Семетей, Сын Манаса

«Баабедин!!!» – закричала от радости несчастная Каныкей, увидев своего скакуна. Невольно повернула Акборчука в сторону Букары и помчалась изо всех сил скакуна по короткому пути. Она понимала, что таким способом не поможет Тайтору, но все же… Ей казалось, что Тайтору сможет почувствовать ее присутствие где-то рядом и обретет вдохновение. Когда бегуны пробежали перешеек Керууче по краю Кара-Талаа, она повернулась и посмотрела на бегущий строй скакунов. Тайтору бежал уже позади тридцати бегунов-коней. Каныкей посмотрела на Вечное Синее Небо с благодарностью. «О-о, Тенгир мой! – кричала у нее душа. – Помоги моему Тайтору! Дай ему силу выиграть скачки!» Она взмолилась, готова была на все, что пожелает от нее Тенгир, всемогущий Создатель. Она опять помчалась на Акборчуке вперед по короткому пути. Одиночество рвало ее душу.

Э-эх, где ты, мой кыргызский народ, где мои чоро-богатыри. Бежит ваш тулпар Тайтору, поддержать его некому. Опять слезы потекли у Каныкей. О-о, чудо! Она увидела Алмамбета на Сарале, Чубака, сына Акбалты, на скакуне Коктеке, которые взяли Тайтору с двух сторон и потащили вперед. Каныкей не поверила своим глазам. При этом они стали выкрикивать уран, как прежде: «Ма-ана-ас! Ма-ана-ас! Ма-ана-ас!» Тайтору побежал еще быстрее. Позади Алмамбета и Чубака показался сам великодушный Манас на Аккуле. За ним неотступно следовали Сыргак и Серек на своих скакунах. «Ма-ана-ас! Ма-ана-ас! Ма-ана-ас!», беспрестанно уран звучал по всей земле в степях Ак-Чия. Каныкей была благодарна Тенгри. Он услышал ее и отправил на помощь духи близких ей людей. Каныкей не могла оторвать взгляд от великодушного богатыря, берена своего. Ей показалось, что он помахал ей рукой. Тайтору бежал уже седьмым по счету. Она была счастлива, что с ней вместе ее близкие люди. Ей уже стали ненужными земные интересы. Постепенно вид Манаса и остальных его чоро начал размываться и исчезать из глаз Каныкей.

– Заберите меня с собой!!! – истошно голосила Каныкей.

– Что с вами, эже?!

Она очнулась от громкого вопроса Семетея. «Пришла моя смерть», – промелькнуло в голове. Но голос был родной и приветливый. Она посмотрела на Семетея. Ничего враждебного в его глазах она не увидела.

– Который ваш скакун? – добавил Семетей.

Каныкей показала ему на Тайтору. Семетей и его окружение помчались рядом с Тайтору с ураном «Ма-ана-ас! Ма-ана-ас! Ма-ана-ас!». «Ошибся ангелочек», – подумала Каныкей, окончательно приходя в себя. Она смотрела на удаляющийся строй скакунов. «Пусть теперь сам хозяин позаботится о своем скакуне», – так подумала Каныкей. Не дожидаясь конца скачек, она поехала к себе домой в аул, чтобы заранее обрадовать Чыйырды эне победой своего народа.

Тайтору вышел вперед, он добежал первым до мары. На него, видимо, подействовали ураны Семетея и его силачей. Когда человек семьдесят одновременно выкрикивает уран «Ма-ана-ас! Ма-ана-ас! Ма-ана-ас!», наверное, это становится великим стремлением, и оно вселяет в тело скакуна огромную силу. Семетей на бегу своего скакуна взял в руки поводья Тайтору. Все друзья на скаку окружили его и кричали уран беспрестанно, «Ма-ана-ас! Ма-ана-ас! Ма-ана-ас!», подгоняя их до мары. По мере приближения скачущих коней к городу, уран «Манас» зазвучал на устах у всех, кто ждал конца скачек. Выкрикивали все. И земледельцы, выкрикивая уран «манас», забросили свои инструменты и побежали, провожая Тайтору до мары. И скотоводы помчались, оставляя животных без присмотра, от них тоже звучал уран «манас», отдаваясь эхом во всех уголках букарских пастбищ. «Ма-ана-ас! Ма-ана-ас! Ма-ана-ас!», кричали все. Все пространство букарских земель заполнилось одним именем «Манас»…

Семетей раздал всю награду Тайтору своим силачам. По указанию Исмаил хана семеро силачей из числа молодцов Семетея подняли его на тахте и понесли во дворец, где стоял ханский трон из чистого золота. Семетей сошел с тахты и воссел на трон. Рядом с ним стояли Атемир с правой стороны, а Исмаил хан с левой. Взмолились Тенгри и поклонились Вечному Синему Небу с пожеланиями добра и богатства на все времена, пока не состарится Семетей до возраста своего дедушки Атемира.

