Страница 8 из 11
– Чем ты занимаешься? – удивилась она.
– Запечатываю ячейки, госпожа.
– Уже окукливаются? По моим расчетам, все должно было начаться ближе к вечеру.
– Эти личинки вышли из яйца раньше других, – объяснила Циния.
– Хорошо, но тебе следовало дождаться меня, а не заниматься самодеятельностью, – недовольно прожужжала наставница. – Тебе еще рано принимать такие важные решения!
«Знала бы ты, какие решения я уже принимаю по твоей вине!» – подумала Циния, но вслух она произнесла совсем другие слова:
– Прошу прощения госпожа! Я не знала.
– Впредь будете запечатывать только после моего распоряжения!
В следующие несколько часов Кливии пришлось давать такие распоряжения даже чаще, чем ей, возможно, хотелось. То там то здесь очередная личинка отказывалась от еды, укладывалась на дно ячейки и выпускала ниточку. Пчелки тотчас мчались к наставнице с докладом:
– Госпожа Кливия, пятая ячейка в десятом ряду! Кажется, началось.
Или:
– Госпожа Кливия, и у меня две личинки задумали окукливаться. Уже во всю над коконом трудятся.
Наставница отправлялась с проверкой, после чего выносила вердикт:
– Запечатывайте ее!
Циния и ее сестры сразу же приступали к работе. Поначалу они пользовались готовым воском, но вскоре обнаружили, что могут получать его самостоятельно. У каждой пчелки в нижней части брюшка на четырех последних сегментах располагаются восемь маленьких кармашков (восковниц) с восковыми железками. Жидкий воск просачивается из них наружу. От соприкосновения с воздухом он застывает. В результате в кармашке образуется маленькая восковая пластинка. Ее можно использовать для любых строительных работ. Пчелки вынимали пластинки, разогревали их своим дыханием, добавляли пыльцу и придавали челюстями нужную форму. Таким образом выходила легкая крышечка. Сквозь тонкий слой воска можно было разглядеть, как личинки мерно раскачиваются верхней частью тела, прикасаясь головкой то к одному месту крышечки, то к другому. Выделявшаяся при этих движениях нить быстро затвердевала. В результате получалась еще одна плотная крышечка, состоящая из отдельных беспорядочно расположенных нитей.
К вечеру второго дня все личинки окуклились и успокоились. К этому времени пчелки буквально валились с ног от усталости. Госпожа наставница, которая и сама порядочно вымоталась, отправила всех спать.
После чреды хлопотливых дней наступили спокойные времена. Вместе с другими Циния стала вновь посещать уроки в школе. Но когда выпадала свободная минутка, она спешила на Двадцать Седьмую улицу проведать своих подопечных. Вглядываясь сквозь полупрозрачную крышечку, пчелка узнавала и не узнавала прежних личинок. Каждый день с ними происходили какие-то перемены: обозначились головы, наметились глаза и даже, похоже, стали отрастать ножки. Ничего более удивительного Цинии прежде не доводилось видеть. Происходящее глубоко ее волновало, и она несколько раз пыталась объяснить свои чувства Фикусу. Однако тот, как и положено трутням, воспринимал все гораздо прозаичнее. К тому же его собственная жизнь не стояла на месте. В ней тоже происходили интересные события.
– Знаешь, – сообщил он как-то вечером. – Наш учитель объявил, что завтра должен состояться наш первый вылет из гнезда. Если, конечно, погода будет хорошая.
– Ах! – воскликнула Циния. – Неужели? В твоей жизни должно произойти величайшее событие, а ты говоришь об этом так спокойно!
– Не преувеличивай, – усмехнулся Фикус, – всего лишь небольшой тренировочный полет вокруг дерева. У каждой сборщицы нектара такие величайшие события происходят по десять раз на дню.
– Все равно ты счастливчик, – вздохнула она. – Расскажешь мне потом, что увидел.
Фикус пообещал все внимательно рассмотреть. Явившись на другой день в школу, Циния с нетерпением спросила:
– Когда, наконец, нас выпустят наружу?
