Без права на любовь

Если Вилара и оскорбили мои слова, он этого не показал. Наоборот, кончик губ дёрнулся в кривой усмешке. Он чуть опустил голову, взглянув на пребывающего в наипрекраснейшем расположении духа Вайлета, отчего на лицо наползли тени.

– Мы можем пообщаться с моей возможной… – сделал паузу, вновь пробежавшись по моему телу оценивающим взглядом. Но таким откровенным, что щеки мгновенно вспыхнули румянцем. – Напарницей?

– Общайтесь, – Вайлет взмахнул рукой, сосредоточив внимание на подносе с чайным сервизом. Снова успокоительное?

– Я имел в виду наедине. Мне же её инициировать, а потом и налаживать связь.

Сжала ладони на ткани платья до побеления костяшек пальцев и лёгкой боли. Может, слова и звучали деликатно, но взгляд был слишком откровенным, даже раздевающим. Хотелось прикрыться от него, сбежать или хотя бы проверить, надето ли на меня платье.

– Исключено. Общение только при мне.

– Хорошо, – и снова было непонятно, как отнёсся Ривер к словам Вайлета. Лицо непроницаемое, а взгляд стальной, безразличный.

Потом он сделал шаг ко мне, отчего сердце ухнуло вниз. Ривер приближался уверенно, неторопливо и неумолимо. И тогда выдержка дала трещину. Я вздрогнула, попятившись назад. Потому что теперь его глаза не казались безразличными. В их глубине застыли решимость и мрачное предвкушение.

– Не подходи, – голос дрогнул, а слова прозвучали далеко не угрожающе.

– Не глупи, Мелинда. Я скручу тебя за пару секунд.

– Ты слишком самоуверен.

Ривер хмыкнул, замерев ледяной глыбой в жалком полуметре от меня. Протянул ко мне руку, и я оттолкнула её, отпрянула так резко, что ударилась о ручку двери, зашипев от боли в бедре. И заминки Риверу хватило, чтобы подступить ко мне вплотную. Высокий, широкоплечий, казалось, он заслонил собой свет солнца. Пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в его глаза. Сейчас я жалела, что их покинуло безразличие. Лучше тот пугающий нечитаемый взгляд, чем этот, опаляющий… желанием.

– Не нравлюсь? – его голос понизился до вибрирующего шёпота.

Лицо обдало горячим дыханием. А носа коснулся аромат его одеколона, знойный, с горчинкой, словно воздух пустыни.

– Абсолютно не нравишься, – я уже ругала себя за то, что не смогла придать твёрдости словам. Они звучали хрипло, даже не зло, почти испуганно.

Только что я могла противопоставить ему, лишённая магии и какого-либо выбора? Но больше выводили из себя его мотивы. Ривер подошёл, чтобы вблизи оценить товар.

– Ты тоже не в моём вкусе, – снисходительно улыбнулся он, положив ладони на мои плечи.

Не успела толком отреагировать на его слова, как он вдруг резко развернул меня к себе спиной, вжал телом в дверь. Всхлипнула, зажатая в тисках, уперла руки в деревянную поверхность, пытаясь отвоевать себе хоть миллиметр пространства. Бессмысленно. А потом замерла, когда его губы коснулись мочки уха. Казалось, такие же твердые и неживые, как литые мускулы его тела.

– Хорошая поза, правда? – зашептал Ривер. – Ты не видишь меня, раз я так неприятен. А мне открывается потрясающий вид.

Задохнулась, когда его ладонь бесцеремонно сжала ягодицу. И последними словами ругала себя за выступившие на глаза слёзы. Я была близка к тому, чтобы ударить локтем, извернуться, начать драться. Но тут его вторая ладонь коснулась моего лица. Пальцы ловко извлекли из-за манжеты пиджака сложенный лист пергамента. Такой маленький, что виднелись темные чернила письма. Записка?

Ривер провел острым кончиком пергамента вдоль моей шеи, ведя тыльной стороной ладони по коже, отчего по телу волнами разбегались мурашки. Поняв, что я успокоилась, он дал мне больше свободы, хотя и ему нужно было пространство. Бесстыдно огладив вершины грудей, он продолжил своё путешествие по моему телу, словно гадая про себя о том, куда спрятать записку. Я была так растеряна, что реальность воспринималась вязким киселём, в котором я барахталась не в состоянии набрать в лёгкие воздух. Зажмурилась, когда наглая ладонь принялась собирать ткань подола платья на бедре. И тихо всхлипнула, задрожав всем телом, когда она скользнула по внутренней стороне бедра.

