Страница 17 из 21
Я стал заворачивать нож обратно в тряпку.
– Надо поместить его к остальным уликам. Не знаю, что мы… – И тут я замолк, изогнув шею и поднеся нож поближе к глазам.
– Что там? – спросил Макгрей. Он заметил, что я разглядываю острие ножа. Я держал его всего в дюйме от глаз.
– Они все использовали этот нож?
– Не знаю, но это могло бы объяснить, почему умерли только те шестеро засранцев. Что могло послужить причиной? Мышьяк?
Я кивнул.
– Это один из вариантов. Нужно, чтобы Рид поскорее провел те пробы. Если он слишком занят, я могу попробовать сам.
– Нет уж, – заявил Макгрей, выхватив у меня маленький сверток. – Слишком многое на кону. Я не хочу, чтобы чертов зануда-прокурор отклонил результаты, если ты где-то перемудришь. Я сейчас же поговорю с Ридом. Втолкую ему, как это срочно.
– Как хочешь, – сказал я отчасти с облегчением.
Я хотел последовать за ним, но Макгрей меня остановил.
– Нет, Перси, подожди тут. Парнишка от одного твоего вида закипает.
И снова я вздохнул с облегчением.
Девятипалый вернулся через каких-то десять минут с невыносимо самодовольным видом.
– Готово. Он постарается дать нам ответы завтра утром, может, и до слушания успеет.
У меня не было настроения слушать, как он хвалится своими успехами, так что я быстро сменил тему и кратко рассказал ему об улове Холта.
– Этот тип все еще у нас в камере, – заключил я. – Хочешь, сейчас его допросим?
Макгрей потер руками.
– О да. Возможно, он – спасение для Катерины.
9
Комната для допросов и так представляла собой угнетающее зрелище – голые кирпичные стены, убогая обшарпанная мебель и узкое окно, которое почти не пропускало свет. Но сегодня в грязное стекло бился дождь, и комнатушка выглядела еще мрачнее.
Когда мы вошли, Холт грыз ногти и обливался потом. Позади него сидел клерк, готовый записывать показания мужчины.
Макгрей сел лицом к Холту. В комнате был еще один стул, но я предпочел вести записи, стоя за Девятипалым. Я старался не допускать прикосновения своей одежды к здешним грязным стульям.
– Мистер Холт! – произнес Макгрей. Даже не видя его лица, я знал, что Девятипалый улыбается. – Стоит ли мне сообщать вам, сколь глубоко в дерьме вы оказались?
– Я могу все объяснить, – в очередной раз сказал Холт.
– Ой, неплохо бы. Судя по тому, в каком виде была спальня полковника, и по вещам, которые наш денди обнаружил у вас в мешке, я бы сказал, что вы положили глаз на имущество господина. Часы, одежда, добротное итальянское ружье. Зачем вы все это взяли?
Холт вдавил ладони в стол в попытке усмирить их дрожь.
– Все эти вещи мне были обещаны. Полковник знал, что они мне нравятся. Он много раз говорил, что они достанутся мне, если с ним что-то случится.
Девятипалый прыснул.
– Ага, конечно, так он и сказал.
– Клянусь! Он…
– Вы доказать это сможете? – вмешался я. – Кто-нибудь из приличных людей хоть раз слышал, как он об этом говорил? Он где-нибудь оставил об этом запись?
– Да! Ну… по-моему, оставил. Он сказал, что впишет это в свое завещание.
Проверить это было нетрудно, но я не стал об этом говорить. Просто уставился на него с откровенным недоверием. Я давно убедился, что такой взгляд иногда срабатывает лучше, чем грозные расспросы.
– В этом доме полно вещей, куда более ценных, чем эти! – не выдержав, крикнул Холт. – Я взял лишь то, что мне полагалось. Клянусь.
Я кивнул, все еще изображая сомнение.
– Предположим, вы говорите правду. Тогда зачем вы унесли эти вещи именно сейчас? Почему не дождались, пока огласят завещание? Тогда вы спокойно…
– Знаю я, как это все бывает, – перебил он меня. – Я по уши в долгах! Мне семью надо кормить! У меня маленькая дочка и больше нет работы – если я не заплачу за жилье, малую придется отдать в приют.
