Страница 7 из 31
Ему терять было нечего, на работе обещали ждать — такого мастера упускать не хотелось.
Но расслабиться сразу не получалось, потому во время знакомства с участниками он был хмур и сдержан.
Ночные побудки вошли в распорядок — он еще в армии к ним привык. Но эти крики, когда мучают кого-то еще, были не самым лучшим вариантом пробуждения. Он оказался внизу у ресепшена первым, будучи спокойным и собранным. Уже узнал о павлинах и только смотрел на разворачивающееся представление, делая выводы: Харви хлебом не корми — дай покомандовать, Брюсу водки не давай, дай посмеяться, Вуди бестолочь — только советы и горазд давать, а на практике спиртного не показывать и к делу не подпускать, а Говард — всем комбайнерам комбайнер. Поэтому Тим подошел и спокойно помог ему выпутаться из скотча.
Вот такие события сразу на практике показывают, кто есть кто, и для Тима эти парни сразу стали со знаком плюс: пошли на дело командой, помогали кто как мог, не зассали перед проблемой. Другое дело, что вместо мозгов плавала водка, но общее впечатление складывалось хорошее. В разведку бы пошел.
Индиана, просыпаясь от криков павлинов и поднявшейся затем возни с нетрезвыми геройскими выкриками, сразу понял причину и следствия. Он привык отделять мух от котлет и, еще выходя из автобуса, как и Харви, догадался, что соседство с птичками принесет много интригующих минут. Вниз он не пошел, посмотрел из окна холла, как чудесно справляются и без него, понял, что в его помощи не нуждаются, и, посчитав делегатом от их комнаты собранного и хмурого Тима, улегся досыпать.
Понадобилось еще минут сорок, чтобы развести героев по койкам, накормить и утихомирить птиц и погрузиться в тишину предутреннего сна. Больше всего он, как востоковед, проникшись любимой темой и впитав любовь к Востоку каждой порой, ценил негу, неторопливость и созерцание. Здесь он был старше всех и понимал, что его созерцательная натура покажется кому-то возрастной привычкой быть пассивным и неторопливым. Но нет. Он таким был с детства и отнюдь не пассивом. Мог быть, конечно, и принимающей стороной, он любил жизнь во всех ее проявлениях. А на шоу пошел, чтобы забыть бросившего его партнера, с которым они прожили больше восьми лет. Вот так кардинально: чик — и в дамки.
Азиз был повелителем его сердца и чакр с первого взгляда: его глубокие карие, цвета спелой вишни, глаза, покорили мгновенно; пластика, жесты, мимика, поворот головы — все в нем вызывало восхищение и желание. Но сколько живет любовь по современным канонам? Три? Семь лет? Так и вышло. Последний год он собирал осколки, пытаясь склеить былые чувства, но разбитая ваза не стала целой. Это только азиаты склеивают разбитую вазу золотом и они становятся еще лучше и больше похожи на произведения искусства, чем когда были целыми. А с растоптанными чувствами так не вышло. Пора было отпустить и Азиза, и саму ситуацию, и перестать оглядываться. Он должен смотреть только вперед. И, если быть честным, то на проекте был только один альфа, который мог бы заменить его несравненного одалиса Азиза, если характер у него будет таким же, как внешность — сладкий персик.
fox-in-a-box: Организаторы, что вы творите ахахах)))????)))????)????)????))
Пришлось составить табличку в экселе.
Так вот, шампунь на Арчи вылил либо Дарен для прикола, либо Джесси по сценарию шоу.
