Страница 2 из 7
Именно так Дада рассказывает в этой книге о гуру Шри Шри Анандамурти (1921–1990) и об основанном им духовном движении «Ананда марга прачарака сангха» («Организация для распространения Пути блаженства»). В проекте «Уроки медитации» мало места для обсуждения таких тем – практика важнее разговора о доктринах, любимая в нашем народе «важная болтовня» иногда полезна, но чаще отвлекает от практических занятий. Тем не менее и у широкого читателя, и у практиков-маргов (последователей «Ананда марги») часто остаются многие вопросы, которых Дада счел уместным коснуться как раз в этой книге.
– Я ученик гуру Шри Шри Анандамурти. – говорит он. – Он для меня – высший духовный авторитет. Философия, школа, практика, которую он создал, называется «Путь блаженства». Чаще всего человека в жизни мотивирует страсть или страх, желание или избегание, и это – животное поведение. А вот «Ананда марга» – это идеология, в которой человек мотивирован на по-настоящему человеческое поведение, его мотивирует высшее блаженство. Когда я в первый раз сел медитировать, то обнаружил, что счастлив. И понял: это и есть Путь. «Уроки медитации» – это более широкая, максимально светская платформа, не требующая приобщения к какой-либо организации. Проект основан на моем восприятии традиции, но в ней велика доля моей личной интерпретации учения.
Главная цель книги, с точки зрения Дады Садананды, – конечно, вдохновение на медитацию и гармоничную, моральную и осмысленную жизнь.
– Мне хотелось рассказать, что йогическая практика содержит много практических решений для реальных человеческих проблем. Чтобы люди увидели, что такие решения есть, и вдохновились этим, – говорит Дада. – Я бы хотел, чтобы книга ответила на простые жизненные вопросы, чтобы по ее прочтении у читателей возникло множество прозрений: например, о том, почему так важно жить нравственно. Есть традиционные ответы на этот вопрос, но современный человек к таким ответам относится с нарастающим в истории скепсисом, не находит в них честной мотивации или правдоподобной картины. А в йоге мотивирует сама практика – жизненный практический эффект от нее гораздо сильнее, чем от нравоучений и мифов. Практика медитации вдохновляет даже современный критический ум, но успех в ней оказывается невозможным без соблюдения принципов нравственности. Мне бы хотелось, чтобы эта книга могла продвинуть мышление читателя, чтобы он был вдохновлен и медитировать, и жить нравственно, чтобы у него сложилась ясная и стройная картина мира: что мы и кто мы как люди и как народ, каких высоких целей мы можем достичь и к какому позитивному будущему прийти.
Мы надеемся, что в какой-то мере это удалось передать через книгу, и уж точно нам самим было интересно и говорить с Дадой, и работать над текстом, и действительно иногда казалось, что поток где-то близко.
– Дада, а правда через вас порой говорит Высшее сознание?
– Ну… Хочется верить в это. Я думаю, что нужно делать собственное сознание гораздо более тонким, чтобы честно ответить себе на этот вопрос. Но я хочу верить в это. И я стараюсь так сделать, чтоб оно через меня говорило, а я бы… в сторонке постоял.
Глава 1
Настоящее «я»
Кризис веры
Когда я давал монашеские обеты, я испытывал такое счастье, как никогда ранее. Высшее счастье. Я стал монахом! Я отрекся от всего ради того, чтобы обручиться с Богом! Честно говоря, это было очень круто.
Дада рассказывает об этом в «Ананда шивани», центре медитации, расположенном недалеко от Барнаула и, как кажется, на пересечении миров и языков – русского и санскрита, высокого и простого, снега и неба. Наверное, никто еще не описывал предельный мистический опыт – самадхи – простым подростковым словом «круто».
