Страница 52 из 59
Не должна.
И в голосе ее больше нет той любезности, с какой она обратилась к библиотекарю. Но все же до вечера Леонхашарт то и дело посматривает на экран.
Впрочем, это не мешает ему тщательно исполнять работу — спасибо опыту, полученному при совместной работе с отцом.
А вот встречи Анастасии с кураторами Леонхашарт ожидает особенно. Если узнать что-то о мире — желание естественное, то сразу загребать властные полномочия — уже немного подозрительно… хотя Леонхашарт про себя признает что сам бы так и сделал, но он демон, мужчина, выросший с осознанием, что он станет архисоветником и вправе повелевать, а Анастасия, судя по собранным ищейкой Васандром данным, обычная человеческая девушка.
Когда Анастасия отправляется к кураторам, Леонхашарт отрывается от расчетов и в нескольких окнах выводит изображения с коридорных камер. Он неотрывно следит за движением Анастасии, смещая взгляд от окна к окну, отмечая уверенную пластику ее движений. Не заметив следующую за Анастасией девушку, он столь же удивлен ее появлением, как и сама Анастасия. Леонхашарт благодаря камерам раньше нее видит сжатую в руках другой невесты металлическую трубу и в ужасе подскакивает, понимая, что не успеет добраться до сектора факультета. Тут же хватается за смартфон, понимает, что не знает телефонных номеров кураторов.
«Уходи пока можешь», — требует Анастасия.
Леонхашарт судорожно ищет номера телефонов кураторов на сайте Архисовета…
«Ты, шавка трусливая, а ну прочь отсюда! — приказывает Анастасия. — Ты слабая, безвольная кукла, ты не сможешь меня ударить, ты боишься, твои руки слишком слабы…»
У Леонхашарта дергается рука, он поднимает взгляд на экран… Мурашки бродят по его спине, зудят жаждущие вырваться на свободу крылья. Лицо Анастасии в обрамлении иссиня-черных волос невыносимо прекрасно и столь же невыносимо пугает: такая подавляющая властность, такая уверенность, сила сквозит в каждой черте, в изломе губ, в фигуре, словно сама богиня Шааршем спустилась в проклятый ею Нарак и выносит безжалостный приговор провинившимся детям.
Жалобный звон упавшей трубы выдергивает Леонхашарта из оцепенения, он осознает, что легкие горят от нехватки кислорода, и делает вдох. И он прекрасно понимает ринувшуюся прочь девчонку.
Анастасия, как ни в чем не бывало, оглядывает свою грудь, проверяет кристалл и направляется дальше. Отложив смартфон, Леонхашарт опускается в кресло и следит за Анастасией до холла перед кабинетами кураторов, где оба ее уже ждут. Внутри кабинетов камер нет, но микрофон в кристалле Анастасии прекрасно работает.
Все еще потрясенный сценой применения силы, — а Леонхашарт уверен, что Анастасия использовала магию, использовала легко и непринужденно, словно прекрасно умеет это делать, — он вполуха слушает ее разговор с куратором Уршем. В Нараке не принято использовать магию, Леонхашарт вырос в фактически техногенном мире, и такая естественность колдовства вызывает у него и трепет, и зависть: архисоветники — самые сильные демоны — использовали магию лишь для усиления собственных мышц, потому что любое их воздействие во вне слишком уплотняло магический фон и приманивало Безымянный ужас.
А тут всего лишь минута, но такой настоящей магической жизни, в которой значение имеют не статус, не деньги, не связи, а магия, что кипит внутри тебя, и умение ею повелевать.
Поймав себя на том, что мечтательно поглаживает рог, Леонхашарт усилием воли сосредотачивается на разговоре Анастасии с куратором Уршем.
Задание, которое ей выдают вызывает у него недоумение и улыбку: кураторы хотят, чтобы она уговорила попечительский совет на капитальный ремонт сектора четвертого факультета.
Если бы кто-нибудь посторонний заглянул в частную клинику «Самое изысканное лечение ваших недугов», он бы решил, что там то ли праздник, то ли второй этаж сдали труппе актеров кабаре: между палат снуют ухоженные женщины и стильные мужчины с листами эскизов, отрезами всевозможных тканей, перьями, мешочками страз, тут же бегают стилисты с кистями, спонжами, косметикой, чашками кофе, из палат доносится музыка, споры.
