Страница 48 из 59
В шуме и суете столовой я снова высматриваю парней и девушек, попавших в Нарак вместе с нами: если хочу стать старостой своего потока, должна следить за всеми. Киваю уже знакомым, а в очереди на раздачу знакомлюсь с держащимися вместе беременными. Они выглядят более нервными, чем остальные похищенные, и я, как могу, уверяю их в том, что все наладится. Когда я говорю ободряющие слова, меня опять будто омывает силой, как в разговоре с бодро щебечущей с каким-то старшим парнем Лиссой. Будущие мамы приободряются на глазах, а у одной из них нежно-голубой кристалл на цепочке становится чуть темнее — это сигнал повышения магического фона.
Я оглядываюсь на сферу-накопитель под потолком, но состояние индикатора до моих слов я не видела, так что не могу судить, отреагировал он или нет.
Пока повеселевшие девушки накладывают себе еду, я обдумываю случившееся: я использовала магию? Или кристалл потемнел из-за того, что его хозяйка развернулась, и он попал в тень? Ящерка переставляет лапки в моем нагрудном кармане.
Озадаченная, я тоже накладываю себе еды и отправляюсь к красному уголку. Принцесса за средним столом сидит только с одной из своих подружек, и это мгновенно меня настораживает. Вовремя: краем глаза замечаю вторую принцессину соседку и становлюсь внимательнее, хотя и делаю вид, что смотрю прямо перед собой. Но подставленную подножку вижу. Четким пинком убираю чужую ногу с дороги и иду дальше, а подружка Принцессы, с трудом удержавшая равновесие после удара, болезненно шипит позади.
— Осторожнее, — советует ей Лисса. — Смотри, куда идешь.
Принцесса, демонстративно разговаривая с сидящей рядом подружкой, провожает меня взглядом из-под полуприкрытых ресниц. А ведь Принцесса, наверное, тоже считает, что Леонхашарт на меня глаз положил. И ведь не докажешь обратное. Я это даже сама себе доказать не могу. Эх, львенок-львенок…
Весь обед я думаю о самом рогатом демонище. Ну вот как? Зачем? Разве я давала поводы? И что теперь делать? Грубить ему? Это боком может выйти. Опозориться на весь Нарак, чтобы он близко ко мне не подходил? Ну нет. Обратить внимание на других женихов? Они архисоветнику не конкуренты: депутат от него пулей убежал, шарик его приказы исполняет, котик вряд ли продержится сильно дольше, да и авансы котику могут обойтись еще дороже.
Перебрав все возможные и невозможные варианты, я вижу два выхода: игнорировать в надежде на то, что львенку надоест равнодушие, или вешаться на него, как те девицы, от которых он эффектно сбежал, чтобы он потерял ко мне спортивный интерес. И второе мне против шерсти: за этим будет наблюдать весь Нарак, а мне здесь еще жить и дела вести серьезные.
Остается игнорировать. Может, он обидится?
Удовлетворившись этим решением, нахожу взглядом Шаанти. Она пьет чай с Уршем. Точнее, не пьет, а, прижав кошачьи уши, что-то возмущенно ему втолковывает, то и дело тыкая в планшет Похоже, что-то случилось. И телевизоры почему-то не включены.
— Манакриза, — я поворачиваюсь к ней. — Урок у вас вела Шаанти? — Получив утвердительный кивок, спрашиваю: — Она была чем-то расстроена?
— Нет.
— И после обеда у вас опять урок?
— Да.
Что ж. Вздохнув, направляюсь к столику кураторов. Заметив меня, Шаанти подскакивает, ее черные глаза зло сверкают, но судорожные движения влево и вправо намекают на желание сбежать. Она будто вспоминает о том, что ей не пристало бегать от студентки, и останавливается.
— Добрый день, — улыбаюсь я.
— Радуйся, ты добилась своего, — почти выплевывает Шаанти.
— Чего именно?
— Выступления демонов в плавках! — она раздувает ноздри, а Урш прячет смех за покашливанием и прикрывается кулаком.
Дошутилась… Но радует, что отбор становится хоть немного двусторонним: не так обидно. Я киваю, принимая информацию. Шаанти возмущенно вздыхает, фыркает.