Терплю, пытаюсь не думать о Боге, пытаюсь быть нормальным материальным человеком, чтобы меня не вынесло моим состоянием, чтобы не стать чуждым по отношению к этому, все еще материальному миру. Зашел в комнату. Там – большой портрет гуру, от него идет невероятная энергия. А надо держать себя в руках, давать обеты! Собрался – и сказал слова клятвы. И пока говорил, мне эти обещания вдруг показались такими сладкими, такими восхитительными, так жаждала душа дать эти обещания, что я реву, не могу остановиться. Я в таком сильном восторге пребываю, так это сильно меня трогает.
Дада, который проводит процедуру принесения обетов, гладит меня по щекам:
– Чего ты плачешь? Ты только что стал ачарьей. Ты только что стал Его апостолом. Чего ты плачешь? Чего ты плачешь?.. Ладно-ладно, давай выходи. Следующий!
Это было в мае 2008 года в Индии. Но привычное для русских очередей «следующий» звучит как-то по-домашнему. И хочется увидеть эту сцену как в кино – как выглядят люди, только что решившие изменить всю жизнь: принесли строжайшие обеты монахов и при этом счастливы. Дада, впрочем, рассказывает, что одна женщина так и стала монахиней: случайно увидела тех, кто выходит из комнаты обетов, заглянула им в глаза – и все. Так что идея заглянуть в глаза рискованная, как и все настоящее, – можно увидеть Путь. Как и то, что этому предшествовало.
За день до принятия монашеских обетов еще не ачарья Садананда думал, что придется все бросить, он испытывал жесточайший духовный и личный кризис. Причем это произошло на пороге мечты, после десяти лет практики и очень быстрого для тех, кто стремится стать монахом, – всего три года – успешного обучения в тренинг-центре в Швеции.
Это был очень сильный кризис. Я начал терять веру. У меня такого никогда до этого не было. И вот еще что противно: я начал в душе придираться к людям.
«Посмотри на него, – говорил я себе. – Вот что ему медитация дала? Ведь многие люди лучше, чем он, без всякой медитации».
Такие вопросы у меня возникали. И моя преданность гуру начала тускнеть. А я был очень предан ему к этому времени, но тут накатились жесточайшие сомнения и в нем тоже: «Кто он такой? Да практически чужой мне человек. А может, он сделал все это, просто чтобы себя увековечить в истории? Чтобы его все прославляли?» Я начал сомневаться во всем – в себе, в «Ананда марге», даже в существовании Бога.
Я уже многие годы практиковал и не мог и не хотел врать ни себе, ни людям. Я не хотел лицемерить. К тому времени я инвестировал десять лет своей жизни в этот духовный путь, но что делать. «Я же не могу стать монахом-обманщиком, который убеждает других верить в то, во что сам не верит», – думал я.
И что же? Сейчас мне придется начинать жить заново, возвращаться в Россию (или не в Россию?), находить работу, учиться какой-то профессии. Я правда-правда очень хотел быть монахом, но чувствую – недостоин. Чувствую, нет во мне достаточной веры.
Сильно переживаю, пока не делаю резких движений, но уже подхожу к мысли, что мне нужно честно рассказать о сомнениях наставнику и, вероятно, уйти. И тут к нам приехал один очень старый дада, ачарья Нигамананда Авадхута (он уже покинул тело). Очень силен был этот дада, и прежде всего как раз преданностью – бхакти. Для него гуру – это всё, он превыше всего, – то, чего мне как раз не хватает. Мы сделали коллективную медитацию, а после он рассказал историю.
Жил-был йогин Матсьендранатх, легендарный мастер, один из духовных отцов хатха-йоги. И гуру учил его: живи в умеренности, будь воздержан, контролируй себя во всем. Однажды он пришел к своему гуру без приглашения. И застал того пьяным, валяющимся с двумя девицами возле дымящегося кальяна. Матсьендранатху было больно даже смотреть на это.
«Неужели это тот самый гуру, что учил меня умеренности? Неужели это он учил меня воздержанию, самоконтролю? И что же я вижу? Я же вижу распутника перед собой!» – думал он.
Таковы были его первые мысли. Потом он овладел собой. И снова подумал. Мысли стали иными: «Я знаю своего гуру, он не может быть таким. Наверное, что-то не так с моими глазами».