Страница 48 из 72
— Аббадон, — сказал четвертый.
Она встали в ряд — будто воины перед главнокомандующим. Только их главный позади. В один момент мне причудилось, что позади каждого из них виднеются ангельские крылья, будто дымка, возникшая в воздухе. Я моргнула, отгоняя наваждение. Куда там — это же князья ада, о которых мне говорил Владыка.
Асмодей коснулся бедра и достал небольшой кинжал с закругленным лезвием. Его ручка была самая обычная, перетянутая серой тканью. А вот лезвие сияло и искрило светом, будто в него заключили ангельскую благодать. Он протянул его мне.
— Возьми.
Я нервно сглотнула. Владыку за демонами не видно. И что мне делать? А демоны терпеливо ожидали, и ни один мускул на их лицах не дрогнул. Я почти соприкоснулась с рукояткой, ощутив мощную ангельскую силу, но как настолько сильную вещь может держать демон? Взяла в руку кинжал и тут же почувствовала, как грудь сдавило, будто тисками, перед глазами появились вновь образы. Ангелы, стоящие на коленях, с раскинутыми в стороны руками, а рядом стоят другие — держат его. Выходит вперед боевой ангел, а в его руках кинжал превращается в длинное копье. Он вбивает его прямо в сердце ангела. Их много — женщины, мужчины — и каждому в сердца вбивалось копье. Ангелы сердца города и то, как они становились защитой города — вот что я видела. Во мне отзывалась их боль, когда копье входило в их тела, а крылья всадившего покрывались багряной кровью. Я кричала от боли вместе с каждым, глядя как их тела опадают на землю, а души освобождаются, чтобы развеяться на земле, защищая ее.
«Мне страшно», — услышала чей-то голос. Или это мой?
«Я не хочу умирать», — вновь шепот. Он звучал рядом со мной, окружал и давил.
«Я не хочу убивать, но такова воля Всевышнего».
«Он несет свет».
«Я не хочу умирать».
Голоса сплетались, а мне с каждым ударом, с каждой смертью становилось все страшней.
«Сердца города ничего не чувствуют. У них нет эмоций. Они живые статуи, которые должны служить людям».
Но мне больно. Нам больно. Боль — единственное ощущение, что мы испытываем за всю жизнь. Одна вспышка — и нас нет. Мы растворяемся в безмятежности и безвременье. Нас больше нет, и мы есть. Мы мертвы, но нас слышат и разговаривают с нами. Мы сплелись с природой и больше ни от чего не зависим. И падет тьма, и воцарится свет. Но нас больше нет. Мы мертвы. Но мы для этого жили. Так было неизменно, но когда-нибудь и этому придет конец. И один восстанет против.
Меня трясло так сильно, что я еле выпустила копье. Точнее, мои пальцы разжали мужские. Я уткнулась в мужскую грудь, всхлипывая и подрагивая от нахлынувшей боли. Мне было больно за всех умерших ангелов, я будто услышала их последнюю исповедь. Это все казалось чем-то нереальным, несуществующим. Как можно жить без чувств и эмоций? Как можно знать, что единственное, что ты испытаешь в жизни — боль?
Подушечками пальцев Владыка стирал слезы с моих щек и прижимал к себе.
— Жестко, — услышала голос Асмодея.
Демон поднимался с пола, его рука свисала на плече, держась на голых сухожильях, Молох лишь приподнял голову, а его грудь была разорвана до костей. Но при этом он зловеще улыбался.
— Этим копьем убивали сердца городов, — продолжил Асмодей, глядя на меня. — А ты получаешься у нас потомком.
— Чьим потомком? — всхлипнула я.
— Того ангела, что убивал сердца города. Этот клинок принадлежал ему. Иронично, не правда ли? Вроде приносишь в мир добро, а пал от зла, — Асмодей поднял вещицу и покрутил ее перед собой. Его рука медленно заживала, срастаясь с плечом. — Как звали папу и маму?
Моих, что ли? Я должна отвечать? Меня ноги еле держат, если б не Владыка, то и вовсе свалилась бы. Но с ним спокойней. Если, конечно, не он это все придумал.
— Изрэль и Фенуэль.
Асмодей скривился.
— А бабушку с дедушкой?
— Фефтир и Тизиэль.
— А прабабушку и прадедушку?
И тут я немного подвисла. Я не знала родство дальше этих веток.
— Ясно, — ответил Асмодей. — Не будем заходить далеко. Чтобы вам быть вместе — придется что-то поменять. При том, что действует сейчас — все невозможно. Сердце города не сможет быть с демоном. Вы просто убьете друг друга. Но тут уже вопрос к ангелу. Ты хочешь остаться в аду ради Владыки?
Я застыла на месте, понимая, что соврать не могу. Что есть сделка, что… что я люблю его. Каждой клеточкой, каждым перышком на крыльях, но… я не хочу быть в аду.
— Анна, ответь. Ты останешься со мной? — Владыка развернул меня к себе. Его глаза были черны и спокойны, но в них уже мерцали алые всполохи. — Помимо того, о чем мы договорились.
Он говорил о сделке? Другие демоны не знают о ней?
— Нет, — прошептала я, одними губами. Почему мы не умеем врать? Как бы хотелось соврать в этот момент. Я люблю его, но не могу принять это место. Ад для меня чужой.
Его глаза вспыхнули алым, а руки сжали меня так, что еще немного — и сломались бы кости. Пошевелиться не могла, а потом пришло облегчение. Аббадон и Везельвул в один момент очутились рядом и оттянули Владыку. А меня схватил Асмодей.
— Ангел, — прорычал Владыка, вырываясь из хватки. Он казался безумным зверем, сорвавшимся с цепи.
Под ногами вспыхнула пентаграмма, и нас с Асмодеем перенесло.