Страница 46 из 76
Помню, какой ужас тогда охватил меня, как я отчаянно сопротивлялась и какое облегчение испытала, когда за меня вступилась Арайна. А за этого мужчину некому будет вступиться. Я, конечно, могу попытаться, но меня попросту тут же выставят.
Почувствовав мимолетное прикосновение пальцев к своей руке, обернулась и увидела Редфрита.
— Этот человек — вор, насильник и убийца, — тихо сказал король. Скользнув по моему запястью пальцами, убрал руки за спину. — Главарь банды, долгое время державшей в страхе многие города. Его должны были казнить сегодня на рассвете. Будем считать, что накаи подарили ему несколько часов жизни.
Я слабо улыбнулась, благодаря Редфрита за попытку успокоить мою совесть.
— Еще не поздно уйти, — напомнил он.
Покачала головой. Борясь с желанием попросить, чтобы снова взял меня за руку и не отпускал, пока все не закончится, шепотом ответила:
— Я останусь. Все в порядке.
Я справлюсь.
Редфрит вернулся к магам, что-то сказал Арайне, и та, приблизившись к заключенному, прикрыла глаза и, не теряя времени, начала произносить слова призыва. Медленные, тягучие, они растекались по залу, заставляя трепетать пламя над свечами. Поначалу ничего не происходило. Преступник не шевелился, да и все, кто присутствовал при обряде, сейчас напоминали безмолвные статуи. А потом… просто в какой-то момент, в один заполошный удар сердца, вдруг все изменилось.
Первое, что почувствовала, — это страх. Липкий и тошнотворный, казалось, он проник мне под кожу. Растекся по венам, ядом наполнил легкие. Ни вздохнуть, ни шелохнуться. Сейчас я была беспомощнее новорожденного.
Кажется, то же самое испытывали и остальные. На лицах собравшихся читался такой ужас, такое отчаянье, будто каждый из нас оказался на волосок от самой мучительной гибели.
А ведь за окном продолжало ярко светить солнце, и безмятежные облака все также неторопливо проплывали по небу.
Ледяная дрожь змеей скользнула по позвоночнику, когда заключенный дернулся. Раз, другой, и тяжелые цепи лопнули, словно жалкая бутафория.
— Держите его! — прорычала Арайна и продолжила еще громче, отчаянно выкрикивать слова заклинания.
Преступник выгнулся, будто одержимый. Впрочем, таким он теперь и был. Я не маг, но всей своей сутью вдруг ощутила присутствие страшной, потусторонней силы. Такой, что всех нас легко может превратить в прах.
— Да держите же!
На помощь накаи бросились и Редфрит, и Велебор со стражниками, но их отшвырнуло от одержимого, словно они были легче пуха. Преступник резко сел, и я попятилась к стене. От безумного взгляда, от жуткой улыбки на весь рот. Она вспорола старый шрам, и теперь кровь заливала его лицо.
Шершавый камень царапнул спину, но я даже не сразу почувствовала. Вот преступник вскинул руку, а спустя мгновение, сорвавшись с места, метнулся к группе людей. Королевскому лекарю, чародейкам из Сетхэйна и… ко мне. Все произошло очень быстро. Редфрит среагировал первым, бросился ему наперерез, прежде чем одержимый успел до кого-нибудь добраться. Рванул на себя, заставляя развернуться, ударил под дых, но одержимый даже не шелохнулся.
Схватив короля за шею, вздернул над полом, и в то же самое мгновение острый спазм сдавил мое горло, будто вместо Редфрита душили меня. Перед глазами все закружилось. Эта карусель продолжалась до тех пор, пока короля не вырвали из рук преступника. Как подкошенный одержимый рухнул на пол, а спустя секунду от его тела отделилась мутная дымка. Метнулась к покатым сводам, всполошено покружила, словно бьющаяся о прутья клетки птица, и растворилась в камне, оставив после себя бездыханное тело.
— Как я и говорила: не подействовало. — Арайна разочарованно поморщилась. — Но хотя бы теперь понимаете, с чем имеем дело.
Ей никто не ответил.
Башню, что стала местом проведения «казни» для главаря разбойничьей банды, Мильдгита и Велебор покинули последними. Чародейка задержалась, чтобы после королевских магов и северянок еще раз осмотреть место призыва, а князь никак не мог заставить себя сдвинуться с места.
Никак не мог поверить в произошедшее.
— Выглядишь бледным, — обернувшись к нему, заметила колдунья.
