Цвет крыльев. Черный.

Он стоял, невидимый в сером сумраке, слившийся с тенью и незаметный ни для прохожих с улицы, ни для самой Анжелы. Черные крылья сейчас были спрятаны, но их мрачное присутствие будто ощущалось у него за спиной.

Он терпеливо дождался, пока девушка выключит свет и подготовится ко сну.

На всякий случай, он простоял еще около получаса под ее окнами, вслушиваясь в ровное, спокойное дыхание, вглядываясь в темноту комнаты. И только, когда Люцифер стал полностью уверен, что Анжела сегодня не проснется, и он не пропустит ничего важного, ни разговора, ни эмоции, только тогда он ушел.

Его шаги были тихими и размеренными, но удалялся он так быстро, что обычный человек не смог бы его догнать, даже побежав. Привычный капюшон полностью закрывал его лицо от случайных прохожих. И если бы и кто его сейчас увидел, то потом бы вряд ли вспомнил, как он выглядит. Его черты смазывались в сознании, выскальзывая, точно кусок мыла из мокрых рук. Он научился затирать свой образ, даже не прилагая к этому никаких усилий, необходимых для обычного Ангела.

Люцифер шел по тихой улице и улыбался.

От этой улыбки бросило бы в дрожь даже человека с самыми крепкими нервами. Она была холодной и расчетливой, полной мрачного торжества, и от этого действительно жуткой, мрачной.

У Люцифера был неплохой повод для радости, ведь сейчас все шло по его плану. По плану, который он носил в себе столько времени, скрываясь ото всех. По плану, который он тщательно продумывал до самых мелочей. По плану настолько четкому и взвешенному, что он был просто обречен на успех. И теперь, когда все случалось именно так, как нужно, ничто не сможет его остановить.

Люцифер знал, что сейчас девушка еще не до конца верит ему, но это не продлится слишком долго. Ведь он уже давно зародил в ее душе сомнения. Вопросы, терзающие своей въедливостью.

А что, если...

Может, он прав...

Ему можно верить...

Но, как же так...

Он тысячи лет учился этому. Отравлять, развращать, заражать и смущать.

Он никогда и ничего не делал просто так. Каждое слово, что он говорил, было взвешенным, измеренным, направленным на то, что бы как можно глубже проникнуть в душу, закрепиться там. Каждое действие, или напротив отсутствие поступков, каждая улыбка, каждый вздох, или даже молчание... все это было продуманным и проигранным до такой степени, что не снилось даже лучшим актерам.

И эта рыжая девчонка не сможет справиться с его искушением, преподнесенным столь кропотливо и тщательно. Она уже не смогла.

Еще только день, еще один разговор, и она полностью доверится ему.

Будет считать, что он прав. Будет жалеть его. Даже захочет помочь ему.

Она ведь такая мягкая, эта рыжая девчонка. И такая глупая.