Госпожа Кливия строго посмотрела на нее:
– Ты, кажется, воображаешь, милочка, что речь идет об увеселительной прогулке! Между прочим, все пчелы, покидающие дупло, заняты серьезным делом.
– И когда я смогу заняться этим делом? – не унималась Циния.
– Как только наступит надлежащий момент! – отрезала наставница. – А пока ступайте на урок сотостроения к госпоже Левизии. Если я хоть что-то понимаю в жизни, скоро эти знания очень даже вам пригодятся.
Пришлось подчиниться. Госпожа Левизия оказалась сухонькой и строгой особой. Из тех, кто умеет, не повышая голоса, приструнить любую шалунью.
Собрав учениц, она прежде всего стала рассказывать им о воске:
– Всем известно, что мы пчелы – лучшие строители на земле. А почему? Потому что в отличие от других мы сами создаем лучший на земле строительный материал. В чем же его достоинства?
– Воску, если он мягкий, можно придать любую форму, – сказала Камассия. –
Это очень удобно, когда что-нибудь строишь.
– Но после застывания, – добавила Анемона, – воск обретает замечательную твердость. И он долго сохраняет форму, которую ему придали вначале.
– Воск – долговечный материал, его не просто разрушить, – вставила Циния.
– Нельзя забывать также, – заключила госпожа Левизия, – что в воске погибает большинство болезнетворных бактерий. Поэтому мы выращиваем в восковых ячейках нежных личинок и храним в них запасы еды.
После общих рассуждений наставница показала, как при помощи щеточек задней пары ножек сподручнее и быстрее вынимать из восковниц восковые пластинки, как затем, подгибая заднюю ножку, передавать пластинку вперед. Они так же узнали, как разминать воск челюстями, добиваясь его мягкости и пластичности. Затем начались практические занятия. Госпожа Левизия повела своих подопечных на Двенадцатую улицу, где несколько пчелок более старшего возраста занимались плановым ремонтом. Для начала новичкам поручили покрывать тонким слоем воска (вощить) обнажившуюся кое-где древесину. В этих трудах прошел весь день.
Глава восьмая
Вечером Циния встретилась с Фикусом. Ей не терпелось узнать о его впечатлениях от первого полета. Однако приятель оказался не особенно многословным.
– Сильные ощущения, – сказал он. – Перед тобою и под тобою – огромный луг. И всюду кипит жизнь.
– Я это знала и без тебя, – обижено заметила Циния. – Думала, ты расскажешь мне о полете.
– О полете нельзя рассказать, – его можно только почувствовать, – возразил трутень. – К тому же ты сама скоро все узнаешь.
Весь следующий день продолжались занятия с госпожой Левизией. Она учила как возводить соты с идеально параллельными поверхностями, используя в качестве отвеса свое собственное тело, а потом строить на них ячейки, представляющие собой правильные шестигранники. Казалось, так будет продолжаться до бесконечности. Однако вечером появилась Кливия и объявила, что на следующий день намечается небольшая воздушная экскурсия.
Наконец-то! Весть о первом вылете из гнезда была воспринята всеми с воодушевлением. Циния даже плохо спала ночью, так не терпелось ей скорее выбраться из гнезда. Сразу после завтрака все построились и чинно отправились вслед за наставницей к летку. Кто-то проделал этот путь в первый раз, но Цинии он был хорошо знаком.
И вот наступил незабываемый момент. Миновав бдительную охрану, юные пчелки выбрались на широкую ветку перед входом в дупло (на нее обычно совершали посадку все сборщицы нектара). Открывшаяся перед ними картина была воистину великолепна. Стояла солнечная, безветренная и тихая погода. С высоты хорошо были видны соседние деревья и огромный луг, пестревший цветами. От восхищения Циния едва не лишилась чувств. Новая реальность одновременно ошеломила и оглушила ее. Привыкнув за свою недолгую жизнь к постоянной тесноте, она была буквально потрясена бескрайними просторами и величественными белоснежными облаками. В эту минуту ей вдруг страстно захотелось устремиться в бездонную голубую высь, пронизанную золотистым светом. Но оказалось, что подобные чувства испытывали далеко не все.