Страница 21 из 101
Глава 8
Неймодия была маленькой и влажной планеткой. Стареющее солнце освещало ее скудно и словно бы презрительно. Словом, Неймодия вовсе не была тем местом, куда все стремятся попасть. Даже сами неймодианцы не любили ее. Близость самоуверенной Кореллии и индустриализированного Куата не только не играли на руку Неймодии, но даже наоборот, добавляла ей поводов для страданий: ни раньше, ни теперь содружество Центральных миров не принимало Неймодию в свой круг. Унизительное положение вечных изгоев пронизывало все слои неймодианского общества.
Это пренебрежение убедило неймодианцев, что успеха и процветания добьется только тот, кто проявит себя не просто способным индивидуумом, но настоящим хищником. Достичь вершины пищевой цепочки можно только по головам более слабых конкурентов. А чтобы удержаться на ней, нужно подмять под себя все ресурсы, до которых сможешь дотянуться, и не подпускать к ним остальных.
Именно эти нехитрые принципы зачастую вспоминали, чтобы объяснить быстрый взлет неймодианцев, в первую очередь связанный с Торговой Федерацией, чьим фирменным знаком была бессердечность.
Неймодия, которая раньше была завзятой домоседкой, теперь выбрала участь бродячего торговца. В результате она не добилась особой любви у представителей слабых рас, которых свозили на строительство гигантских ульев, ферм по выращиванию плесени и питомников для жуков.
Вицекороль Нуте Гунрай делил добровольное изгнание со своими соотечественниками, испытывая противоестественную неприязнь к родному миру. Но вот встречу Узкого Круга приходилось проводить там, где стены точно не имеют ушей Корусканта. А в этом смысле Неймодия была лучшим убежищем.
Проблема, которой было невозможно избежать при возвращении на родину, заключалась в том, что никому не по силам было изгнать застрявшие на клеточном уровне воспоминания о тех семи годах, которые неймодианцы проводили в телах жалких, слабых, извивающихся личинок, в постоянной борьбе с себе подобными за выживание, за шанс вырасти в красноглазую, безносую и безмерно подозрительную взрослую особь.
Взрослые особи вроде Гунрая задрапировывали тела в прекраснейшие одеяния, которые можно было купить за кредитки Республики, и не имели привычки вспоминать прошлое.
На таких вот размышлениях поймал себя вицекороль, пока самоходное кресло несло его мимо имитирующих старинные ульи сводчатых залов из прекрасно обработанного камня, мимо длинных шеренг дроидовсекретарей, ожидающих приказаний, - к месту встречи.
Конечным пунктов его церемонного продвижения был темный, сырой грот, абсолютная противоположность блистающим капитанским мостикам грузовозов Торговой Федерации. На дисплее чахло несколько образцов экзотической флоры, брошенных на произвол судьбы и вынужденных выцеживать влагу из спертого воздуха. На сводчатых стенах красовались симметричные эмблемы благочестия и власти: огненный шар и гархаи - рыбаброненосец, символизирующая повиновение и верность просвещенному предводителю.
Ближайшие советники вицекороля уже ждали его: полномочный представитель вицекороля Хас Мончар и юрисконсульт Руне Хаако. Оба они по такому случаю были в головных уборах, соответствующих рангу. Мончару полагалась трехзубцовая корона, уменьшенная копия той, что носил Гунрай, а Хаако - высокий закругленный колпак с двумя рожками на лбу.
Советники приветствовали своего вицекороля - каждый посвоему.
- Добро пожаловать, Ваше вел'ич'ество, - проскрипел Хаако, сутуло хромая ему навстречу и жестикулируя корявой рукой. - Мы надеемся, что вы пр'ишли не зря.
Было в нем что-то от старого паука. Лицо Хаако было изрезано глубокими морщинами, под глазами набухли мешки, дряблый подбородок плавно переходил в дряблую же шею.
Вицекороль раздраженно дернул рукой.
- Он сказал, что буд'ет присутствовать. Дл'я м'еня этого вполне достаточно.
- Для вас… - прошептал Мончар.
Гунрай с неудовольствием уставился на своего представителя, - События разворачивал'ись им'енно так, как он предсказывал. Наемники Коула совершили напад'ение, и "Доход" разрушен.
- Но разве это повод для л'икования? - спросил Хаако. Его голос, пропущенный через коробку искусственного речевого аппарата, звучал глухо. - Этот ваш план стоил Торговой Фед'ерации первоклассного грузовоза и биллионов в слитках ауродиума.
Мигательные перепонки Гунрая выдавали его. Он долго и часто мигал, прежде чем к нему вернулось самообладание.
- Од'ин корабль и од'ин сундук с сокровищами. Если наш покровитель действит'ельно тот, за кого с'ебя выдает, такие затраты не стоят упом'инания.
Хаако с важным видом поднял разбитую параличом руку.
- Если он действительно тот, за кого с'ебя выдает, его сл'едует бояться, а не восхищаться им. И вообще, как мы можем быть увер'ены? Какие выгоды он об'ещал вам, государь? Вы же вид'ели только его голограмму, он мог утв'ерждать вс'е что вздумается.
Гунрай выпятил и без того выдающуюся челюсть.
- У кого могли атроф'ироваться мозги до такой ст'епени, чтобы делать подобные заявления, если он не в состоянии их подтверд'ить?
Откуда-то из складок мантии он выудил портативный голопроектор и установил его на столе.
Когда, несколько месяцев назад, ситх - Повелитель Тьмы впервые связался с ним, Гунраю показалось, что тот знает практически все о нем самом и его пути наверх, в частности, как Гунрай свидетельствовал в директорате Торговой Федерации против "Супертанкера Пульсара" во время массовой кампании по обвинению "Пульсара" в "злонамеренном пренебрежении прибылью" и "благотворительных пожертвованиях, которые не принесли очевидной выгоды".
Несомненно, именно эти показания и другие подобные проявления алчности и привлекли к нему внимание Дарта Сидиуса.
Но даже несмотря на это, Гунрай оставался бы настроенным не менее скептически, чем его советники, если бы Дарт Сидиус не продемонстрировал ему свое широчайшее влияние и власть. Действуя скрытно, Дарт Сидиус организовал присоединение нескольких миров, являющихся ведущими поставщиками сырья, к Торговой Федерации на правах условного членства. В обмен на выгодные условия торговли и, по возможности, защиту от контрабандистов и пиратов, эти миры отказались от представительства в Галактическом Сенате. И каждый раз Дарт Сидиус обставлял все так, что успехом в достижении прибыльной договоренности Федерация была обязана Гунраю, что сильно укрепляло его авторитет и способствовало его назначению в директорат.