Он спрятал лицо в ладонях, видимо, чтобы скрыть слезы, и я ощутил прилив сочувствия. Но даже если это правда – опять-таки, удостовериться в этом не составляло особого труда, – его поведение все равно выглядело весьма подозрительным.
– У вас были свои ключи от дома, – сказал я. – Почему вы не сдали их полиции?
Холт почесал седую бороду.
– Запасной комплект я держал дома. У меня не было его с собой, когда туда пришли полисмены. И я ничего не сказал, потому что хотел забрать то, что мне причиталось. – Он с мольбой взглянул на Макгрея. – Но я пошел прямиком в комнату господина! Я ни в жизни не осмелился бы украсть что-то у него из дома, особенно из комнаты, где он погиб!
– Точно? Вы точно ничего не взяли из гостиной, в которой проходил сеанс?
– Точно-точно!
Макгрей пронзил его взглядом, и Холт тихонько заскулил.
– Совсем ничего? – повторил Макгрей.
Скулеж стал чуть громче, и я представил, что голова Холта – это воздушный шар, который вот-вот лопнет. В конце концов, почти так и вышло.
– Я… да – но… я не брал!
Мы с Девятипалым одновременно произнесли:
– Что ты, черт тебя дери, несешь?
– Может, объяснитесь?
Холт опустил взгляд.
– Ну, я…
Макгрей треснул ладонью по столу.
– Эу! В глаза мне смотри.
Холт взглянул на него, не поднимая головы.
– Я не заходил в гостиную, клянусь. Мне было страшно! Особенно после…
– После чего?
Мужчина облизнул губы.
– Я направлялся в спальню господина. Прошел мимо двери в гостиную. Она была приоткрыта. Я… увидел на полу подвеску мисс Леоноры – ту, с золотым самородочком…
Мы с Макгреем переглянулись, вспомнив этот предмет.
– То есть она просто там лежала, – сказал Макгрей полным подозрения голосом.
– Ага. Полисмены, видать, обронили его, когда забирали… юную мисс.
– Зачем вы ее взяли? – спросил я. – Вы же говорили, что не решились бы на кражу.
Холт густо покраснел, и на миг мне показалось, что он сейчас прослезится.
– Это… – начал он, но затем прикрыл рот кулаком, будто пытался подавить рвотный позыв. – Это было так просто.
Бровь Макгрея поползла вверх.
– Откуда ты знал, что это была вещь мисс Леоноры?
Румянец на лице Холта стал ярче.
– Она всегда ее носит. В смысле… всегда носила. – Его голос понизился до шепота. – Я подумал… что она ей больше не понадобится.
Макгрей явно хотел расспросить его подробнее, но тут вмешался я.
– Думаю, мы достаточно узнали о сегодняшних событиях. Меня больше интересует прошлая пятница. А также несколько дней до того.
Холт откашлялся.
– Постараюсь помочь…
– Зачем они обратились к цыганке? – оборвал я его.
– По семейному делу.
– И какому же?
Холт покачал головой.
– Я не знаю. Мне так никто и не сказал.
Макгрей усмехнулся.
– Ой, умоляю! Ты точно что-то слышал.
– Я не имею привычки подслушивать, о чем…
– Вы точно что-то слышали!
Резкость моего окрика поразила меня самого. Холт вздрогнул от моего возгласа, затем сглотнул.
– Они… они что-то искали.
– И что же?
Холт перевел взгляд с Макгрея на меня.
– А что вам цыганка сказала?
Макгрей подался вперед.
– Вопрос тебе задали.
– Я… Я-я не знаю. Я…
– Похоже, твой господин искал что-то в том доме. Что именно?
– Я вам сказал уже, я не знаю!
Макгрей сжал кулаки, готовясь сделать из него отбивную. Мне пришлось погладить его по плечу, как успокаивают рассвирепевшего пса.
– Вы служили у полковника камердинером, – сказал я. – Сколько лет?
– Пять… шесть лет.
– Чистили его вещи, помогали ему одеваться, приносили ему еду…
– Да.
– Значит, вы точно видели, как они что-то ищут. Мы заметили доски, вырванные из стен и полов. За одну ночь столько не успеть. Я думаю, что вы им в этом даже помогали.
– Нет! Мои господа занимались поисками. Я – нет.
– И все же вы не имеете представления, что именно они искали.
– Я сказал уже вам, это было семейное дело! Они не делились секретами с такими, как я. Меня это устраивало.