Подсластить победы горечь

Какое-то время все молчали.

— Оставить его в Альнарде дней на пять без доступа к связи нельзя? — все-таки поинтересовался наместник Альнарда.

— У него не только рука и нога переломаны, — хмуро ответил Айвен. — Еще есть неслабые внутренние кровотечения. Генриха убьет перерыв в лечении, я имею в виду нормальное, земное лечение. Он чудом выжил.

Дон Альвес тяжело вздохнул, Айвен внимательно посмотрел ему в глаза.

— Придется тащить с собой, — ответил за всех принц Гай, старательно рассматривая свое кольцо-печатку. — И будь, что будет.

Через пару часов у Таубена началась горячка. Его пришлось пристегнуть к переносной кровати, чтобы он не выдернул из себя прозрачные трубочки, через которые в кровь поступали лекарства. Айвен и Настя с Фенеллой по очереди дежурили у постели больного эмиссара.

— Настя, Настенька, — в бреду шептал Таубен, — как же так получилось? Как получилось?

— Значит вот что, — сурово сказал Айвен, пристально оглядев и Фенеллу и порозовевшую Настю, — вы ведь обе понимаете, что он никогда не должен узнать о том, что бредил вообще? Тем более, о подробностях своего бреда, а?

Обе испуганно кивнули.

— То-то, смотрите у меня! Иначе этот гордый псих самоубьется, и все мои усилия насмарку.

— Айвен, а я вам не пригожусь? — весело спросил Дайэн, вызывающе материализуясь рядом с прогрессором, отчего тот вздрогнул, но промолчал. — Самое время показать, как лечат людей Странники.

Прогрессор несколько секунд смотрел в желто-зеленые глаза вроде бы совсем обычного парня.

— Ладно, а кому сейчас легко? — пробормотал он. — Что вы вообще можете? Чисто теоретически?

— Чисто теоретически я мог бы ускорить заживление костей и прямо через ткани убрать часть гематом.

— Ух ты! — невольно восхитился врач, переводя взгляд на бьющегося в горячке, стонущего Таубена. В задумчивости подергал себя за ухо. — Но экспериментировать на человеке…

— Ну почему же экспериментировать? У нас — отлаженные технологии, у вас — способы контроля. Выведите на экран маленькую гематому у плеча, я удалю часть мертвой крови, потом видно будет.

— Валяйте! — глаза земного врача зажглись энтузиазмом.

Дайэн встал на колени рядом с бессознательным пациентом, положил ему на плечо чуть засветившуюся ладонь. Через минуту загорелая кожа эмиссара прогрессоров покрылась черным налетом мертвой крови, извлеченной из глубины мышц.

— Ну ни фига себе! — Айвен потрясенно смотрел то на экран, то на плечо пациента.

— А я бы тоже так смогла? — тихо спросила Фенелла.

— Да, Фейнейэ, — усмехнувшись, ответил Дайэн, не вставая с колен. — Так, и даже больше. Но ты все кричала: ой, боюсь! А теперь уже поздно.

— Ну и ладно, — тут же ответила донна Оканнера, отыскивая взглядом мужа. Тот почувствовал ее взгляд, обернулся и улыбнулся жене. — Всего сразу достичь невозможно, — она улыбнулась Сиду.

— А кости срастить? — Айвен пришел в себя и потребовал продолжения программы.

— Не срастить. Это слишком серьезное вмешательство. Немного ускорить начало срастания. Вот так…

— Минуточку, отрегулирую излучение для четкости картины на экране… Показывайте.

Дайэн старательно показал.

— И вы сможете такому обучить остарийцев? — с сомнением спросил Айвен, дергая себя за ухо. — У вас же ладони светились в процессе лечения, я засек.

— Не всех, вы правы. Только тех, кто обладает, ну скажем так, некоторыми особенностями Странников.

— А они обладают? Остарийцы?

— Айвен, — с укором протянул Дайэн, — ну как вы меня слушали? Я же вам говорил, что у Фенеллы отец — остариец. И при этом она полноценная Странница.

Айвен вздрогнул и с невольной тревогой посмотрел на полноценную Странницу рядом с собой, старательно изображающую самое безобидное существо во вселенной.

— Такого бы не случилось, если бы отец Фенеллы не обладал, как минимум, некоторым сродством с моим народом. Поэтому мы и пытаемся как можно скорее начать проверку местных жителей. Но ни в коем случае не хотим их пугать. Поэтому ваша помощь, Айвен, нам так необходима.