Всплыла правда…

После скачек люди заинтересовались другими играми. Особый интерес жителей вызвала борьба силачей. По желанию Атемира состязания по борьбе должны были проходить в долине Уйрилме на окраине Букары. Атемир собрал всех восьмерых ханов, приглашенных на празднования. Он попросил их устроить борьбу силачей в честь праздника. В качестве награды он объявил тысячи лошадей и тысячи верблюдов. Добавил еще несметное количество тканей в восьми амбарах. Сколько там тканей, никто не мог сказать. Но амбары были заполнены до крыш. Тысяча силачей из разных городов мерились силами шесть дней и шесть ночей. В долине Уйрилме стоял гул радости и одобрения болельщиков из разных городов. Поднимались стяги городов по мере объявления победителей в состязании. Болельщики, которые приехали из городов Алты шаар, Анжиян, Маргалан и Самаркан, в конце состязаний вынуждены были довольствоваться половиной всей награды на состязаниях по борьбе. Заключительное состязание состоялось на седьмой день соревнований. Остались двое борцов, двое силачей, которые стали победителями на всех ступенях состязания. Одним из них был Акбалбан из города Букары, земляк Семетея. Против него должен был выйти силач по имени Теебалбан из города Кокон, где правил хан Козубек. Борьба двух богатырей началась прямо с утра. В долине вокруг площадки было многолюдно от болельщиков с обеих сторон. Как только борцы оказались на месте встречи, раздались голоса, свисты и гул одобрения со стороны болельщиков.

Оба силача рванули друг к другу. Схватились за пояса, за ноги и руки. Дергали друг друга, старались перебросить через себя противника. Топтали землю, опирались ногами, руками и падали на колени. Орали, стонали и выкрикивали каждый свои ураны. Дышали тяжело, движения обоих становились медленными и вялыми. Пот лился обоих ручьями. Но до вечера никто не смог осилить другого. К вечеру люди почувствовали, что Акбалбан двигается слабее и слабее. Букарцы выкрикивали ураны в его поддержку, но тщетно. Теебалбан чуть приподнял Акбалбана от земли обхватом за пояс и резким поворотом вокруг своей левой ноги свалил его на землю. Акбалбан упал на спину. Ураганный порыв радостного крика сторонников Теебалбана взорвал всю долину Уйрилме. У букарцев поникли головы. Было обидно. Семетей обратился к Койчагыру:

– Что, так молча и согласимся с поражением?

– А что делать, если у нас нет достойных борцов, – ответил Койчагыр.

– А мы что, зря каждый день упражняемся? – Семетей посмотрел на Койчагыра в надежде пробудить в нем честолюбие.

– Я не могу! – Койчагыр понурил голову.

Он был самым сильным из числа Семетеевых молодцов. Если он отказывается, то на других нет никакой надежды.

– Эй, Теебалбан! – выкрикнул Семетей. – Вызываю тебя на поединок!

Радостный шум коконцев прекратился мигом. Все люди заинтересовались условиями вызова на борьбу со стороны Семетея.

– Что на кону?! – поинтересовался Теебалбан.

– Мой трон! – Семетей показал на Букару. – Мое ханство.

Такой награды в жизни не было на состязаниях. Умолкли все. Соображали, что же такое предлагается. Да, для некоторых честь народа превыше всего. Главное – не награда, а честь.

– Я ставлю то, что я выиграл! – закричал Теебалбан.

Он мог отказаться, но сам не заметил, как его втянуло в эту игру самолюбие.

– Семетей! – Исмаил хан подбежал к Семетею. – Тебе еще нельзя выходить на состязания.

– Это еще что за новость, отец? – несказанно удивился Семетей.

– Да! Да, сынок, мой! Тебе только двенадцать исполнилось, – беспокоился Исмаил хан. – Твои кости еще мягки, а мышцы слабы.

– Не беспокойся, отец мой! – Семетей усмехнулся. – Кости и мышцы мои достаточно крепки, чтобы справиться с Теебалбаном.

Откуда не возьмись, оказался рядом с Семетеем Молдосан.

– Я боюсь за вас, Семетей ава, – он схватился за рукав Семетея. – Лучше не надо.