Под снегом. Том I

Под снегом Том I

Глава 1. Труп в зимнем лесу

Розвальни, низкие широкие сани, легко скользят по хорошо проторённой колее. Зимняя тайга в раннее утро по-своему прекрасна. Столетние сосны обступают узкую дорогу словно сказочные великаны. Белый снег толстым ватным одеялом укрывает землю и свисает пушистыми клочками с широких ветвей. Небо на западе по-ночному всё ещё тёмное. А вот на востоке с каждой минутой наливается всё больше и больше синевой. Очень скоро из-за горизонта поднимется прекрасная Ягира. Золотистые лучи повелительницы дня немного согреют стылую землю.

В столь ранний час тайга была бы ещё прекрасней, если бы не было так страшно. Киман Винар, двенадцатилетний парень, зябко поёжился. Страшно настолько, что в груди завис жутко холодный и ещё более тяжёлый снежный ком. Только папе, Киман покосился на спину отца, лучше не говорить. Да и виду не подавать, засмеёт.

Из-за стволов исполинских сосен то и дело вылетает, будто выпрыгивает, волчий вой. Кажется, будто серые хищники рядом совсем. Не успеешь глазом моргнуть, как из засыпанных снегом кустов метнутся серые тени. Это ещё неизвестно, успеет ли отец выхватить из-за спины ружьё и пальнуть хотя бы разок. Конь Бурка словно чует страх Кимана, бурые уши то и дело нервно елозят туда-сюда. Ноздри коня то и дело широко раздуваются, наружу то и дело вылетают облачка белесого пара.

– Не дрейфь, сынок, – отец оглянулся через плечо. – Это только кажется, будто волки близко совсем. На самом деле далеко они. Да и не дураки серые, чтобы возле города рыскать.

– Я знаю, отец, – сдавленно ответит Киман, слова едва не застряли в горле, а сердце испуганно сжалось.

Что бы там родитель не говорил, а всё равно страшно. На всякий случай рука в толстой меховой рукавице придвинула ближе топор, острое лезвие с массивным обухом на серой прочной рукоятке. Какая-никакая, а всё защита. Только-только начался февраль, последний месяц зимы. Голодно волкам, вот они и осмелели, откочевали поближе к городу. Говорят, серые хищники могут запросто напасть на одинокого путника. Как на грех, и ехать не так уж и близко.

Рано утром, едва из ночной темноты проступили очертания дороги, отец вместе с Киманом отправился на делянку. Обычно за дровами ездить далеко от дома не нужно. Ничеево город маленький, достаточно отъехать на полкилометра от ворот, как тебя со всех сторон обступит глухая тайга. Но в прошлом году городской глава постановил мещанам и прочим обывателям рубить лес только на месте будущей железной дороги. Витусы инженеры, говорят, из самой Навиры, столицы Империи, лично разметили неугодные деревья. Вот и пришлось отцу с Киманом тащиться не ближний свет на другой конец города. Одна радость – пошлин платить не нужно.

Тихий шорох и скрип, Киман слегка качнулся, розвальни свернули на едва приметную отворотку. Вздох облегчения белесым паром вырвался наружу через едва приоткрытые губы, Киман сдавленно улыбнулся. Слава Великому Создателю, недалеко осталось. Но, Киман нахмурился, глаза едва не выскочили из орбит от удивления, что это?

– Папа, папа, смотри! – Киман резко распрямил спину. – Там, от дороги недалеко, стоит кто-то!

– Да мало ли кто там стоит, – плечи отца недовольно дёрнулись.

– Папа, да он голый совсем, не шевелится даже!

Отец дёрнул вожжи на себя, розвальни резко остановились. И в самом деле недалеко от дороги, возле высокой и толстой сосны, стоит человек. Даже в предрассветных сумерках видно, что на нём нет даже рукавиц. Неприкрытая голова и голая грудь.

– Ладно, пошли глянем, что это такое, – розвальни под отцом тихо скрипнули.

Папе очень не хочется куда бы то ни было смотреть. Не приведи Великий Создатель, дойдёт до полиции. Не хочется, но надо. Киман спрыгнул следом за отцом, валенки тут же провалились в снег. Закон тайги суров: сегодня не поможешь ты, завтра не помогут тебе.

Из-за толстых сосновых стволов вновь выпрыгнул волчий вой. Конь Бурка пугливо переступил копытами. Рука в толстой меховой рукавице тут же подхватила с розвальней топор, Киман нервно оглянулся. Пусть остро заточенный кусок железа почти бесполезен что против стаи серых лесных хищников, что против таёжной нечисти, зато отполированная до блеска рукоятка в крепко сжатой руке придаёт уверенности.

