Страница 4 из 5
Ковер-самолет
Широко раскинулись холмы бескрайние. Трава луговая ковром стелилась. Реки горные хрустальной водой звенели. Вот в тех краях стоял город. Много люду жило здесь. Всем хватало места и работы. Укрыт был город горами высокими, и давно не было войн в тех местах, даже старики не помнили. Хоть выставляли охрану каждую ночь, но особо не беспокоились. Бывало, что и засыпал городской стражник под утро, когда сон особо сладок.
Вот в одно такое раннее-прераннее утро, когда весь город спал, задремал и молодец охранный, не чуя опасности.
И тут появился в небе ясном ковер-самолет. Летел на нем волшебник злющий, звали его Каридур. Оглядел холмы округ, выбирая место для посадки. Не любил он людей, ох как не любил. Не давали они ему покоя, вот он и старался как мог причинить им зло. Теперь решил помощников завести. Затем и летал, выискивал да присматривал. Стареть начал, всего одному не ухватить, мир большой.
Увидал Каридур дуб огромный, высоты невиданной, толщины неслыханной, ветки в небо упираются, корни змеями торчат из земли. Приземлился на самую верхушку, благо крона пышная, с земли ни его, ни ковра-самолета не видно. Отдохнул часок. А как разгорелась на небе зорюшка да солнце красное припекло лучами ярыми, превратился колдун в старика прохожего согбенного. Вроде шел издалека, устал, присел на камушек отдохнуть, воды испить, на город полюбоваться.
Видит, мальчишки гурьбой на улицу выскочили, в салочки играть начали. Один такой уж верткий да хитрый, Гридей звали, никак его не поймать. Ага, думает колдун, вот его-то мне и надо. Пошептал заклинанье, разладилась игра. А он и зовет мальчика к себе:
– Ох, сынок, стар я стал совсем, ты вон какой крепкий да сильный, проводи меня до того дуба, а дальше уж я сам дойду.
Не хотел мальчуган никуда идти, а ноги будто сами понесли. Подивился, но за особый труд не посчитал проводить старца. А как подошли к дереву, растаяли они вдруг оба без следа, словно и не было их тут никогда. Испугались ребятишки, побежали домой, весть плохую понесли.
Закричала мать, загоревал отец – куда идти, где сына искать, не знают.
А колдун улетел в свое логово. Стоял его дворец серый да мрачный на самой высокой синей горе, куда и ветер редко залетал. Облаками укутанный, вечно в полумраке, навевал он страх всему земному. Мальчишке на ковре-самолете лететь уж очень понравилось. А как приземлились, радость и пропала. Дворец противный, темно везде, мыши летучие летают, шарахаются. Каридур же руки потирает, предвкушает услышать хвалебные речи от гостя.
Молчит Гридя, не поймет пока, куда его занесло.
Тогда решил колдун хитрости показать, что он один делать умел. Махнул рукой, и превратилась летучая мышь в поросенка. Бегает эта живность кругами, верещит, не знает, в какой угол сунуться. Захохотал озорной мальчишка, гоняет хрюшку по залу, издевается.
– Ну что, еще какое чудо показать, или веришь, что я все могу? – спрашивает колдун.
– А вот сделай так, чтоб на столе все сладости стояли, какие только на земле есть, – требует Гридя.
Усмехнулся Каридур, пошептал заклятье, – бац, и пред ними громадный стол стоит, а на нем живой только воды нет, а все остальное ждет, чтоб отведали. Кинулся мальчишка хватать сладости да пряники расписные, мед ложками да орехи неведомые горстями. Наесться не может, уж пузо готово лопнуть.
Н. К. Рерих «Ковер-самолет»
Хорошо, думает колдун, он еще и жадный, из него подходящий злодей получится. Наелся Гридя и спать запросился. А колдуну того и надобно. Пусть спит, а я опять полечу, может, еще кого присмотрю.
Сел на ковер-самолет и в путь отправился. В ночь полетел, знал, что теперь стражники зорко следить станут, меткой стрелой собьют, не успеешь и колдовство свершить. Поколдовал, чтоб ночка темней темного стала да тучи сгустились серые. Не увидеть вам моего ковра, как ни смотрите, злорадствует Каридур. Просмотрели стражники врага злобного. Снова мальчика украл колдун, теперь старушкой прикинувшись.
И случалось так пять дней и пять ночей.
