Страница 2 из 113
Он и впрямь начал медленно, но звонко хлопать в ладоши.
– Что за бред ты несешь? – Дэймон сморщил нос. – Ты сошел с ума за все те века, что провел в одиночестве?
– Прояви уважение, Война! Я в здравом уме и трезвой памяти. Бледнокрылый Всадник сообразил все гораздо быстрее. И уже фьють, – Люцифер помахал руками, изображая птицу, – улетел доложить обо всем наверх. Но так уж и быть, сейчас я вам все подробно объясню. Итак, друзья мои. Что вы знаете про Апокалипсис?
– Он наступит после того, как будут сорваны все печати, – ожил, в изумлении молчавший все это время Крис.
Он совершенно не понимал, что происходит, и говорил по инерции, заученную информацию, точно школьник на экзамене. Все перевели взгляды на него, и, запнувшись, он продолжил:
– Первые четыре печати это Всадники Апокалипсиса – Праведность на Белом коне, Война на Красном, Голод на Черном и Смерть на Бледном. Вот только перед всем этим должно произойти событие неестественное и невозможное. А если точнее, то невинные должны пострадать, а мертвые ожить. Не считая того, что ни у одного из нас нет цветастых коней, я не вижу, чтобы мертвые разгуливали по окрестностям.
Услышав «мертвые должны ожить» Анжела встрепенулась. Поднявшись с пола, она подошла к отцу и стала щупать его пульс в последней, отчаянной надежде. Может еще не все потеряно? Может, случится чудо?
Бесполезно. Отец не подавал никаких признаков жизни. Лицо его было землисто-серым, нос заострился. Сомнений его состояние не вызывало.
– О, знаете, я смотрел фильмы про зомби, и, хотя наша рыжая девчонка совершенно не похожа на ожившего мертвеца, но это она. Она мертва уже дважды. Ну и пострадавшего невинного, думаю, видят все. – Люцифер указал на Джоша. – А теперь, дорогие Всадники, вспомните цвет своих крыльев. Пожалуй, я начну первым. Покажу, так сказать, на наглядном примере.
Он торжественно снял куртку, под которой у него была одета простая белая майка, и стал медленно выпускать крылья.
Анжела вскрикнула. Крылья у него были совершенно ужасные. Аспидно-черные, размерами гораздо меньше, чем у Самаэля или Криса, местами обломанные, словно это не перья, а угли.
– Вот, черт, – сквозь зубы пробормотал Дэймон. Теперь он тоже все понял.
Лишь один Крис стоял, недоуменно оглядываясь.
– Ну, да, положим, ты я и Самаэль подходим по цвету этим... ммм... Всадникам. Но ведь у Дэймона перья далеко не красные, а значит, четвертого, все равно не хватает, – он развел руками.
– О, ну, конечно же, ты не знаешь такие милые детали. Дорогой Война! Не хочешь раскрыть нашему другу Праведности свой небольшой секрет? – улыбка Люцифера была слаще меда.
– Откуда ты про это узнал? – несмотря на вопрос, Дэймон все-таки снял рубашку. За его спиной начали расти крылья. Стекающая кровь окрашивала нежно-белые перья в яркий, алый цвет.
– Ну, даже не считая того, что я приглядываю за тобой и этой юной леди, уже довольно давно, когда-то я тоже был таким. Выпускать крылья было так невыносимо больно, что я пытался их сжечь, – Люцифер развел руками, по-прежнему улыбаясь, будто говорил о чем-то невероятно приятном. Зеленые, как изумруды, глаза сверкнули, на мгновенье вспыхнув алым.
Крис выглядел удивленным, если не ошарашенным. Он стоял, открывая и закрывая рот, не зная, что сказать. Такого поворота он явно не ожидал.
Никто не ожидал, что все так обернется.
Что празднование Хэллоуина закончится визитом самого Люцифера и началом Апокалипсиса.
– Ну а то, что крылья милого Сэмми – бледные, а если быть точнее, серые, думаю, знают все, и про это можно было бы и не говорить, – Люцифер заулыбался еще слаще, хотя казалось дальше уже и некуда. – А сейчас, дамы и господа, я вынужден откланяться. Меня ждут дела. Апокалипсис наступает не каждый день, а я планировал это, позвольте напомнить, несколько тысячелетий.
Он и вправду картинно раскланялся, спрятал свои ужасные крылья, и, надев куртку, накинул капюшон, спрятав лицо. После этого быстрым шагом вышел, оставив троицу молодых людей в полнейшем недоумении.
– Я так и не понял, кто это был, – первым нарушил тишину Крис, пропустивший начало представления. Его голос звучал хрипло, будто он молчал не пару минут, а несколько часов. – И что вообще тут произошло.
– Люцифер, – Дэймон словно сплюнул это имя, – надо сказать, за все это время он немного постарел. Ты еще слишком молод. Не застал его до падения.
– Но нам рассказывали, что он умер. Его так давно никто не видел. Может ты ошибся и это был не он? Другой Падший?
– Я бы не смог ошибиться, даже если бы захотел. Я помню его еще до создания людей. Вольнолюбивый, строптивый, – Дэймон горько усмехнулся, – почти как я. Чёрное пламя разума и воли.
– И что же теперь будет? – подала голос молчавшая до этого Анжела.
Больше всего ее интересовала судьба отца. Она до последнего надеялась, что все обойдется. Надеялась, хотя это было наивно и нелепо, отчаянно цепляясь за призрачную возможность того, что свершится чудо.
Ведь если есть и Ангелы, и Люцифер, и какие-то совсем уж невозможные Всадники, то почему бы не быть и чудесам? Почему бы не случиться чему-нибудь хорошему? Хотя бы для разнообразия.
Она не могла упрекать в случившемся Дэймона, ведь знала, что он действительно не хотел такого поворота. Уж если кто и был виноват, то только она одна. Она могла бы понять, что значил Самаэль, увиденный ею на балу. Она могла бы задержаться там, не возвращаясь домой. Она могла бы много чего еще сделать, но теперь все это не важно, ведь отец мертв.