Харви захочет подкатить к Брюсу, но, думаю, не только он, Брюса вообще должны хотеть все, чтоб ему покоя не было)
А вылетит Арчи, потому что он пока самый противный и для шоу нужен? только чтоб вот на него шампунь выливали ^^
Шон с некоторой долей облегчения закрыл на телефоне вкладку с бегущей строкой — комментариями зрителей. Пока на него самого внимания не обращали, на первых порах это было даже хорошо — меньше знаешь, меньше шансов на возникшую неприязнь. Как, впрочем, и симпатию, потому и пронеслась следом строка: А Боб лапочка)))
На шоу Шон подался потому, что его уговорил папик, как он называл своего сожителя Вилли, пятидесятилетнего стилиста и не последнее лицо в шоу-бизнесе. Сейчас у Шона было все — тачка, шмотки, богатые дружки, но одного так и не появилось: известности. Все продолжали воспринимать его как придаток к медийной личности, молодого любовника стареющего богача, и мало кто помнил, что несколько лет назад Шон кричал: «Свободная касса!» — в бургерной и добирался до дома на общественном транспорте. Даже сам Шон уже забыл, будто это было в прошлой жизни. Вилли устроил его на проект с целью «примелькаться» — чаще мелькаешь на экране, чаще приглашают на модные показы и выставки. В шоу-бизнесе считалось неимоверно крутым, если твой любовник участвует в реалити-шоу — типа как выставка породистых собак. Шон идею поддержал с самого начала и теперь чувствовал себя той самой чистокровной псиной среди дворняжек. Конкуренцию ему мог составить разве что Арчи, такой же лощеный и ухоженный, как и он сам.
В планах закрутить интрижку у него не было, хотя Вилли и слова против бы не сказал — просто воспринял бы это, будто его ребенок завел новую игрушку, не более. Да и не понравился ему никто: «дворняжек» типа Тима и Говарда он считал ниже своего достоинства, а Арчи и Вуди видел насквозь. Оставались, правда, еще такие, типа Олби и Харви, но это был ни разу не его типаж, поэтому Шон решил на проекте просто расслабляться — ходить в бассейн и спортзал, много спать и полезно питаться, то есть делать то же, что и всегда.
Олби, проспав несколько часов и поднявшись с утренним скандалом, затронувшим честь и свободы разряженных кур, называемых павлинами, за окнами, уснуть больше не смог. Пока охранник орал громче кур, он исследовал кухню, обнаружив запасы готовой еды в холодильнике, отдельную морозильную камеру, забитую полуфабрикатами и замороженным мясом, поставил вариться лапшу по-домашнему и смазал огромную сковороду маслом. Когда на кухню ввалились Харви и Говард, достал из коробки еще яиц и ветчины. У лестницы кто-то бубнил и падал — видимо, это Брюс пытался довести Вуди до комнаты.
— Конченые птицы, — сообщил Харви, вытряхивая из усов мусор. — Лучше б уток завели. У них жир полезный.
— В морозилке есть, — ответил Олби, передавая ему бутылку с минералкой. — Завтракать будете?
Говард при слове «завтракать» заерзал на стуле оживленно, Харви сглотнул, и Олби испытал облегчение — с этими двумя он точно подружится. Простые мужики, без выебонов.
У Олби всегда были проблемы с общением, он в школе считался молчуном и ботаном, который учится на одни пятерки. Универ хотя и помог немного раскрепоститься, но характера, робкого и замкнутого, не изменил. Омеги на Олби внимания не обращали, им подавай наглых ушлепков, поэтому первый сексуальный опыт у него случился с альфой. Случайным образом, когда он приютил у себя в общаге пьяного товарища. Было смешно, неловко и удивительно, и даже утреннее пробуждение в пропахшей перегаром комнате его не огорчило. После этого Олби начал следить за собой — записался на плавание, начал бегать по утрам, выбросил растянутые свитера. Окончив учебу, уехал в столицу и устроился работать в самую большую библиотеку в стране, где чувствовал себя так, словно там же был зачат, родился и прожил всю свою жизнь. Выступал на конференциях с докладами, проводил вечера чтений, но страх знакомиться с новыми людьми он так и не изжил.
Правда, потом, познакомившись, Олби давал волю своей страстности, и не любой альфа был способен двигаться после «встреч», даже несмотря на то, что скромный, вежливый библиотекарь был в принимающей позиции.
— Еда! — обрадовался Говард, отламывая от батона сразу половину и радостно улыбаясь разложенной на тарелке глазунье из полудюжины глазков. — Я и сам бы мог, но в таком состоянии… Спасибо, дружище!
— Может, тогда лучше попозже? — спросил Олби с сомнением, шинкуя зелень для салата.
— Нужно плотно позавтракать, чтобы потом не скрутило. — Харви вытер с усов томатный сок и почесал оцарапанные руки. — И нужно будет решить вопрос с готовкой и уборкой. Либо кто-то готовит, а кто-то убирает, либо по очереди.