Ривер остановился, словно раздумывая. А я рвано хватала ртом воздух, не в состоянии думать ни о чём, кроме мужской ладони, замершей в сантиметрах от самого сокровенного, и об обжигающем даже сквозь ткань брюк и белья каменно-твёрдом члене, прижимающемся к ягодицам. Сомнения Ривера продлились недолго. Указательный палец поддел тонкую ткань белья, избавляя от последнего препятствия, и ладонь сжала кожу между ног. Я пребывала в тумане, и была не в состоянии даже разозлиться на отклик собственного тела. Ведь вместо сжимающего сердце страха испытывала тянущее томление внизу живота.

Ривер убрал руку, оставив под тонкой тканью белья лист пергамента. Отступил, а я готова была рухнуть на пол на дрожащих ногах без его поддержки. Кто бы знал, скольких усилий стоило выпрямиться, обернуться, чтобы наградить наглеца возмущённым взглядом, усилием воли задвигая на задний план реакции тела. Их я оценю потом, в тишине.

– Как я и думал, – серые глаза блеснули вызовом. – Бесчувственная ледышка.

Тишину комнаты разрезал звонкий звук пощечины. Стиснула челюсть, сжав ноющую после хлёсткого удара ладонь в кулак. Ривер даже не отвёл голову в сторону.

– Хотя, может, и не всё потеряно, – впервые он улыбнулся, проведя кончиком пальца по красному следу на щеке.

Глава 5

Синие глаза наполняли эмоции всего минуту, а потом в них вновь вернулась отстранённость. В эти секунды они напоминали мне два озера, в глубине гор, которых не достигают ни ветра, ни капли дождя. Безмятежные, холодные, лишённые всех чувств. Оттого в глубине души я испытал разочарование. И точно, бесчувственная ледышка.

Лишь напряжённая поза и румянец на щеках выдавали, что мои действия взволновали её. Может, напугали. Но спеси не сбили. Иначе бы она не позволила себе пощёчину, после которой ощутимо саднило щеку. А вот я не мог похвастаться спокойствием. Мимолётная злость на пренебрежение вылилась в демонстративную сцену, а потом… Мало кто на моём месте не возбудился бы. Ничего особенного. Наверное. Хотя записку можно было вложить и в лиф. Сам не понимаю, почему зашёл так далеко. Наверное, хотел увидеть хоть проблеск живых эмоций на красивом лице, а не строго дозированное презрение.

– Что ты решил?

Невольно вздрогнул, совсем забыв о присутствии Вайлета.

– Если Мелинда не возражает, я ознакомлюсь с контрактом. Ты же не против? – обратился к девушке.

– А у меня есть выбор? Вы же всё решили за меня, – голос её завибрировал, выдавая испытываемую злость.

– Я могу отказаться, – пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более равнодушным.

Хотя понимал, что не смогу просто уйти. Я обязан ей жизнью, да и Маркус просил помочь Мелинде. Вот только вряд ли она воспринимает мою помощь таковой. Скорее, она будет ненавидеть, если уже не возненавидела за положение, в котором оказалась. И ведь не по своей вине. Наоборот, она пыталась следовать собственным принципам. А, получается, избери она сторону отца, члены Совета, и Вайлет в том числе, погибли бы, как и мы с Карделией. Но зато был бы жив Август, а она не находилась бы в тюрьме, выход из которой возможен через постель с незнакомцем.

– Нет, – произнесла Мелинда, словно через силу. – Я не против, – и снова ледяное равнодушие в глазах.

– Что ж, пойдём, – Вайлет поднялся с кресла, кивком головы указав на выход.

Вот только довольным он не выглядел, скорее, наоборот. Бросив хмурый взгляд на Мелинду, он первым двинулся к двери. Я направился следом, не без облегчения отвернувшись от девушки. Мы ещё успеем пообщаться. Точнее, вскоре нам предстоит перейти к очень близкому общению.

– Понравилась? – спросил Вайлет безразличным тоном, когда за нашими спинами закрылись двери покоев-тюрьмы, а мы оказались в длинном полутёмном коридоре.

– Мелинда привлекательная девушка, – произнёс очевидное.