От страха дрожат колени. Кажется, будто из-за каждого ствола на тебя пялятся жёлтые голодные глаза. Однако Киман с тупым упрямством шагает за отцом. Валенки с оглушительным шорохом то и дело проваливаются в глубокий снег.

– Превеликий Создатель, – отец замер на месте и рывком стащил с головы мохнатую шапку, – отмучился, душа грешная.

– Папа, за что его так? – Киман выглянул из-за спины отца.

Человек возле толстой сосны не просто голый, а совершенно голый. На нём нет даже исподних штанов. Причём он даже не привязан к дереву, а просто стоит. Белесые руки будто обнимают шершавый ствол. А голова, Киман опустил топор, обух ткнулся в коленку. Голову незнакомец держит прямо, словно живой человек. Широко распахнутые глаза запорошены снегом. На ресницах тонкой белой тушью осел иней.

– Благородный, – прошептал Киман.

– Сам вижу, – буркнул отец.

Тело незнакомца упитанное и рыхлое, на животе хорошо видны жирные складки. Чёрная бородка клинышком и тщательно ухоженные усы. Это не борода деда Пимена, у которого волосы торчат во все стороны сразу. Ну а главное руки, очень чистые и мягкие ладошки с гладкими ногтями, никаких мозолей и бородавок. Точно витус.

– Превеликий Создатель, – зашептал отец, – спаси и сохрани нас.

– Папа, – Киман глянул на родителя, – неужели это оно, проклятие нишранов?

– Да, сынок, оно самое, – голос отца дрогнул. – Вот уже и до благородных добралось.

Глава 2. К чёрту на рога

Две парафиновые свечи на бронзовом литом канделябре заливают прихожую съёмной квартиры неровным жёлтым светом. Зима, раннее утро. С улицы, через окна кухни и гостиной, в квартиру проникает лишь слабый свет фонарей. Туран Атиноу, чиновник сыскной полиции, остановился перед запертой дверью. Тёплое пальто на меху укутывает тело и руки. На ногах вместо щегольских ботинок или офицерских сапог самые настоящие валенки. Пусть и дорогие, по меркам простых обывателей, с резиновыми подошвами, но всё равно валенки. Зимы в Снорке суровые. Первый же мороз выбил из головы дурь. Ещё тогда, в конце ноября, Туран поспешил переобуться в валенки. А то и без ног остаться недолго.

Так, Туран распахнул небольшой кожаный портфель, кажется, ничего не забыл. Ключи на месте, тонкие чёрные перчатки на месте, «походная канцелярия», бумага и чернильница, на месте. Можно смело отправляться на службу, так сказать, во всеоружии. Вместе с меховой шапкой Туран стащил с полки толстые тёплые рукавицы. Вот теперь точно всё. Осталось провернуть пару раз рукоятку дверного замка и задуть свечи. Только вместо этого Туран замер на месте и «прислушался».

Туран не простой обыватель, а мастер, человек со сверхспособностями. Как эмпат он не может читать мысли людей, зато чувствует их эмоции на расстоянии до двадцати метров. Если закрыть глаза и немного сосредоточиться, то эмоции других людей замелькают перед внутренним взором ещё ярче, ещё отчётливей.

В квартире под Тураном живёт витус Ямор, чиновник из канцелярии губернатора, то ли финансовый инспектор, то ли почётный попечитель чего-то там. Туран улыбнулся с закрытыми глазами. Витус Ямор тоже собирается выйти из дома. Только в первый рабочий день недели он страдает от похмелья. Голова чиновника гудит как чугунный колокол и едва не раскалывается от неслышного звона. Больше всего витусу Ямору хочется принять «лекарство», не меньше половины бутылки чего покрепче, и завалиться обратно спать. Но нельзя. Служба – это святое. Мастер Шандар, губернатор Снорской губернии, и так регулярно делает ему замечания. Но это ладно.

Фокус «внимания» сместился чуть в сторону. Вот она, коварная женщина. Туран чуть нервно вдохнул и почти плавно выдохнул. Простейшая дыхательная гимнастика помогла унять нервы. Коварная женщина стоит возле закрытой двери своей квартиры и ждёт. Она полностью оделась и готова выйти на лестничную площадку хоть сейчас, только она не делает этого. Ей жарко и неудобно, от напряжённого ожидания плечи её затекли, а сумочка оттянула руку. Но больше излишнего тепла её терзает страх пропустить, проворонить, упустить. Уши роковой женщины настойчиво и внимательно улавливают малейший шум с лестницы, а правая рука в тёплой варежке нервно сжимает дверную ручку. Впрочем, Туран кисло улыбнулся, чего и следовало ожидать.