Страница 26 из 36
— Осмотрите все, — сказал Арман офицеру группы, с которой прибыл. — Я займусь домом.
Внутри тот оказался типичной берлогой, блошатником — так Арман называл жилища псов, которых не переносил даже в самом хорошем своем настроении. А сегодня он был в самом своем скверном, потому что успел промокнуть, пока выходил из машины. Он прошел через обе небольших комнаты, исследовал кухню и ванную с кладовкой, но никого не увидел. Конечно, хозяин был не дурак, свалил, как только услышал звук моторов, если даже и был здесь. Главное, чтобы Вивьен был тут, а Шелли можно будет найти и потом.
— Нашли! — крикнул кто-то снаружи, перекрывая шум дождя, и Арман, покинув дом, с силой захлопнул дверь.
Вивьен, завернутый в специальное плотное одеяло, которое всегда лежало в багажнике любой полицейской машины именно для таких случаев, выглядел невредимым, но чересчур бледным, скулы его при этом горели лихорадочным румянцем. А когда он открыл глаза и посмотрел на Армана так, словно видит впервые, тот обратился к нашедшему его офицеру:
— Что с ним? Он под чем-то?
— Наркотики, скорее всего. Бригада медиков…
— Я сам его отвезу. Одолжу вашу служебную машину, офицер.
Хотя тот был не слишком рад, но ключи отдал. Арман, хмурясь, усадил Вивьена на переднее сиденье, пристегнул и, оттянув веко вверх, заглянул под него. Зрачок сузился до размера игольного ушка. Что толку от человеческих капельниц и инъекций, если то, чем его накачали, было нечеловеческого изготовления? Какая-нибудь дикая смесь «пыли» разных видов. Отпустит через сутки или меньше, он однажды такое уже видел. Такие же сумасшедшие блестящие глаза, румянец, трясущиеся руки и учащенное дыхание.
— Пей, — Арман впихнул ему в руки бутылку. — Скоро все закончится.
Вивьен какое-то время сидел, уставившись вперед, но все равно открутил крышку и стал глотать воду, пока Арман вспоминал, как заводится автомобиль. Он их ненавидел даже больше, чем псов, ощущая себя за рулем как верхом на средневековой телеге, но иногда приходилось это делать. В последний раз он управлял машиной году в семидесятом, и не то чтобы с того времени что-то сильно изменилось, но как включить дворники — он сообразил уже на трассе. Вивьен, глянув на спидометр, поперхнулся и произнес хрипло:
— Ты нас убьешь.
— Мы бессмертны. Если нам не вырвать сердце, конечно.
— Ты убьешь нас не сегодня.
— Я постараюсь не ехать по встречке.
Вивьен уронил голову на подголовник и затих. Провалился в забытье и очнулся только в квартире, простонав:
— Почему мне так плохо!
— Надо перетерпеть.
Арман, перетянув жгутом его руку, уже вводил стандартный при передозировках антидот, который нашелся в аптечке, — не факт, что помогло бы, но точно состояние бы не ухудшило. Щелкнул ногтем по вене с особым, одному ему знакомым восторгом — такая тонкая, упругая, — и ввел препарат.
— Согни локоть и держи вату. Ты в состоянии рассказать, что с тобой произошло? Как попал на станцию?
— Какую станцию? — тихо отозвался Вивьен, и Арман сказал:
— Ясно. Все завтра. Спи.
Вивьен дернул его за руку к себе на диван, прижался и задрожал заметной, крупной дрожью.
— У меня галлюцинации, — проговорил он, комкая край одеяла. — Лампы ползают по потолку. И звуки на вкус как лимон с корицей.
Сначала его трясло, а потом он, кажется, уснул, но неспокойно, начал гореть — температура подскочила ощутимая. Арману, удерживающему его за плечи, стало жарко. Приложив ладонь к влажному лбу, он отвел прилипшие волосы и засмотрелся на синеватую сеточку сосудов под закрытыми глазами. Совсем не обязательно было Вивьена раздевать — одежда пропиталась бы по́том, но он все равно бы не замерз под одеялом, — но руки уже стягивали его рубашку, а затем штаны. Арман задержался на нижнем белье, но снял и его тоже. Вивьен не сопротивлялся, только смотрел на него из-под опущенных ресниц, и более чем вероятно ничего бы не вспомнил наутро. Арман, к собственному стыду, в этот миг понял, что делает что-то глупое. Взрослые, очень взрослые мужчины так себя не вели.
На вкус кожа Вивьена была пряно-соленая, гладкая, безумно горячая. Арман прошелся языком, широким медленным движением от ключиц до уха, утыкаясь за него носом и вдыхая так глубоко, насколько получилось. Вивьен бездумно смотрел в потолок, похожий на живую куклу для утех, мягкий и податливый, с ним можно было сделать все, что угодно, и именно поэтому Арман ничего делать не стал. Только коснулся своими губами его губ, поцеловал в шею, рядом с артерией, подложил под его голову подушку и накинул одеяло на обнаженное тело.
Стоя под душем он поймал себя на еще одной глупой вещи — на самоудовлетворении. Усмехнулся, запрокинул голову, глотая затекающую в рот воду, и уперся лопатками в стену, устраиваясь удобнее.