Загадка Меривезера

– Если бы я знала, что ты ненавидишь аптеки, я бы сказала, что мы встретим его у церкви. Место не имеет значения – просто, чтобы не ранить чувства людей и не заставлять их завидовать… ну, сам знаешь.

– Боюсь, что не вполне понимаю.

– Это из той же области, что и то, о чем я рассказывала тебе, когда пришел Тони. Освальд и Пол кажутся довольно ревнивыми, и они все еще думают, что очень мне нравятся. А Хелен… я люблю Хелен, но я не понимаю ее. Ей не нравится Тони. Совсем. И он не нужен ей ни для Дот, ни для чего еще. Но ей не нравится, когда Тони мил со мной. Если нам случается оказаться наедине, она всегда присоединяется к нам или присылает к нам кого-то еще. Это не просто совпадение, и все ухудшается тем, что нас осталось совсем мало.

– Мистер Шарван ближе к ее возрасту, чем к твоему, – заметил я. – И у нее есть шарм, и она – вдова…

– Но как я только что сказала, ей не нравится Тони. Я, и правда, не понимаю, почему она позволила ему остаться в Меривезере. Обычно если ей кто-то не нравится, такого не происходит. Она может выбирать. У нее уйма денег, и уже есть список жильцов для новой пристройки, когда та будет готова. Дай подумать, на чем я остановилась?

– Ты начала с нежелания ранить чувства других. Прости, но почему ты не решила эту проблему, просто-напросто не заводя никаких общих дел с мистером Шарваном?

– Разве ты не понимаешь, – терпеливо объясняла Вики, – что как раз этого они и добиваются от меня? Но в этом нет смысла. Почему? Тони мил, и мне жаль его.

– Чувство жалости ты расходуешь на Пола Кизи, – напомнил я. – И, как я помню, тебе было жаль Освальда Флипа.

– Да, конечно. Мне его жаль. Ты не можешь винить меня за то, что я сочувствую людям, которые несчастны. Как я сказала, может это и сантименты, но я ничего не могу с этим поделать, так что не стоит винить меня в этом. Кэнди, я же не виню тебя за то, в чем ты не можешь помочь. В последнее время мне кажется, что ты любишь меня не так сильно, как раньше.

Каковы были мои шансы? Каковы были бы шансы кого угодно, кто противостоит очаровательно-разъяренной Вики? Вечером, в пятнадцать минут девятого, мы с племянницей подъехали на ее машине к углу между Льюис-авеню и Двенадцатой улицей.

Глава VI

– Но я думала, он будет здесь, – сказала Вики, нахмурившись и присматриваясь огромными карими глазами к пыльным и жарким улицам.

– И часто ли тебе приходится ждать его на углу? – спросил я.

– Так было только раз, – ответила она. – Это было два месяца назад. С тех пор я не встречала его. Потому я и подумала, что этим вечером он появится заранее.

Пять минут спустя я предположил, что нам не стоит больше ждать запоздавшего джентльмена. Вики объяснила, что если мы сейчас уедем, то у Тони не останется возможности вовремя попасть на радиостанцию. А она не привыкла подводить людей. Лучше она подождет. Она отвезет его на «Эй-Би-Си». Она высадит его там и больше не будет с ним разговаривать.

Спустя еще пять минут я заметил, что Вики начала бледнеть, и сменил тактику:

– У него может быть уважительная причина, – сказал я и вздрогнул от нервов.

– Это невозможно. Меривезер совсем недалеко. Он подпитывает свое тщеславие, заставляя девушек ждать его. Сегодня днем у нас он должен был встретиться с Дот и пойти с ней выбирать принадлежности для рисования. Ты видел, что он не пришел и через час. Нет, он заставляет нас ждать, чтобы унизить нас. Вчера вечером он поцеловал меня. Я думала, что он мил. А он – просто бестия, и я бы хотела убить его.[16]

Ни один Ван Гартер не гордился фамильной вспыльчивостью. Думаю, все мы чувствовали: полностью отдаваться эмоциям было бы нежелательно. Все мы беспокоились из-за этого и старались не угодить в тюрьму, а если у кого-то из нас пробуждался гнев, мы находили удовлетворение в том, что он вызван злом, причиненным другому человеку. Итак, сидя в знойной машине, я решил, что было бы неплохо напомнить Вики об этих строках семейных анналов.

– Ну вот, самое время ворошить эти заплесневевшие истории, так? – возразила она. – И ты не знаешь, о чем говоришь. Этим вечером было назначено не свидание, это была проблема.

Мы молчали, и никто из нас не заговаривал до половины девятого, когда Вики объявила: «Отправляемся домой», – и нажала на педаль.

Когда мы выехали на извилистую дорогу к вершине холма, на котором располагался Меривезер, я сказал:

– Должна быть причина. Погоди. Возможно, из-за жары ты обнаружишь его больным, или с ним приключилось какое-то происшествие. Будет причина, и уважительная.

– Да, – удивленно согласилась она, – на это должна быть причина. Если он не болеет дома и не поет на радио (а он не может петь там, ведь он не встретился с нами), то, думаю, нам следует побеспокоиться, что с ним, и разыскать его.

Если бы у меня была наклонность к импровизированным молитвам, думаю, я бы тотчас же высказал бы слова благодарения. Но победная песнь оказалась бы преждевременной.

Когда мы с Вики вошли в холл, я увидел, что Хелен Бейли и Сара Парнхэм спускаются по лестнице. Они поприветствовали меня, так что мне волей-неволей пришлось подождать, пока они спустятся, пожать им руки и осведомиться о том, как у них дела.