— Я бы хотела обсудить с вами пару вопросов. — поясняю я. — Во-первых, мне надо организовать перевод имеющихся у меня на Земле денег сюда в Нарак в местной валюте. Во-вторых, я бы хотела стать представителем факультета в попечительском совете. И, возможно, старостой.
С каждым моим словом у Шаанти шире распахиваются ее большие кошачьи глаза:
— Ты… — ей не хватает дыхания. — Наглая.
— Есть немного. Но как вы заметили, я умею добиваться своего, поэтому мы могли бы сохранить нервы и время друг друга, договорившись сразу. Когда я могу к вам подойти и обсудить перевод денег и условия, которые необходимо выполнить, чтобы стать представителем факультета?
У Шаанти очень странное выражение лица, словно она впала в транс. Кажется, она даже шепчет что-то беззвучно.
— Сегодня в шесть возле кабинетов кураторов, — отвечает за нее Урш. Он улыбается лукаво. — Думаю, мы быстро договоримся.
День Леонхашарта не задается с самого утра и продолжает катиться в неизведанные мрачные дали. Сначала звонок Шаакарана всколыхивает волну непрошенного гнева. Затем у водителя обнаруживается амнезия: он не помнит последние несколько недель до аварии.
Потом выясняется, что прежде, чем использовать магическое вмешательство, нужно точно определить причину амнезии, а для этого надо провести полный осмотр пациента. Леонхашарт в приемной управляющего больницей заполняет необходимые бумаги, искоса поглядывая на бледного, нервно трясущегося водителя, лежащего рядом с ним на каталке. В наушнике опять раздается голос Анастасии, и просьба, которую она озвучивает, то, как она ее озвучивает, вынуждает Леонхашарта оторваться от вписывания информации в бланки.
«Итак, она хочет перевести с Земли деньги и занять самую высокую для студента должность, позволяющую ей свободно покидать сектор четвертого факультета… — Леонхашарт склоняет голову. — Ну как ее после этого не подозревать в шпионаже? Зря только уговаривал себя не быть таким подозрительным».
Продолжая заполнение бумаг, он удивляется только одному: почему остальные не видят, что Анастасия ведет себя подозрительно? И он находит этому только одно объяснение: она — мясо, к мясу никто серьезно не относится. Идеальное прикрытие…
Думая об Анастасии, Леонхашарт вписывает данные не в ту графу. Заметив это, мрачно сминает лист:
— Дайте чистый, — от холода в его голосе секретарша управляющего больницей ежится.
Наконец все необходимые бумажки заполнены, приходят двое лекарских братьев, берутся за каталку. Леонхашарт неотступно следует за мертвенно-бледным водителем, словно хищник за истекающей кровью жертвой. Он так мрачен, что все попадающиеся на пути сотрудники и пациенты по стеночкам проскальзывают мимо, прячутся в палатах, а то и вовсе разворачиваются, чтобы сбежать подальше.
Смартфон Леонхашарта заливается трелью, он неохотно смотрит на экран: «Юнидатус Тарот». Ожидаемый звонок: Леонхашарт готовился к отчету о заявке с самой ее подачи, но сейчас это было некстати. Только игнорировать казначея, особенно если хочешь быстрее подтвердить свою статью расходов и подозреваешь, что скоро появятся новые, не самая лучшая идея.
Вздохнув, Леонхашарт принимает вызов. Как всегда, казначей расходам не рад:
— Замена крыши ангара? Зачем? Зачем им это?
— Там крыша ненадежная, ее проломить легко, — терпеливо поясняет Леонхашарт.
Лекарские братья с каталкой сворачивают в белые двери. Идущий последним взмахивает рукой, привлекая внимание Леонхашарта, не успевающего и слово вставить в поток ворчания Юнидатуса Тарота о бессмысленности охраны мяса, и указывает на табличку с перечеркнутым телефоном.
— Нельзя, — тихо поясняет орк. — Может нарушить работу томографа и исказить результаты.
— Поменять крышу и укрепить люки необходимо, — Леонхашарт заглядывает внутрь: первый лекарский брат подкатывает каталку с водителем к двери в помещение со стеклянной стеной, открывающей вид на огромный аппарат Левая часть помещения — кабинки для переодевания, в правой — стол с компьютерами. Ничего подозрительного. Только лекарский брат смотрит с осуждением и показывает запрещающую телефоны табличку уже внутри помещения.