Страница 193 из 205
Она изо всех сил старалась не смотреть на тела, разбросанные по траве. Но вот одно из них зашевелилось. Из травы поднялась макушка с копной выпачканных в крови светлых волос. Голова была вывернута под неестественным углом.
Люси зажала рот руками. Она больше не могла отвести взгляд, хоть внутри все и леденело от одного только вида.
— Ты во всем виновата, — прошелестел тихий хриплый голос.
Маленькая хрупкая девушка стояла к ней спиной, облаченная в когда-то белоснежную ночную рубашку, теперь заляпанную землей. Люси прикрыла глаза. А когда открыла, Мавис — светлая Богиня — стояла вплотную к ней и с отрешенным видом смотрела на нее из темных провалов глазниц.
— Ты поверила первому встречному и бездумно сделала то, о чем он просил. И он убил меня. По твоей вине. Теперь ничто и никто его не остановит.
— Я не могла знать, что он задумал. Никто не понял, — чувствовался запах разлагающейся плоти, но Люси, пытаясь скрыть дрожь по всему телу, не отступала. — Он обманул нас. И мне… очень жаль.
— Очень жаль? — белесые выгоревшие брови взметнулись вверх. — Этого недостаточно, Люси. Одного раскаяния мало, чтобы загладить свою вину.
— Что я должна сделать? Я на все готова, лишь бы это прекратилось, — она говорила искренне, и ей казалось, что Мавис смягчилась от ее слов.
Но это было не так. Хрупкая девушка вдруг вцепилась ей в запястья костлявыми пальцами и впилась ей в кожу, разрывая вены.
— Ты должна сдохнуть, наконец!
Люси закричала и истерично замахала руками, пытаясь сбросить с себя костлявые пальцы.
Кто-то вдруг схватил ее за плечи и дернул назад. Мавис, истерично хохоча, отступила и снова рухнула на землю, больше не поднимаясь.
— Больно, наверное? — перед ней стоял высокий мужчина — бывший глава лагеря Саблезубых. Он кивнул головой в сторону разорванных запястий девушки, из которых стремительно вытекала кровь. — Это хорошо. Боль отрезвляет. Боль дисциплинирует.
— Это не так, — тихо возразила Люси. — Боль есть боль. Она только пугает. Больше ничего.
— Ты слишком молода и глупа, чтобы понять, — протянул мужчина, задумчиво зашагав по влажной траве туда-сюда. — У меня были годы, чтобы прийти к этой простой истине. Но отчасти ты права. Я держал их всех в страхе. Я делал им больно, и они подчинялись. А что было до этого? Об нас вытирали ноги, на нас нападали, у моих людей отбирали Эфирион жалкие шаманы, — Джиемма с презрением харкнул под ноги напуганной Люси. — Я сделал их сильными. И все те, кому я делал больно — заслуживали этого, и были благодарны мне за все, что я делал. И что же теперь? — Он остановился, встав боком к Люси, и повернул к ней тяжелый взгляд. — Сопляк занял мое место. И теперь наши люди… Мои люди — дохнут там за чужой лагерь. За чужаков, которым на них наплевать. А все почему? А все потому, что одна наглая девка решила, что имеет право вламываться в чужой дом и делать все, что ее тупой голове вздумается! А ведь мы даже понятия не имели о том, ради чего ты все это устроила!
— Вы позволяли своим людям насиловать и избивать невинную девушку! — закричала Люси, прижимая запястья к груди. Рубашка пропиталась кровью и неприятно липла к телу. — Да, я была не права тогда. Но это не отменяет того, что вы — чудовище! И заслужили того, что с вами случилось!
Джиемма хмыкнул, разворачиваясь к ней всем телом и нависая сверху.
— Может, я и чудовище, — прошипел он сквозь сжатые зубы. — Но останься я жив — были бы живы и мои люди. Все это… началось с тебя.
Мощные пальцы вцепились ей в горло и сжались. Люси забилась в истерике, понимая, что не может сделать вдох. Глаза застилали слезы, лицо кололо из-за отхлынувшей от него крови. Она понимала, что сознание покидает ее и прикрыла глаза.
И вдруг хватка ослабла. Она сделала жадный вдох, но все еще чувствовала чужие пальцы на своей шее.
Открыв глаза, она больше не увидела Джиемму. Верхом на ней, прижимая ее к земле, сидела Эвергин. И держала ее за шею так, будто играла. Будто еще не решила — придушить ее или просто воткнуть в сердце нож.
— Ну, здравствуй, Люси.
