалистов” была численно ничтожна и никаких признаков роста не показывала.
Полевение это шло параллельно с полевением во всей России и борьбой за голоса широких народных масс, прежде всего – крестьянства, которая велась путем демагогических обещаний.
Что вопрос национальный или не играл никакой роли, или только роль второстепенную, не скрывают и многие сепаратистические историки, хотя сепаратистическая пропаганда и пытается убедить, что революция на Украине носила чисто национальный характер – была “борьбой за украинское национальное освобождение”.
Так П. Христюк, лидер украинских социалистов-революционеров, пишет: “само собой разумеется, что организация крестьянства проводилась не на национально-политической, а на социально-экономической и классово-профессиональной основе” (“Воспоминания”, часть 1, стр. 42).
Один из лидеров не-социалистов, историк Д. Дорошенко, пишет несколько подробнее: “Возглавители движения, начиная с самого Грушевского, не верили, что при помощи чисто национальных лозунгов можно потянуть за собой народные украинские массы. Поэтому они старались разжечь социальные аппетиты и стремления и, под их покровом, провести в жизнь украинские национальные постулаты. Конкуренция со стороны общероссийских левых партий, особенно со стороны большевиков (эта пропаганда выросла стихийно, когда осенью в села нагрянула масса обольшевиченных солдат и начала распространять и проводить в жизнь лозунг «грабь награбленное!»), принуждала и украинских эсеров все больше “склоняться влево”, то есть привлекать крестьянство все более радикальными перспективами захвата и раздела помещичьей земли.” (История Украины, стр. 75-76).
Третий украинский сепаратист, В. Липинский, по вопросу о характере революции на Украине пишет: “Понятие Украина подменивалось понятием “десятины” земли, обещанной тому, кто запишется в украинскую партию эсеров и будет голосовать “за Украину”. Вместо патриотизма героичного, патриотизма жертвы и любви, создавался, нигде на свете невиданный, какой то патриотизм меркантильный, с расценкой на земельную валюту: за Украину давали десятины”. (Хлебор. Укр., Кн. 1, стр. 15).
Приведенные цитаты из книг трех авторов красноречиво говорят, что на Украине, как и в России, революция была чисто социальная.
Настроение украинского села
Ведя свою пропаганду, украинские эсеры, которые стояли на позициях федерации, всегда и неизменно внушали крестьянским массам, что они получат землю, только в том случае, если Россия будет федеративной. В связи с этим, В. Винниченко, в своих воспоминаниях приводит забавный эпизод: “На всероссийском крестьянском съезде, на котором были и депутаты-украинцы, при каждом упоминании слов “Российская Демократическая Республика”, украинцы, неистово стучали сапогами и кричали: “Хведеративна! Хведеративна!”. (В. Винниченко, “Возрождение Нации”).
Приведенные выше выдержки из книг четырех украинских сепаратистов (Христюка, Дорошенка, Липинского и Винниченка), очень верно и точно изображают картину настроения украинского села в 1917 году и в то же время красноречиво и убедительно опровергают пропаганду украинских самостийников, что революция на Украине носила прежде всего характер национальный – была “борьбой украинского народа за освобождение от порабощения москалями”, как об этом постоянно повторяется в многочисленных сепаратистических изданиях.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте