Страница 7 из 13
Впрочем, это было самое меньшее из зол, – усмехаюсь своим расшалившимся воспоминаниям.
Выпиваю пару таблеток обезболивающего, чтобы унять режущую боль в руке. Наверное, придется идти к врачу. Вряд ли перелом… но болит все сильнее. Нахожу бинт, кое как завязываю руку. Надо только пережить завтрашнюю фотосессию, за нее уже заплатили, и очень щедро. Я не могу себе позволить нарушить контракт…
Тихонько залезаю в постель, чтобы не потревожить Николь. Но она очень чутко спит. Повернувшись ко мне лицом, открывает глаза.
– Привет, – произносит сонным голосом.
– Мне жаль, что я тебе разбудила.
– А мне нет. Я скучала по тебе. Почему ты так поздно? Ты же ненавидишь уходить из дома по вечерам. Работа?
– Не совсем, – вздыхаю.
– Я хотела спросить тебя… – запинается малышка.
– Да, конечно. Спрашивай.
– Я подслушала разговор… Дедушки и прабабушки. Они говорили… о моих родителях.
Как и всякий любознательный ребенок, Николь спрашивала, конечно же, о своих родителях. Мы старались окружить девочку заботой, любовью. Особенно Ангелина, она очень любила правнучку, баловала ее. Инга, ее муж, дочь – все прекрасно относились к Николь. Но конечно, этого было недостаточно. Девочке было сказано, что ее мама умерла при родах. А отец погиб в далекой стране, еще до ее рождения. Сказать правду никто не решился, хотя мне никогда не нравилась придуманная Ангелиной версия. Я пыталась спорить с ней, но разумеется, меня не послушали.
– Я не все поняла, Эрика. Но кажется… мой папа жив.
– Что? – переспрашиваю испуганно.
– Как ты думаешь, такое возможно?
– Я… не знаю… – у меня перехватывает дыхание, то ли от страха, то ли от боли за девочку. Как бы мы ни старались оградить ее… все равно прошлое неумолимо настигнет. И снова вопрос, что я могу сделать, чтобы облегчить все это, ради племянницы. Такой ранимой, такой маленькой. Ей всего шесть лет… Возраст, когда ты начинаешь осознанно понимать, как тебе необходимы родители.
– Ты можешь поговорить с бабушкой, Эрика? Пожалуйста! Она же все решает. Может, мой папа не погиб… может он просто был очень далеко, а теперь приехал? Если он хочет увидеть меня… то я тоже очень хочу этого – заканчивает Николь почти шепотом.
– Хорошо, дорогая. Я поговорю с бабушкой, – сглатываю слезы.
Как объяснить малышке, что не все так просто? Я уверена, что Давид не причинит ей вреда… Но он может захотеть забрать Николь у нас. Кто знает… У Давида деньги и связи. Он отсидел не полный срок, меньше половины, его адвокаты все эти годы бились, чтобы доказать его невиновность, несмотря на приговор. На это тратились огромные ресурсы.
К этому моменту родителей Давида не было в живых, не было родственников. Он один владел большим состоянием, которое унаследовал. Даже попав в тюрьму, он продолжал управлять империей. Наверное. Я лишь предполагаю, и сопоставляю то что писали в газетах, в интернете.
Человек, который справился со всем этим, заберет маленькую девочку с легкостью, по щелчку пальцев. Кто знает, позволит ли он нам видеться с Николь…
От него зависит так много… А я взяла, и дала ему по морде. Что получив взамен? Свою гордость, самоуважение?
Нет. Сейчас я безумно жалела о своем поступке. Возможно, теперь он будет настроен еще более жестко. И что делать? Ползти к нему на коленях?
Глава 5
От всех этих мыслей раскалывалась голова, заснуть не получалось. Поэтому, наутро, явившись на фотосессию, пришлось наслушаться от гримера, маскирующего мои круги под глазами. Ворчание не заканчивалось, голова трещала, третья таблетка сильного обезболивающего привела к тому, что перед глазами начало все «плыть». Съемки прошли как в тумане.
– Ты сегодня явно не в форме, Эрика. Слишком напряженный график съемок? – сочувственно спрашивает ассистент фотографа, Виктор.
