Страница 6 из 16
Только не слишком быстро. На углу улицы мне всегда приходилось останавливаться, смотреть влево и вправо и только потом переходить через дорогу, к дому миссис Бун. Лужайка миссис Бун разительно отличалась от всех остальных: она вся была беспорядочно усыпана цветами. Желтые розы, лаванда, маки – какой цветок ни назови, скорее всего, он рос во дворе миссис Бун.
В гости к старушке никто никогда не заглядывал. Все говорили, что она грубая, сварливая и замкнутая. Чаще всего она в одиночестве сидела на крыльце, качалась на кресле-качалке и бормотала что-то себе под нос, пока ее кошка по кличке Булка каталась по траве во дворе.
Больше всего мне нравилось, когда миссис Бун уходила в дом, чтобы заварить себе чай. Она пила больше чая, чем все мои знакомые. Однажды мы с Шерил наблюдали за ней с другой стороны улицы и были потрясены тем, сколько раз миссис Бун вставала с кресла-качалки и возвращалась обратно с чашкой чая в руках.
Каждый раз, когда она исчезала в доме, я пробиралась в ее двор, огражденный белым забором. Я нюхала как можно больше цветов и каталась по высокой траве вместе с кошкой.
Тем вечером я поспешила к ней во двор, потому что времени до встречи с Бруксом оставалось совсем немного.
– Эй! Дочка Эрика! Брысь с моего газона! – прошипела миссис Бун, распахнув обитую москитной сеткой дверь. В руках у нее была чашка чая. Я сто раз говорила ей, как меня зовут, но она отказывалась называть меня по имени.
– Мэгги, – сказала я, поднимаясь с мурлыкающей Булкой в руках. – Меня зовут Мэгги, миссис Бун. Мэгги, – в третий раз я произнесла свое имя громко и медленно, чтобы она точно правильно расслышала.
– О, я знаю, кто ты, маленькая поганка! Оставь в покое мои цветы и мою кошку!
Я не обратила на нее внимания.
– Но, миссис Б., у вас во дворе растут самые красивые цветы на свете. Вы это знали? И меня зовут Мэгги, я напоминаю просто на всякий случай. Если хотите, можете называть меня Мэгги Мэй. Так меня зовут многие в семье. Кстати, о семье и цветах, я хотела у вас спросить… Как вы думаете, могу ли я одолжить ваши цветы на мою свадьбу? Она состоится завтра.
– Свадьба? – фыркнула она, прищурившись. Она была слишком ярко накрашена. Мама всегда говорила, что чем меньше макияжа, тем лучше. Миссис Бун явно так не считала. – А не слишком ли ты юна, чтобы выходить замуж?
– Любви все возрасты покорны, миссис Б. – Я потянулась за маком, сорвала его и засунула себе за ухо, когда Булка выпрыгнула из моих рук.
– Сорвешь еще один – и больше ничего не сможешь сорвать, – предупредила она, сердито нахмурившись.
– Я даже занесу вам за них немного мороженого, миссис Б.! Я могу собрать их сейчас, и вам не придется волноваться…
– Кыш отсюда! – крикнула она, и от ее голоса у меня по спине побежали мурашки. Я выпрямилась, широко распахнув глаза от ужаса, и отступила назад.
– Хорошо. Но если вы передумаете, завтра я тоже буду проходить мимо, прямо перед свадьбой. Вы тоже можете прийти, если хотите. Завтра в пять часов вечера, в лесу, между двумя узловатыми деревьями. Мама испечет торт, а папа сделает пунш. И Булку можете принести! Пока, миссис Б.! Увидимся завтра!
Она проворчала что-то еще, и я поспешно ушла с ее двора, сорвав по дороге две желтые розы. Я поскакала дальше и помахала сердитой старушке на прощание. Может быть, на самом деле она не была сердитой и ей просто нравилось оправдывать слухи, которые распускали ее соседи.
Чем ближе я подходила к искривленным деревьям, тем сильнее колотилось мое сердце. Каждый вдох наполнялся все бо́льшим и большим нетерпением, все большим и большим трепетом. Каждый шаг приближал меня к Бруксу.
«Это не сон».
Наконец-то моя мечта сбывается. У меня будет то же, что было у мамы и папы. Я буду принадлежать ему, и он будет принадлежать мне.
«В этот раз – навсегда».
Он опаздывает.
