Страница 37 из 42
Подушка огромная. Трудно бежать. Я теряю крышку от чайника.
– Она где-то звякнула, – говорю я.
– Поищите ее! – кричит мама.
Нас провожает вся улица. Здесь, конечно, братья Измайловы. И другие мальчишки. Они бегут на лестницу. Ищут нашу крышку. Шофер говорит:
– Мне надоело.
– Вы же видите, – говорит папа.
– Я-то вижу, – говорит он.
– В чем же дело? – говорит папа.
Наконец крышка найдена. Я лезу в кузов. Любой хочет ехать в кузове! Братья Измайловы едут завтра в пионерлагерь. Но их повезут в автобусе. Они не поедут в кузове.
– Отойдите! – кричу я. – Ведь это машина! А не какая-нибудь повозка!
– Ой, – кричит папа, – ведро забыли!
Я бегу за ведром. Подаю ведро папе.
– Ничего не забыли? – кричит шофер.
К нам спешит Ливерпуль.
– Чуть-чуть не опоздал, – говорит он.
Старик Ливерпуль всем жмет руки.
Мы трогаем с места.
Мальчишки бегут за нами. Кричат и машут руками. Один Ливерпуль остался. Он стоит, смотрит нам вслед…
А мы вовсю едем! Ветер свистит. Волосы у папы растрепались. И у меня растрепались волосы. Уже нашего дома не видно. И мальчишек, и Ливерпуля…
Папа вдруг посмотрел на меня – я на папу. И мы рассмеялись. Не оттого, что растрепаны волосы. А просто так. Здорово – ехать на дачу, когда папа рядом, вот здесь, на вещах, – вы себе не представляете!
Жаль, днем едем. Лучше бы ночью. Наши фары горели бы. Но днем светло. Тоже неплохо. Очень трудно сказать, что лучше!
Вдруг я вспомнил про девочку с бантом… Эх, был бы я пиратом! Мчался бы я на шхуне… Бьют волны, и шхуна качается… Вдали виден корабль… В нем едет девочка с бантом… Со мной целый отряд… Я беру в плен корабль… «Ах, это вы! – скажу я. – Ну что ж, здравствуйте!» – «Ой! – вскрикнет она. – Дайте мне воды…» Я скажу: «Я вас всех отпускаю. Плывите себе на здоровье! Куда ваши глаза глядят…» Она скажет: «Ой, вы такой благородный! Просто дальше уж некуда! Я остаюсь с вами. Я влюблена!» – «Хорошо, – скажу я, – пожалуйста, как хотите…»
Стучит ведро о кастрюлю. Звенят ложки и вилки в мешке. Звенит крышка чайника.
Мы выезжаем из города. Куда ни глянь – вышки. Целый лес вышек. Здесь должен быть дядя Али. Может быть, он меня видит.
Мы едем берегом моря. Лодки в море и на песке. И белые чайки над морем. И сети. И скалы.
Мы едем сквозь виноградники. Блестит дорога на солнце. А по бокам виноградники.
Мы едем совсем рядом с поездом. Мы мчимся, и поезд мчится – кто кого перегонит!
Едут навстречу нам машины. Мы едем навстречу машинам.
Идут навстречу нам люди. Мы едем навстречу людям.
Орет осел.
Кричат бараны, и блеют козы.
Кудахчут куры, кричит петух.
Наша дача совсем рядом.
11. На даче
На даче у нас виноградники, инжировые деревья и айвовые деревья, а за деревьями и виноградниками море синее, иногда зеленое, а когда дождь и ветер, – серое. Вот какое это море! Песок под ногами горячий. Но к этому я привыкну. В прошлом году мне жгло ноги – вы себе не представляете! Потом я привык и ходил себе сколько влезет. У нас на даче есть бык. Он в сарае. Его звать Алеша. Я видел его только в щелку сарая. Огромный бык. Рога – во! Говорят, злющий. Тетя Эля, хозяйка наша, рассказывала. Он сломал два забора, двоих забодал, много бед натворил. Бык страшнейший, ну просто жуть! Иногда он протяжно ревет. Мне становится страшно. Я бегу от сарая подальше. Я хватаю палку и жду. Я готов его встретить отважно. Мы только вчера приехали, а тетя Эля нам сказала:
– Смотрите, наш бык опасен!
Мама сказала:
– Как опасен?
– Свирепый он. Не допускайте детей. Чтоб они дверь в сарай не открыли.
Мама сказала нам:
– Слышите?