Мне нравилась Хелен Бейли. Она была спокойной, хозяйственной и гостеприимной. У нее были и смелость, и здравый смысл, и чувство юмора. Около десяти лет назад она прибыла в Сэтори-Бэй, купила Меривезер и перестроила его, превратив в пансион. Думаю, еще через пять лет она будет владеть процветающим отелем; а еще через пять лет – сетью отелей. На вопрос о секрете ее успеха в столь сложном бизнесе она как-то ответила: «Крепкий кофе, острые ножи. Пользуйтесь скидками и держите рот на замке. Вот и все». Да, она мне нравилась, и я восхищался ей. Тем вечером мне понравилось ее крепкое рукопожатие, особенно на контрасте с вялой рукой Сары Парнхэм.

Вики спросила равнодушным голосом, словно ей было все равно:

– Дома кто-нибудь есть?

– Ни души, – ответила Хелен. – Сара убедила меня, что в кино будет прохладнее. Пойдемте с нами? Мы все четверо поместимся в моем автомобиле. Или мы могли бы поехать на пляж. Мистер Ван Гартер, за обедом Тони Шарван сказал, что видел вас у Вики, и я решила, что вам стоило бы отвезти ее на побережье, чтобы освежиться.

– Хелен, большое спасибо, – ответила Вики, – но дядя устал после дороги, и я думаю, он бы предпочел остаться здесь и отдохнуть.

Она развернулась и прошлась до гостиной – к радиоприемнику, стоявшему по ту сторону арки.

Я открыл дверь для леди и поклонился. Надеюсь, что я не вытолкал их на крыльцо, но не могу быть в этом уверен. Я мог слышать шипение радио. Видел, как Вики настраивает его. И в тот самый момент, когда я закрыл дверь, прогремел голос Энтони Шарвана:

– ...Я ж, пока она молилась, целовал её как мог

По дороге в Мандалай …[17]

– Так это он специально, – рассердилась Вики. – Я убью его.

– …Где, прорвавшись из Китая, буря небо взорвала…

– Вчера вечером он ухаживал за мной. Я думала, что мне это нравится. Я убью его.

– …А потом, обнявшись крепко, шли смотреть – щека к щеке…

– У него есть теория. Он рассказал о ней Дот. По его мнению, ни одна женщина не полюбит мужчину до того, как тот не унизит ее, и она не смирится с унижением. Я убью его. Слышишь? Я убью его прежде, чем лягу спать.

Тем вечером, прежде чем кто-либо из нас уснул, мы нашли его мертвым в третьей комнате слева по коридору.

Глава VII

Безусловно, лицо, которое первым добровольно призналось в убийстве, вовсе не является настоящим виновником. Также безусловно, что лицо, которое громко угрожало убийством, вовсе не является виновным, если произойдет убийство. Хотя судьи и присяжные почему-то думают иначе. Также, поскольку мы занялись этим делом, то безусловно, что вы, как настоящий любитель детективного жанра, понимаете: убийство мог совершить кто угодно – от проживавшей на чердаке кривоногой служанки до самого Кадуолладера Ван Гартера, который может писать эти строки, находясь в тюрьме, чтобы очистить свою совесть или, например, для переписки с адвокатом. Но Виктория Ван Гартер вне всяких подозрений. Иначе говоря, она признала вину, имела мотив, возможность, соответствующий темперамент и в тот момент намеревалась совершить убийство – и благодаря всему вышеперечисленному она должна быть исключена из списка подозреваемых. Вот и хорошо. И, пожалуйста, забудьте, если сможете, что во всей нашей группе Вики была единственным лицом, возражавшим против приглашения Линн Макдональд. Так что с этого момента подозрительный ум или недоверчивый глаз не должны даже смотреть в сторону этого ребенка.

16

Прежде я только раз видел Вики в ярости. Я видел ее раздраженной, надутой, сердитой, но не охваченной той яростью, что на протяжении поколений была проклятьем Ван Гартеров. Два раза я видел, как мой брат Генри, ее отец, становился жертвой этого чувства. Однажды я и сам испытал его. Причина, по которой я не убил нахала, заключалась в том, что он попал под горячую руку другого человека (это было на Аляске), и была замешана молодая женщина. Причина, по которой Вики не набросилась на своего обидчика, объяснялась лишь милостью Божией.

Тогда мы ехали по дороге на ее машине. Впереди ехала машина побольше, водитель которой с полмили преследовал серого котенка, петляя то вправо, то влево, пытаясь сбить его. Мы были беспомощны. Мы не могли ни обогнать, ни остановить его. Наконец, когда котенок забился в углублении у канализационной решетки, он нарочито переехал испуганное существо и, раздавив его, продолжил свой путь. На дорогу выскочил мальчик четырех или пяти лет, он взял изуродованное животное на руки и, закрыв глаза, громко заплакал. Вики выскочила из машины. Я последовал за ней. Она забрала окровавленное существо из рук мальчика, вытерла его испачкавшийся комбинезон свои шарфом и наполнила карманы мальчугана монетами из своей сумочки, сказав: «Не волнуйся, за это я убью его». Она запрыгнула обратно в машину, прежде чем я успел перевести дух. Я остался с мальчиком. Вики мчалась, словно черт, и как только дорога стала пошире, она обогнала того водителя и развернула свою машину, остановив ее поперек дороги и перекрыв движение. Он мог бы врезаться в нее. По ее словам, она знала, что он свернет в канаву, что он и сделал, в итоге сломав себе ногу. Он угрожал подать на нас иск, но его адвокат отговорил его после того, как побеседовал с нашим адвокатом.

Я не буду вдаваться в причину ярости Генри, хотя ее тоже можно подать под соусом гнева и праведного негодования.

17

Шарван поет песню по стихотворению Киплинга «По дороге в Мандалай» (пер. В. Лукарева).