Страница 24 из 24
Процесс был состязательным в том смысле, что стороне защиты противостоял обвинитель в лице назначенного суду прокурора, представителя военной полиции, которая также имела право проводить предварительное следствие, либо уполномоченного от военного командования, как и потерпевшего по уголовному делу. Прокурор был полноценным участником судебного заседания – наравне с членами судебной коллегии он мог задавать вопросы подсудимому и свидетелям, заявлять возражения стороне защиты и пр.
В соответствии с Судебным уставом от 8 сентября 1862 года участие в суде защитника, было обязательным за исключением, когда в ими рассматривались дела о вооружённом восстании или мятеже. Такая судебная практика, кстати, нашла широкое применение в период подавления Польского бунта в 1863–1864 годах.
После допроса подсудимого опрашивались свидетели, обвинитель предоставлял коллегии свою позицию, сторона защиты – свои возражения. Учитывая, что закон устанавливал максимальный 24-часовой срок рассмотрения дела, все доводы приводились устно и ходатайства не рассматривались. В финальной части, перед постановлением приговора, публика из зала удалялась, а презус обращался к судьям с вопросом о виновности или невиновности подсудимого, начиная опрос с младшего по воинскому званию. В большинстве случаев судьи выносили решение, исходя не столько из положений действующих законов, сколько следуя своим внутренним убеждениям и жизненному опыту. В том редком случае, когда подсудимый признавался судом невиновным, решение подлежало утверждению полевым аудиториатом. Если же вина подсудимого считалась доказанной, то председатель суда предлагал членам судебной коллегии на основании определённых статей закона из обвинительного заключения принять решение о форме наказания, соответствующей совершённому преступлению. При этом в случае единогласного вердикта судей делопроизводитель сразу же изготавливал приговор, а вот если возникали какие-либо разногласия, то в соответствии с действующим Уставом военный суд был обязан применить самое слабое наказание из предусмотренных инкриминируемой подсудимому уголовной статьи.
Приговор оглашался в присутствии подсудимого и его защитника, после чего направлялся Императорскому полевому аудиториату – специальному судебному присутствию в составе председателя в чине не ниже генерал-лейтенанта, двух членов в чинах не ниже генерал-майоров и секретаря-делопроизводителя.
Учитывая такую специфику военного судопроизводства, основная линия защиты Льва Николаевича была связана не только с выбранной им стратегией – настаивать на невменяемости подсудимого вследствие его неожиданного помешательства, – но и в том, что в числе судей он увидел хорошо ему знакомых и часто бывавших у него в имении Колокольцева и Стасюлевича, да и с председателем суда полковником Юношей у него тоже сложились вполне добрые отношения. Поэтому именно к членам суда и обращена его речь в защиту подсудимого рядового.
Думаю, что она заслуживает того, чтобы мы привели её полностью: «Рядовой Василий Шибунин, обвиняемый в умышленном и сознательном нанесении удара в лицо своему ротному командиру, избрал меня своим защитником, и я принял на себя эту обязанность, несмотря на то что преступление, в котором обвиняется Шибунин[34], есть одно из тех, которые, нарушая связь военной дисциплины, не могут быть рассматриваемы с точки зрения соразмерности вины с наказанием и всегда должны быть наказываемы. Я принял на себя эту обязанность, несмотря на то что сам обвиняемый написал своё сознание, и потому факт, устанавливающий его виновность, не может быть опровергнут и несмотря на то, что он подвергается 604 ст. военн. угол. закон., которая определяет одно наказание за преступление, совершённое Шибуниным.
Наказание это – смерть, и потому казалось бы, что участь его не может быть облегчена. Но я принял на себя его защиту потому, что наш закон, написанный в духе предпочтительного помилования десяти виновных перед наказанием одного невинного, предусматривает всё в пользу милосердия, и не для одной формальности определяет, что ни один подсудимый не входит в суд без защитника, следовательно, без возможности ежели не оправдания, то смягчения наказания. В этой уверенности на формальность и я приступаю к своей защите. По моему убеждению, обвиняемый подлежит действию ст. ст. 109 и 116, определяющих уменьшение наказания по доказанности тупости и глупости преступника и невменяемости по доказанному умопомешательству.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
34
Граф Л.Н. Толстой в своей речи ошибочно называет рядового Василия Шабунина Шибуниным. Впрочем, он и о прапорщике Стасюкевиче пишет в своих дневниках как о Стасулевиче (4 ноября 1852 года).