Страница 8 из 21
Я откинулся на стуле с утомленным вздохом.
– Ну и в переплет вы попали.
Катерина перевела взгляд на Макгрея.
– Зачем ты его привел? Он же скажет, что я просто карга безумная.
– Вообще он не то чтобы пустое место, – сказал Макгрей, пнув меня под столом. – И внешность его обманчива – кое-что полезное о законах он все-таки усвоил в своем Кембриджском колледже для кисейных денди.
– Благодарю, – сказал я, глядя на Катерину в упор. – Должен кое-что спросить у вас, мадам. Вы виновны?
– Виновна ли я?…
– Это вы их убили?
Тот же эффект на нее произвела бы пощечина. Она вскинулась, ошеломленная, а Макгрей грохнул ладонями по столу.
– Конечно, не виновна! – рявкнул он. – Она!..
– Дай ты женщине самой ответить! – гаркнул я на него с такой яростью, что сам собой впечатлился.
Повисла тишина, и Катерина потупилась, прикусив губу.
– Я никому не причинила вреда, – пробормотала она.
Я кивнул.
– Прекрасно. В таком случае расскажите нам, что именно там произошло.
Нас ждала прелюбопытнейшая история.
3
– Эта девица, Леонора Уилберг, прислала мне записку с месяц назад. Они с ее теткой – хорошие клиентки. То есть… были ими.
– Той ночью погибли обе? – спросил я.
– Нет, только Леонора. Ее тетка умерла пару лет назад, равно как и отец, но девушка продолжала искать со мной встречи. Она очень интересовалась моими искусствами.
– Вот как?
– Да, всю свою жизнь. Она говорила, что ее бабушка тоже обладала даром.
Я покопался в нагрудном кармане и достал маленькую записную книжку, стараясь сохранять невозмутимый вид.
– С какой целью они попросили вас устроить этот… сеанс?
– Кого-то определенного хотели вызвать? – добавил Макгрей.
– Да. Ту бабку, о которой я только что вам сказала. Они называли ее бабушкой Элис.
– А не знаете, зачем? Просто поболтать? Потому что соскучились по ней?
Я допускал такую причину, потому что в последние годы спиритические сеансы стали весьма популярны. Поговаривали, что даже королева Виктория частенько их устраивала, чтобы побеседовать со своим любимым Альбертом (мы с Макгреем доподлинно знали, что это был не пустой слух).
Ответ Катерины, впрочем, оказался неожиданным.
– Леонора так и сказала, но она соврала.
– В каком смысле? – удивился Макгрей.
Катерина понизила голос.
– Они хотели что-то у нее выведать. Что-то весьма конкретное.
Я терпеливо осведомился:
– Кто вам так сказал?
– Никто. Им и не нужно было. Я это почувствовала.
Макгрей встрял ровно в тот момент, когда я собирался отпустить язвительнейшее замечание.
– Расскажите подробнее.
Катерина покачала головой.
– О, там всюду это чувствовалось, Адольфус. В записке Леоноры, в лакее, которого за мной прислали, в скатерти, в стенах гостиной… Ох, ну и дом же это был!
– Вы бывали там до сеанса?
– Да, ты же знаешь, я всегда так делаю, когда люди вызывают меня к себе домой. – Она передернулась, в этот раз всем телом, словно ее внезапно обдало ледяным сквозняком. – Нечто витало там в воздухе, мальчик мой, как вонь, которую улавливаешь еще до того, как войдешь внутрь. Ненависть… Чувство вины… Ложь… Что-то жуткое давным-давно оставило там свой отпечаток, и он так и не стерся.
Повисла долгая тишина: Катерина, по всей видимости, пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями, Макгрей был задумчив, как Иоанн Богослов, записывающий Откровение, а я крутил в руках карандаш.
– Я была вынуждена попросить Леонору очистить все комнаты с помощью освященных свечей, – продолжила Катерина. – И этого едва хватило. Мне даже пришлось принять особые меры, к которым я редко обращаюсь.
– Особые меры? – спросил я.
– Чтобы уберечь свою душу – и жизнь. Спиритический сеанс – это нечто очень… Очень…
Она не могла подыскать слово, и Макгрей пришел ей на помощь.
