Затмение и любовь

 - Катрин, я безумно люблю Вас, - уже в который раз за последнее полчаса повторил фон Берг и коснулся губами кончиков ее пальцев. Он почувствовал их тепло и трепет. Необыкновенная девушка, добрая, благородная и снисходительная к его недостаткам. А их у Генриха ох как много. И за что только она его любит? Барон посмотрел в ее темные, как южная ночь глаза. Вот и ответ - любят не за что-то, а вопреки доводам рассудка. Она любит его бесхитростно и несмотря не на что. Катрин необыкновенная и просто замечательная. Как же ему повезло!

 - И я люблю Вас, Генрих, - девушка снова обвила его шею руками и поцеловала своего наставника.

 Сегодня им будет сложно думать о чем-то другом. Да и завтра, пожалуй, тоже. Фон Берг накинул ей на плечи легкое кашемировое пальто, и они молча вышли из квартиры. Они могли не говорить, им достаточно было просто находиться рядом друг с другом. 

 На улице недалеко от банка пожилая женщина торговала цветами. Вокруг нее стояло несколько больших корзин с крупными хризантемами. Последние осенние цветы светились ослепительной белизной. Генрих решительно направился к ней и сунул в руку женщины крупную ассигнацию:

 - Беру все.

 Но Екатерина со смехом остановила его:

 - Нет, нет, нет! Куда мы их денем? Прошу Вас, не надо. Нам еще в банк идти.

 - Хорошо, - согласился Генрих, - Вы правы. Заберем на обратном пути. Или лучше, куплю Вам розы в цветочной лавке. Алые, как Ваши губы, которые сводят меня с ума.

 Он страстно поцеловал девушку на глазах изумленной торговки. Очевидно, ее удивило поведение богатого господина и прилично одетой девушки. И возможно, ей стало любопытно - кто перед ней - любовники или молодожены? Женщина осуждающе посмотрела на влюбленную пару - нет, так ведут себя на улице только любовники. Ни стыда, ни совести. Но вскоре сменила гнев на милость - ассигнацию барон оставил торговке. Она тут же стала очень любезна и неимоверно счастлива и рассыпалась в благодарностях.

 - Удач вам обоим и счастья, - радостно вещала торговка. - Здоровья и всего хорошего. Вы щедрый и добрый господин. А Вы просто красавица, барышня.

 Ее возгласы еще долго провожали влюбленных. По пути им попалась цветочная лавка, но девушка уткнулась лбом в широкую грудь Генриха, не пуская его в магазин. Тот поцеловал ее в макушку:

 - Алые розы подойдут случаю. Хотя бы преподнесу Вам цветы, раз нет времени организовать все как положено.

 - Не надо и розы, - попросила Екатерина.

 - Тогда подарю Вам эдельвейсы, от них Вы не сможете отказаться. Это наш фамильный цветок. Помните?

 - Помню, - улыбнулась девушка. - Но для этого надо будет подняться высоко в горы.

 - Совсем не обязательно. Только немедленно я не смогу Вам их достать - в цветочной лавке эдельвейсов точно нет. Поэтому позвольте хотя бы подарить Вам бельгийский шоколад, зайдем на минуту в кофейню. Я помню, что Вы его очень любите.

 - Люблю, но не будем тратить на это время. Я и не предполагала, что Вы обращаете внимание на такие мелочи.

 - Для меня это не мелочи. А еще Вы любите яблоки, так же как и я.

 - Помню, как Вы угощали меня яблоком на берегу пруда. Оно пахло августом, было необыкновенно ароматное и хранило тепло Ваших рук. И я Вас тогда страшно ревновала. Просто бешено. Как же я была глупа и наивна. И почему я только поверила Вам? - девушка рассмеялась счастливым смехом и шутливо погрозила ему пальцем. - Я Вам это еще припомню! И я Вам страшно отомщу. Кажется, с тех пор прошла вечность.

 - Да, целая вечность. И вел я себя тогда как последний идиот. Морочил Вам голову, а в глубине души все-таки наделся, что Вы мне не поверите.

 - Я не верила, что Вы любите Полину. Но я думала, что Вы не можете побороть в себе страсть и влечение к ней.

 - Тогда уже не было никакого влечения. А до встречи с Вами я никого не любил.

 - Знаю. Но мне было очень больно. Ревность - страшное чудовище.

 - Больше у Вас не будет повода ревновать меня.

 - И это знаю, - она положила руки на плечи своего наставника и в ее глазах вспыхнули задорные искорки. - Поцелуйте меня. Прямо сейчас. Крепко-крепко.