Люси опустила взгляд ниже, чтобы увидеть, как алое пятно растекается по груди женщины.
— Я не убивала тебя, — прохрипела она. — Это была Биска. Она не хотела этого. Это произошло…
— Случайно? — закончила за нее Эвергин, хищно улыбнувшись. — Тебе не кажется, что ты повторяешь это слишком часто, солнышко?
— Я уже сбился со счета, — слева раздался мужской голос, и Эвергин ослабила хватку, чтобы Люси могла повернуть голову и увидеть Дроя, подпиравшего спиной дерево и скрестившего руки на груди. — Не знаю как ты, а меня стошнит, если я еще раз это услышу.
— Случайность — это когда ты ноготь на задании сломала, — промурлыкала Эвергин, прижавшись всем телом к Люси. Ее лицо вдруг оказалось непозволительно близко, но Люси не могла думать ни о чем, кроме как о том, что кровь из ее раны сейчас обжигает ее тело крутым кипятком. — Но то, что делаешь ты, солнышко, никакая не случайность. Ты, — она положила указательный палец ей на подбородок и впилась в кожу ногтем, — стоишь в начале каждой цепочки событий, которые в итоге приводили к чьей-то смерти.
— Я… — Люси не смогла ничего сказать. Глотку наполнили подступающие рыдания.
— Да-да, солнышко. Ты и сама все знаешь, — Эвергин выпрямилась и встала на ноги, склонившись над Люси, которая продолжала беспомощно лежать на земле. — Взять, к примеру, меня. Жила себе прекрасно, мечтала, что однажды рожу ребенка этому придурку — Биксу. А что делать? Найти хорошего мужчину в наше время — большая удача. А этот хоть и глупый, как пробка, но в целом ничего.
— Сожри иксид мои уши, — простонал Дрой. — Тебя уже убили, а рот так и не закрывается.
— Кто знает, когда еще шанс выпадет, — девушка кокетливо пожала плечом. — Ну так вот. Жила я, значит. Сражалась за правое дело. И, кстати, весьма успешно. До тех пор, пока одна очень невнимательная особа, которая замечает что угодно, но только не то, что касается не ее саму… Пока она снова не наплевала на вполне очевидные вещи.
— Я не знала, что ее укусили, — прохрипела Люси.
— Ага, как и не знала, что Леви загорится твоим примером и ее понесет в лес, — фыркнул Дрой. — Удобно, ничего не скажешь.
— Не знала, не видела, не хотела, случайно вышло, — вторила ему Эвергин, изящно подбочившись. — Проблемка в том, что от тебя требовалось всего лишь быть чуточку внимательнее. И тогда мы бы остались живы.
— Как и я, — из-за дерева, у которого стоял Дрой, вышел Альзак. Сквозь глубокую рану на животе виднелись его внутренности. — Это ты потащила мою жену туда. Это ты не сумела прикрыть ее, хотя должна была. Из-за тебя моя дочь больше не увидит отца. Сколько еще людей должно умереть, чтобы ты осознала, что без тебя миру будет гораздо лучше?
— Мне жаль, — Люси больше не сдерживалась и не пыталась искать оправданий. Она была виновата. В каждой из этих смертей. — Мне так жаль.
— А что толку с твоей жалости? — Эвергин подняла ногу и с силой врезалась каблуком ей в ногу. Люси закричала от неожиданности и попыталась встать. Но Эвергин, не скрывая удовольствия, ковыряла в ране каблуком, разрывая плоть еще больше. — Нас это уже не вернет. Ты убила нас. Убила нас всех. А сама продолжаешь жить. Разве это справедливо?
— Простите меня, — еще никогда Люси не чувствовала себя так паршиво. Словно прочувствовав ее состояние, по поляне пронесся шквалистый ледяной ветер. Это ненадолго отвлекло Эвергин, и Люси удалось отползти назад, волоча за собой онемевшую ногу. — Простите…
Но никто не собирался ее прощать. Альзак уже извлек из-за пазухи револьвер и возвел курок. Дрой оторвался от дерева и достал из-за пояса кинжал. Все, кто до этого лежал в мокрой траве начали двигаться и подниматься, поворачивая на девушку обескровленные гниющие лица.
— Простите меня, — как в бреду, повторяла она, отползая назад.
Кошмары надвигались. Снова подул ледяной ветер, потревожив зависшие в воздухе желтые адонисы. Часть из них принесло к Люси, и она перевела на них взгляд. Лишь бы только не видеть лица мертвецов, что винили в своей смерти ее. Лишь бы только не слышать их неспешные шаги и тихое шипение разорванных глоток.