– Очень личное. Я понимаю. Грубо говоря, это почти как залезть к кому-то в постель. Если у него есть, ну, скажем, вши, то ты их подхватишь.
Я изогнул бровь.
– То есть… Вы защитили себя от заражения духовным сифилисом?
– Да чтоб тебя! – крикнула она, вскочив и грохнув ладонями по столу. Я порадовался, что ногти у нее были обрезаны, иначе она выцарапала бы мне глаза. – Да! Можешь глумиться сколько хочешь, но та защита сохранила мне жизнь. И жизнь, и душу! А те сукины дети – все шестеро – теперь горят в аду.
Я примирительно поднял руки.
– Замечательно, но давайте не будем сейчас углубляться в эту тему. Нам нужно больше подробностей.
Макгрей кивнул ей. Катерина возмущенно засопела, но все же села на место.
– Вы сказали, что Леонора связалась с вами больше месяца назад, но сеанс состоялся лишь в прошлую пятницу?
– Да. Нужно было дождаться, пока сойдутся звезды. Каждой душе подходит свое сочетание.
Мой карандаш замер, я вник в ее слова, а затем продолжил писать.
– Можете перечислить присутствовавших?
Она сурово посмотрела на меня.
– Ты имеешь в виду погибших?
Вопрос не требовал ответа, так что я промолчал, и Катерина начала загибать пальцы.
– Там была Леонора… Дядя, который переехал к ней после смерти ее родителей…
– Как его звали?
– Все звали его или Уилберг, или мистер Уилберг.
– Кто еще?
– Я так поняла, что один из них был вдовцом этой самой бабушки – тот немощный старик… Мистер Шоу. Гектор Шоу.
Я записал имя.
– Продолжайте.
– Еще там был мужлан, который очень любил командовать – все называли его полковником…
– Это, видимо, полковник Гренвиль, – сказал я, вспоминая заметку из газеты. – Он был из кровной родни?
– Свояк. Его жена тоже присутствовала – еще одна внучка той Элис.
– Получается, что Гектору Шоу она приходилась внучкой?
– Да, она обращалась к нему «дедушка». По-моему, ее звали Марта. Украшения у нее были богатые. И еще там был робкий долговязый мужчина. Дядя Леоноры постоянно им понукал. Его звали Бертран.
Я посчитал.
– Хорошо, это соответствует количеству найденных тел. Кто-нибудь из них показался вам странным?
– Я уже сказала вам, что все они были прокляты.
– Даже юная Леонора, столь заинтересованная в ваших искусствах?
– О да! Она всегда требовала больше, чем следовало. Той ночью она даже фотографический аппарат принесла.
– Там был фотографический аппарат? – вскричал Макгрей. Я тоже удивился – и подчеркнул это слово в записной книжке.
– Да, – ответила Катерина. – Леонора сказала, что духи иногда показываются на снимках.
Она презрительно фыркнула.
– Думаете, так не бывает? – спросил Макгрей.
– Откуда мне знать? Эти чертовы штуки только богачам по карману.
– Но вам все же не по нраву эта затея с фотографиями покойников, – заметил я.
– И то верно. Это же мучительство! Души тех, кто недавно умер, иногда застревают в стекле и зеркалах. Если духи и правда могут появляться на фотографиях, то наверняка потому, что эти машины тоже способны их поймать.
Я уставился на нее, открыв рот. Поверить не мог, что в наш век до сих пор существовало столь вопиющее невежество. Тем не менее присутствие фотографического аппарата на сеансе могло оказаться весьма полезным.
– В ту ночь делали фотографии? – спросил я.
– Да.
– Сколько?
– О, точно не знаю. Я была занята своим делом. Кажется, несколько сделали. До и во время сеанса.
Это я тоже у себя подчеркнул, а Макгрей уже с предвкушением потирал руки.
– Мы должны найти этот аппарат, Фрей. Наверное, он все еще на… – ему пришлось прикусить язык, чтобы не произнести слова «на месте преступления». – В гостиной. Мне сообщили, что дом заперли на замок. Все там должно быть в нетронутом виде.
– Я, черт возьми, надеюсь на это, – сказал я, после чего со вздохом повернулся к Катерине. – А теперь к делу, мадам. Расскажите в подробностях, как прошел сам сеанс.