Я-то дверь не открою. Вот Боба – он может. Что ему бык! Ему все равно. Странный он человек! Я не верю, что был таким, как он. Хотя говорят, я был таким.
Я сейчас стою в винограднике. Вижу поезд вдали, белый дым. Слышу стук колес. Кричат, кружатся в небе птицы. А солнце-то словно костер горит. Голова моя теплая. Мне бы в море сейчас! Но мама меня одного не пускает. Жаль, нет со мной братьев Измайловых!
Вон сидит на заборе мальчишка – весь черный. Нужно с ним познакомиться. Непременно я загорю, как он. Чего бы мне ни стоило!
Я стою в винограднике. Здорово, мы на даче! Скоро виноград поспеет. Мы будем есть его сколько хотим. Пока не наедимся. Папа меня так учил: «Ты берешь в руки кисть. Вот так, а другой рукой ягоды рвешь. И кладешь их в рот. Ты набираешь их полный рот. Как можно больше. Потом – раз! – надави зубами. Ты понял? Вот так едят виноград!» Каждый год он повторял: «Погоди. Пусть он только поспеет. Я покажу тебе, как это делается. Пусть он только поспеет!» – «Это замечательно!» – говорил я. «Еще бы! – говорил папа. – К тому же ты можешь его сушить на плоской крыше. Брезент расстели и суши. Зимой всех угостишь». Каждый год я собирался сушить. Но не сушил ни разу. В этот год я насушу два мешка, или три, или даже четыре…
Сейчас папа в городе, что же делать! У нашего папы работа. Он не может все время быть с нами. Приедет он только к вечеру. Я увижу издали поезд. Со всех ног я помчусь к калитке встретить его на дороге.
Я стою в винограднике. Скоро весь виноград поспеет, инжир поспеет, айва поспеет, гранаты поспеют… Я стих сочинил:
Мама ищет меня по саду. Она держит за руку Бобу. Вы слышите? Мама зовет меня.
Я иду маме навстречу.
12. Мой папа и Алеша
Таким я не видел папу. И мама его не видала таким. Он шел странной походкой, весь в пыли, а в портфеле, в руках и во всех карманах – не сразу мы поняли, что это!
– Это редиска! – сказал я.
– Редиска?!
Зачем папе столько редиски?
Было чему удивиться!
Мы стоим на веранде и смотрим на папу. Он нас тоже видит. Кричит нам:
– Я был на базаре!
Он веселый. Машет портфелем. Редиска летит во все стороны.
Мой папа был пьяный.
Мы с мамой увидели.
– Что это значит? – кричит ему мама.
А папа – он был таким веселым! – прошел весь двор, прямо к двери сарая, открыл дверь и позвал быка.
Мама так испугалась! Еще бы! Тети Эли нет дома, ее мужа нету, они оба в городе – что же делать?
– Иди-ка сюда, – зовет папа быка.
Бык не идет.
– Эй, Алеша! – кричит ему папа.
Бык выглядывает из дверей.
– Алеша! Кому говорю!
Тогда бык пошел прямо к папе.
Он идет прямо к папе, а папа кричит и ногой топнул, и снова редиска попа́дала.
Бык спокойно подходит к папе. А папа к земле нагнулся. И собирает редиску.
Бык ждет, когда он поднимется.
– Эх, Алеша, Алеша, – говорит папа.
– Уходи! – кричит мама. – Скорей уходи! Пока он ест!
А папа – он даже не слышит и не думает уходить.
– Ешь, ешь, – говорит он Алеше.
Алеша ест с удовольствием.
– Теперь прогуляемся, – говорит папа. Он берет за один рог быка и тащит его прогуляться. Бык идет следом за папой.
Папа делал круги по двору. Бык шел за ним и ел редиску.
– Люблю лето, – говорил папа, – замечательное здесь лето. И солнце здесь замечательное. Но в Москву все же хочется. Я там родился… Там тоже есть солнце… конечно… но не в таком количестве…
– Ты же пьяный! – кричит ему мама.
– Сейчас я приду! – отвечает папа.
Я хочу бежать к папе. Но мама меня крепко держит за майку.
– Что он делает!!! – кричит мама.
А папа не слышит. Он ходит по кругу. Бык ходит за ним. Ест редиску. И слушает папу:
– Охота в Москву… Там зимой много снегу… А летом? Ну… летом там тоже тепло. Ну не так, как здесь… Это верно…
Бык смотрит на папу. Редиска вся кончилась.