— А ты кажешься слишком беспечной. После того, что здесь было, — добавил Велебор после недолгой запинки.
Он до последнего надеялся, что рассказы о пожирателе всего сущего — наглая выдумка Диких. Попытка оправдать убийства невинных. Но вселившееся в преступника создание было более чем реально. Велебор не был магом, но каждой мельчайшей частицей своего естества ощутил давящую, тошнотворную силу. Зловоние смерти, наполнившее комнату; отчаянье, рвавшее на куски душу.
— Не вижу причин волноваться, — беззаботно отозвалась Мильдгита. — Что бы это ни было, уверена, мы сумеем отправить его туда, откуда он выполз. — Бросив по сторонам взгляд, чародейка удовлетворенно кивнула.
Сила вселившейся в преступника сущности все еще ощущалась, но больше не душила как раньше. Она снова могла дышать полной грудью и верила, что люди сумеют разобраться с духом.
Главное сначала разобраться с накаи. Положить конец преступлениям диких тварей.
— Я в хороших отношениях со многими богами Темного пантеона. Уж они-то точно будут посильнее пробудившегося духа.
— Он же древний, — напомнил Велебор.
— Но и всевышние тоже не вчера родились. — Мильдгита пренебрежительно хмыкнула. — Или ты теперь веришь всем россказням накаи? Вполне возможно, что они и призвали Спящего, а покойных правителей обвинили, чтобы оправдать убийства крестьянок. Жаль, что Редфрит им так легко поверил. Надеюсь, хотя бы ты не настолько доверчив.
Велебор вскинул на колдунью хмурый взгляд:
— Что ты имеешь в виду?
— Что я ощущаю в тебе сомнение. Ты колеблешься. Может, уже передумал убивать свою невесту?
Снова вопросы, на которые ему так не хотелось отвечать.
— Я тебе уже говорил и повторю снова: наш план в силе. — Помедлив, его светлость чуть заметно скривился и пробормотал: — Это в любом случае от меня уже не зависит.
Решительно поднявшись, бросил взгляд туда, где еще совсем недавно лежал приговоренный к смерти. Кто бы мог подумать, что всего за несколько мгновений он превратится в опасного одержимого, превосходящего их всех по силе.
Чудо, что остались живы.
— Одному из крылатых уже начали добавлять в еду порошок тайхари, но нужно время, чтобы он начал действовать.
— И что же такого особенного в этом вашем порошке тайхари?
— Он вызывает сильные чувства, почти неконтролируемое желание.
— К твоей невесте? — Задувая свечу за свечой, уточнила ведьма.
На миг прикрыв глаза, Велебор кивнул.
— О том, чтобы страсть Дикого была направлена на Даниэлу, позаботятся мои чародейки. Других женщин он попросту не заметит. И чем больше будет бороться с собой, тем сильнее будет зарождающаяся в нем похоть. А невозможность удовлетворить ее разожжет в нем злость и ненависть к своей жертве.
— Звучит занятно. — Мильдгита предвкушающе улыбнулась, рисуя в голове картины грядущего будущего. — Представляю, в какое исступление придет Редфрит. Война с накаи будет обеспечена.
План северянина Мильдгите нравился. Не нравилось сомнение в его глазах. Раздражение в голосе, которое с трудом сдерживал, когда речь заходила о скорой и обязательно мучительной гибели Даниэлы.
Попрощавшись с посланником, чародейка сразу отправилась к себе. Стремглав взбежала по лестнице и, нетерпеливо толкнув дверь, прошла в комнату. Удостоверившись, что одна и поблизости не крутится какая-нибудь фея, откинула край ковра. Приподняв половицу, извлекла из тайника неприметную темного дерева шкатулку, где под замком и охранными чарами лежала сплетенная из соломы заговоренная фигурка.
— Слабак вы, ваша светлость! Видно же, что не желаете невесте смерти. А ведь еще совсем недавно соловьем заливался. Неужели эта девка околдовала и Ярого? — Вспомнив иномирянку, Мильдгита с отвращением сплюнула, после чего трепетно погладила и прижала к груди соломенную куклу. — Но вы, князь, подали мне идею. Вызывать чувства? Такое и я тоже умею. Хотя в случае принцессы Диких ничего вызывать не придется. Достаточно будет усилить те, что уже давно терзают ее сердце. — Поднявшись с колен, чародейка пересела поближе к очагу и певуче произнесла: — Как-никак Редфрит Галеано убил ее брата. Эту карту я и разыграю.