Продержаться долго в настоящей больнице Шаакаран не смог: всякие там режимы, ограничения на посещения, еще и лекарь уверял, что с хвостом все в порядке, когда Шаакаран сердцем чувствовал, что его гордость еще нуждается в заботе и лечении…
Зато в частной клинике и лекарь понимающий, — согласен, что хвост еще лечить и лечить, — и посетителей можно сколько угодно приглашать, снимать для них палаты, чтобы всегда были под рукой, а за отдельную плату разрешили между несколькими палатами снести стены и организовать студию для съемки клипа.
В общем, Шаакарану очень нравится эта клиника и ее все понимающий руководитель.
Шаакаран с обложенным подушками хвостом сидит на диване, его со всех сторон обмахивают веерами, а трое хореографов и два композитора дают послушать отрывки музыкальных произведений, чтобы он выбрал идеально подходящее для выступления.
— Не то! Не то! — капризно топает ногами Шаакаран. — И вообще… киса с Земли, если я станцую под ее родную музыку, это произведет на нее особое впечатление! Да, раздобудьте мне музыку с Земли!
Он машет на помощников, чтобы они быстрее отправлялись выполнять музыкальное задание, а следом за ними подходят костюмеры и дизайнеры с эскизами плавок и тканями, лентами, перьями, стразами, раскладывают свои богатства перед воодушевленным Шаакараном. Он хватает эскизы, ткани и жалуется:
— Даже не знаю, что выбрать!
Закончив наконец с отчетом орков и планом по ремонту и подготовке к замене некоторых секторов города, Леонхашарт разминает шею, невольно обдумывая то, что Урш рассказал о технических проблемах четвертого факультета.
Семья Леонхашарта отвечала за весь город, кроме стратегических и учебных объектов, поэтому сектора факультетов Великого института Нарака никогда не попадали ему на рассмотрение. И судя по тому, что говорил куратор, попечительский совет к четвертому факультету относится откровенно наплевательски.
Потянувшись к мышке, Леонхашарт одергивает себя: «Я не буду заниматься этим вопросом, он вне моей юрисдикции, это глупо и бессмысленно, и… у меня есть другие дела».
Взяв смартфон, Леонхашарт откидывается на спинку кресла. Помедлив, открывает раздел сообщений и печатает: «Если бы в Нараке оказался эеранский маг, ты бы смогла вычислить его по показателям магического поля?»
В адресатах он указывает контакт «Безумная Юма».
Ответ приходит через минуту: «Не знаю, у меня нет образцов для сравнения. А у тебя есть эеранский маг?»
Леонхашарт не успевает ничего написать, как следом прилетает еще вопрос: «А дракона нет?»
Засмеявшись, он отсылает сообщение: «Увы, нет, но если появится, обязательно с тобой поделюсь».
«Может, финансирование от своего фонда увеличишь? Я была хорошей девочкой, объект «Пятнадцатая невеста» украсть не пыталась».
Фраза смущает Леонхашарта, но он не понимает, чем именно, кроме того, что отпускать объекты исследования не в характере Юмаат.
«А что ты пыталась?» — спрашивает он.
«Ничего не пыталась, я ценю финансирование от твоего семейного фонда. Увеличь, а? Я новое оборудование хочу. Очень— очень хочу. И еще мне сотрудников не хватает и денег для оплаты сверхурочных».
Взвесив все «за» и «против», Леонхашарт с замиранием сердца печатает: «Кстати, ты разобралась, какой тип магии у Анаста.» поморщившись, он стирает имя и продолжает: «пятнадцатой невесты? И почему ты не можешь его определить?»
«Привози ее на исследование — отвечу точнее. Пока ответа на твои вопросы нет».
«Она может быть недемоническим магом?» — все же спрашивает Леонхашарт.
Ожидание ответа так утомительно, что он поднимается и ходит по кабинету. Мягкий ковер с длинным ворсом из белой шерсти гасит звук шагов. Лишь теперь Леонхашарт замечает, что в долине, усыпанной оранжереями-теплицами, горят огоньки, разгоняющие вечерний сумрак.