— Ну да. Мы-то всех пугаем только так.

— Я не об этом.

— А я понял, между прочим. Оу, куда я попал?! В инкубатор Странников! С кем я связался?! Я — прогрессор! Землянин!

Дайэн весело рассмеялся.

— Продолжаем лечение? — с лукавством в голосе и в смеющихся глазах поинтересовался он.

— Главное, чтобы сам Таубен никогда в жизни не узнал, что его лечил Странник, — пробормотал Айвен. — Иначе он свихнется. Будет думать, я это, мол, или Странник, утянувший мою силу и облик. Обязательно слетит с катушек.

К вечеру Таубен пришел в себя.

К тому времени путешественники от нечего делать додумались соорудить несколько плотиков и плавали по очереди в глубину озера. Оно оказалось соленоватым, чистым на глубине. Стая непуганых фламинго попросту отбежала подальше, когда мимо птиц первым проплыл плотик, плохо управляемый Сидом с Фенеллой. Сид завел плотик в глубокую протоку, заросшую тростником, и, подтянув жену к себе поближе, поцеловал ее так, как будто не видел две недели, как минимум, так, как будто без слов горячо объяснялся ей в любви. Фенелла не осталась равнодушной. Но им помешала змея, прямо из воды выпрыгнувшая на плотик.

— Да, живность нас замучила, — прошептал Сид, осторожно направляя змею шестом в воду. — И днем от нее нет покоя, и ночью, — его темные глаза полыхнули весельем. Фенелла, осознав намек, попыталась обидеться и отстраниться, но ее нежно прижали к груди, горячо поцеловали несколько раз и только потом, добившись полного прощения, окончательно отпустили. Змеи в тростниках все-таки нервировали, на открытой воде было неинтересно, пришлось грести к берегу. Донна Оканнера чинно заняла свое место у постели эмиссара, отпустив Настю. И тут Таубен пришел в себя.

Фенелла позвала Айвена сразу же, как только эмиссар открыл глаза. Таубен молча оглядывался, изучал окружающую обстановку, довольно быстро сообразил, что он спеленут и практически связан.

— Тебе нельзя делать резких движений, Генрих, — извиняющимся тоном сказал Айвен. Эмиссар криво усмехнулся, но не сказал ни слова.

— У тебя голова болит? — спросил врач.

— Да, но не сильно. Потерплю. Обезболивающих не нужно.

— Не нужно?! Генрих, если бы не постоянное обезболивание, ты бы сейчас выл от боли. Головой, кстати, ты тоже приложился.

Таубен долго молчал, прежде чем спросить.

— Как вы меня нашли?

— Повезло, что грохнулся неподалеку. Случайно нашли.

— Травку опять искали?

Айвен ничего не ответил, снова воцарилось молчание.

С того места, где лежал эмиссар прогрессоров, лагерь был виден как на ладони. Аккуратно подплыл к самодельной пристани плотик с доном Гаем и доном Альвесом, тянущими за собой сетку с рыбой. Обиженно крикнула цапля, наблюдавшая, стоя на одной ноге, как ценный корм проплывает мимо нее; трепыхнула крыльями, но все равно не удержала равновесие. Пришлось обиженной птице долго махать крыльями, переминаясь с ноги на ногу. Несколько длинных белоснежных перьев упали в руки не растерявшегося принца. Наплававшаяся Настя, только что вышедшая из душевой с еще влажными волосами, небрежно заколотыми сзади, обрадовано забрала улов у рыбаков и понесла его на оборудованное кухонное место. Спустя несколько минут туда же подошел и наместник Альнарда, с изящным поклоном вручил девушке серебряную застежку с прикрепленными к ней белыми перьями цапли.

— Разрешите? — спросил он у чуть смутившейся девушки. И прикрепил украшение к светлым Настиным волосам. — Вам к лицу. И рыбой не испачкаете.

Девушка ему улыбнулась, радостно, доверчиво, так, что особенно ярко засияли ее голубые глаза.

— И что она в нем нашла? — хмуро пробормотал Таубен. Разговора он слышать не мог, потому что не обладал острым слухом Странника, но что уж увидел, то увидел.

— Что ты с собой делаешь, Генрих? — с горечью спросил Айвен. — Ты же сам ее к нему толкнул, и молча страдаешь, глядя на то, что получилось.