Я знала, что у него дома есть часы, и знала, что он умеет понимать время, но все же Брукс опаздывает.
Как мы будем жить долго и счастливо, если он не придет вовремя?
Я посмотрела на свои ярко-розовые часы, и внутри у меня все сжалось.
19:16.
Он опаздывает. Я сказала ему прийти в семь, а он опаздывает на шестнадцать минут. Где же он? Он решил не приходить?
«Нет, он бы так не поступил».
Разве он не любит меня так же, как я люблю его?
«Нет, любит».
Мое сердце болело, когда я искала в лесу глупого мальчика с красивыми глазами.
– Он просто пришел не к тем двум узловатым деревьям, – убеждала я себя, прислушиваясь к шелесту листьев под ногами. – Он придет, – уговаривала я себя, наблюдая, как небо становится все темнее и темнее.
Мне не разрешали выходить на улицу, когда включались уличные фонари, но я знала, что все будет в порядке, ведь завтра я выхожу замуж. И, когда стемнеет, я буду не одна: ко мне придет Брукс.
19:32.
Откуда я пришла? И куда делись два узловатых дерева? Я топала по лесу, и мое сердце заколотилось быстрее, а ладони вспотели.
– Брукс, – крикнула я.
Мне было страшно, я заблудилась. Но он найдет меня.
«Он придет».
Я пошла дальше. Неужели я захожу все дальше в лес? Дальше от узловатых деревьев? Откуда мне знать? Я потерялась. Где же узловатые деревья?
19:59.
Вода.
Я найду место, где мальчики ловили рыбу. Может быть, Брукс будет там. Но в какой стороне была вода? Я побежала. Я бежала и бежала, надеясь увидеть раскачивающуюся водную гладь. Так я вспомню, где я, пойму, как добраться домой и как найти Брукса. Может быть, он тоже заблудился. Может быть, он один, ему страшно, он вспотел. Может быть, он тоже ищет меня. Я должна найти его, потому что когда он будет рядом со мной, со мной все будет в порядке.
20:13.
Вода.
Я нашла ее.
Я нашла рябь, камни и звуки спокойствия.
Я нашла воду и нашла его.
– Джулия, пожалуйста, не уходи. Послушай меня.
Брукс?
Нет.
Не Брукс.
Это кто-то другой. И он не один. Мужчина, и с ним кто-то еще.
Женщина. Она все время говорила ему «нет». Она говорила, что больше не может быть с ним, и ему это не нравилось.
– Мы с тобой нужны друг другу, Джулия. У нас семья.
– Да послушай ты наконец! Я больше не хочу быть с тобой.
– Это из-за того парня с работы?
Женщина закатила глаза.
– Вот только не начинай. Об этом я и говорю. Об этих твоих вспышках гнева. Я не хочу, чтобы наш сын это видел. Так больше не может продолжаться.
Он запустил пальцы в волосы.
– Ты с ним трахаешься, да? Трахаешься с тем парнем с работы.
Она не успела ему ответить. Он волновался все сильнее и сильнее, его грудь поднималась и опускалась.
Из-за этого человека мне становилось все труднее дышать, становилось все страшнее. Когда я стояла совсем одна не у тех узловатых деревьев, мне и то было не так страшно. Надо было оставаться там.
Он закричал на нее срывающимся голосом.
– Ты вонючая шлюха! – заорал он, сильно ударив ее по лицу. Она отшатнулась назад и всхлипнула, прижав руку к щеке. – Я дал тебе все. У нас была хорошая жизнь. Я только что унаследовал бизнес. Мы поднимались на ноги. А как же наш сын? Как же наша семья? – Он бил ее – снова и снова давал ей пощечины. – У нас все было хорошо! – Он толкнул ее на землю и выпучил глаза как сумасшедший.
Мне сдавило горло. Я смотрела, как этот злой, как надвигающаяся буря, мужчина схватил женщину за шею.
– Ты не можешь бросить меня. – Он почти умолял ее. Потом он задохнулся и начал трясти ее. Он почти умолял, как вдруг задохнулся и стал трясти ее. Она кричала, хватаясь за его руки. Он тряс ее. Она кричала, хватая ртом воздух. Он тряс ее. Она кричала, и я чувствовала его руки.
Мне казалось, что я чувствую его руки на моей шее. Что он душит меня. Что он трясет меня. Что он давит на меня.