Симпатичный парень, обожающий флирт с моделями. Он мне, можно сказать, проходу не давал пару месяцев назад. Пришлось даже пойти на хитрость и выдумать что встречаюсь с парнем. Для этого я как-то раз пришла на финальную съемку со своим якобы парнем – на деле это был приятель моей подруги. Парень занимался реслингом и произвел на Виктора сильное впечатление. Но не буду же я просить его регулярно… Вот, пара месяцев и Виктор снова за свое. Не понимает слова нет…
– Да… что-то вроде этого, – киваю. – Очень вымоталась.
Не буду же я ему рассказывать свои реальные проблемы. Да и вряд ли ему интересно. У него другие приоритеты…
Начинаю чувствовать сильное раздражение. Ну почему я не могу отбрить резко, раз и навсегда! В этом плане мне конечно не помешали бы пара качеств сестры. Вот та всегда умела поставить на место неугодного кавалера.
– Я сегодня устраиваю вечеринку, буду очень рад если придешь, у меня день рождения, Эрика…
– О, с Днем Рождения, Виктор… Желаю тебе всего…
Парень вдруг заключает меня в объятия, при этом задев мою несчастную руку. Огнем вспыхивает боль, глаза наполняются слезами. Но Виктор, разумеется, истолковывает все по-своему…
– Отпусти, пожалуйста. Я правда себя ужасно чувствую… мне нехорошо… – бормочу сквозь пелену боли.
Губы нежеланного поклонника все ближе, меня передергивает от мысли что он поцелует меня. Меня бесит, что я такая. Закрытая, брезгливая, нерешительная… Увы, человек не властен по большей части над своими эмоциями. Лихорадочно размышляю что делать, в объятиях, которые становятся все крепче. Можно закричать, народу то вокруг нас полно, то есть, мы в отдельной гримерке, но дверь открыта и рядом большой зал, где идут съемки… Но мне не хочется привлекать внимание, не хочется скандала.
– Перестань, слышишь? – произношу жестче. – Отпусти меня!
– Да что такое? Все сохнешь по своему качку? Такие как он, непостоянные, Эрика. Гора мышц, ни грамма мозгов…
Ну что делать с этим идиотом, рассказывающим мне сейчас о моих же чувствах! Мне и смешно и тошно одновременно. Рука ужасно болит, надо выпить еще таблетку. Толкнуть мне не под силу, разве что левой по морде съездить, и стать вообще беспомощной…
После вчерашней стычки с Давидом у меня нет никакого желания лишаться еще одной руки, то есть ее нормальной функциональности…
– Отпусти девушку, – вдруг раздается низкий голос, и мы с Виктором одновременно поворачиваемся к входу.
На пороге стоит Давид и выглядит очень злым. В два шага оказывается рядом. Как в замедленной съемке наблюдаю за вылетающим из гримерки, как пробка из бутылки, ассистентом.
Причем, Виктор даже не пикнул. Кажется, бормотал извинения… Да уж, умеет Бахрамов страху нагнать, этого не отнимешь…
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю как можно грубее, показывая, что меня ничуть не радует его появление. Впрочем, так и есть. Зачем он здесь? Явно появление Бахрамова не сулит ничего хорошего…
– Я уже понял, что ты не рада меня видеть, не стоит так явно это демонстрировать, – хмуро оглядывает меня с ног до головы Давид.
Я в ответ также рассматриваю его.
Черные волосы, черные глаза, в сочетании с бронзовым оттенком кожи, белизна дорогой фирменной рубашки – сочетание от которого у меня пересыхает в горле. На запястье золотые Патек Филип последней коллекции.
– Мне казалось вчера мы закончили наш разговор, – отвечаю, судорожно сглатывая. Почему он так волнует меня. До дрожи в коленях… Почему так трудно даже просто стоять рядом? И ведь это не страх, из-за моего вчерашнего удара. Странно, но я совсем не чувствую физическую угрозу, исходящую от него. Не боюсь, что захочет отомстить… Хотя широкие плечи, агрессивная поза, в которой замер Давид, явно предупреждает от опасности…
Нет, он разрушает меня морально гораздо сильнее… Его мощная энергетика давит настолько сильно, что хочется закричать и убежать.
– Нет, мы только начали, Эрика. Правда, я не ожидал тут встретить конкурента, – с усмешкой произносит Бахрамов. Но ты в любом случае никуда не пойдешь с ним. Ты идешь со мной. На ужин.
По телу разносится ледяная дрожь.