Собрались тогда старцы седобородые у векового дуба. По старинному обычаю люди вокруг дуба того и хороводы по праздникам водили, и дела общие вершили. Весь день думу думали старцы, и на вечер еще осталось. Решили идти к Микуле Селяниновичу и просить у него защиты, чтоб нашел злодея и сокрушил его силой своей молодецкою. Тот богатырь на холмах пашни пахал да пшеницу сеял и не знал о беде приключившейся. Был он ростом высок, грудью широк, в плечах сажень косая, кудри вьются, глаза зорче сокольих, брови будто ночь черны. А уж силушкой бог не обидел, с огромной сохой играючи управлялся.
Позвали силача на совет, поведали о беде пришедшей. Надо мальчиков спасти и логово колдуна уничтожить, а то неизвестно, что еще он может натворить. Микула Селянинович разговорчивостью не отличался. Нахмурил брови, вздохнул, поклонился старцам и пошел собираться в поход ратный. Хоть и не знал, не ведал, в какую сторону идти, да верил, что кобыла его сама дорогу найдет. Так и случилось.
А Каридур тем временем без дела не сидел. Мальчишек строил, учил колдовству и злобностям всяким. Ан, не все мальчики оказались противными и жадными. Был среди них Афанасий, худенький, рыженький да небойкий. Подсмотрел на полянке колдун, как мальчишки в него камнями кидались, но он не убежал, а кинулся с тремя биться. Да куда там, победа не ему досталась. Упрямству и бесстрашию подивился колдун. Думал, раз мальчишку часто обижали, то он должен злобным вырасти и стремиться к мести. Оказалось, совсем не так. Не хотел Афанасий выполнять задания в первый день. А потом смекнул, что научиться чему-то новому всегда для дела полезно, затаился и даже лучше всех выполнять колдовские штучки начал. Смекалистый оказался парнишка.
А еще по вечерам, когда спать ложились, он потихоньку рассказывал пленникам-землякам сказки старые, какие ему бабушка на сон грядущий ведала. Там всегда добро побеждало. Старался единомышленников приобрести, чтоб убежать из дворца. Не все слушали его сказки, только два дружка появилось у Афанасия. Шептались они потихоньку да всё думали, как бы домой вырваться. Колдун ведь тоже не дремал, поил ребятишек замри-травой, чтоб забыли дом свой родимый, а полюбили тьму вечную. Афанасий с двумя дружочками тот чай не пили, выплескивали украдкой и другим советовали. Но Гридя со своим приятелем и тут не слушались.
Долго мчался богатырь Микула Селянинович по горам и холмам без отдыха. Только через три дня к вечеру принесла его кобылка к замку колдуна. Решил он ночи дождаться да в обстановке разобраться. Обошел замок со всех сторон, нету ходу внутрь. Но не богатырское это дело хорониться. Рано поутру сел на кобылку свою верную, надел кольчугу крепкую, взял в руки меч булатный и кричит, колдуна на честный бой вызывает.
А зачем Каридуру честный бой, не привык он жизнь свою за просто так под опасность подставлять. Дай, думает, я его сейчас превращу в цыпленка, да сам его и съем. Начал колдовать, шипеть, а ничего не получается. Не действуют его чары на богатыря русского.
Снова кричит Микула Селянинович, снова на бой зовет. Разозлился колдун, да что же это такое, будет на меня какой-то мужик покрикивать. Сейчас вот как выйду, так он от одного моего вида со страху умрет. Я себе десять рук сделаю, и в каждой по мечу будет. А мальчишек все равно не отдам ему. Запру в самом глубоком подвале, ни докричаться оттуда, ни дозваться.
Как сказал, так и сделал. И как выкрикнул богатырь в третий раз колдуна, вышел Каридур на свет ясный о десяти мечах в десяти руках. Но не дрогнул наш богатырь. Понеслась кобылка навстречу лихоману. Махнул мечом булатным Микула Селянинович – четыре руки вражеских как не бывало. Разъярился Каридур, змеем летучим стал, изо рта огнем разит, того и гляди спалит богатыря. Долго бились они, не на жизнь бились, а на смерть. И кобылка богатырская спотыкаться начала, и колдун уж сипит еле-еле. Тут поднатужился Микула Селянинович, изловчился, да и отрубил голову злодею. Сам сел на землю родную отдышаться. И кобылка рядом всхрапывает от усталости.