Ради Инглиш

— Оставите и мне что-нибудь?

— Оставлю что?

— Кислород, например.

— Очень смешно, — бурчу я.

Он протягивает мне кружку, и я беру ее.

— Надеюсь, вы любите черный.

Я морщусь.

— По вашему выражению лица я понимаю, что нет.

— Я из тех девушек, которые предпочитают сливки и сахар.

Он выхватывает кружку из моих рук и идет обратно на кухню. Вернувшись, произносит:

— Держите, принцесса.

— Спасибо. — Оо, это божественно. И тут до меня доходит, насколько все это странно. — Эм, спасибо, что спасли меня прошлой ночью. Я не хотела сорвать вам вечер. — Я потираю глаза, которые чертовски сильно горят.

— Я знаю.

Приподняв свою задницу от дивана, вытаскиваю из-под нее плюшевого зайца.

— Передайте Инглиш спасибо за то, что разрешила поспать с ее другом, — говорю я, усмехнувшись.

Он забирает потрепанную игрушку из моих рук и кладет на стол. Глаза Бекли становятся темными, а губы сжимаются в тонкую линию.

— Не передам, поскольку она никогда не узнает о том, что вы были здесь. Я ясно выражаюсь? — Его тон резок, по чему могу сказать, что разозлила его.

— Простите, если сделала что-то не так. — И это была правда: я понятия не имела, почему он так разозлился.

Наши взгляды встречаются, но он не произносит ни слова.

— Если вы не возражаете, я отправилась бы домой.

Он кивает лишь раз, а потом уходит в сторону коридора. Мне нужно в ванную комнату, но когда поднимаюсь, понимаю, что моя лодыжка не в состоянии удержать мой вес. Я с трудом допрыгиваю до ванной, а потом ахаю, увидев себя в зеркале. Я похожа на енота с гнездом на голове. И понимаю, почему горят глаза. Я спала в линзах. Вот дерьмо. Я даже удивлена, что он не заорал, когда увидел меня. Волосы собрались в большой пучок, который свисает на одну сторону головы. Что бы я ни делала на том диване, выглядело это явно неприлично. Господи. Я даже не могу распутать их пальцами. Как могу, умываюсь, но, святые угодники, я в панике.

Пару минут спустя, возвращаюсь в комнату, в которой меня уже ждет Бекли.

— Я уж подумал, что вы там умерли.

— Неа, просто мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. — Я забыла снять контактные линзы, поэтому сейчас они по ощущениям как чипсы.

Не сказав ничего в ответ, он направляется к двери, которая ведет к гаражу. Я ковыляю за ним. Вероятно, я издаю какой-то звук, потому что он тут же останавливается. Повернувшись, говорит:

— Черт. Ну хоть сегодня следите за собой.

Он серьезно? Хоть сегодня следите за собой! Мне хочется его стукнуть, но я не могу этого сделать, поскольку он должен отвезти меня домой. Должно же в этом мужчине быть что-то хорошее. Не могло не быть. И прямо сейчас я пытаюсь это выяснить. От него прямо веет раздражительностью, пока он ждет меня у двери. Я тороплюсь как могу, но эта проклятая нога не хочет двигаться. А потом мне предстоит еще и несколько ступенек вниз. Там нет перил, а Бекли уже идет в сторону машины. Он не предлагает помочь, поэтому я сажусь на попу и начинаю спускаться на ней, ступенька за ступенькой. Дверь от гаража поднимается вверх, и он открывает водительскую дверцу своего дорогого внедорожника. «БМВ», если быть точной. Машины меня не впечатляли. Я бедная, и мне нужно выплачивать кредиты за обучение в колледже. У меня есть старая машина, которая, я надеюсь, прослужит, как минимум еще лет десять.

Направившись в мою сторону, он выглядит рассерженным. Не уверена, из-за чего именно. Может из-за того, что я так долго спускаюсь. Бекли делает еще несколько длинных шагов и оказывается возле меня, произнеся:

— Ни с места. Что это вы тут делаете?

— Пытаюсь добраться до машины. А на что еще это похоже?

Он бурчит себе что-то под нос, а потом просовывает руки под меня и поднимает.

— Простите, я доставляю одни неудобства, — говорю я.

Он опять что-то бурчит, но я так и не смогла разобрать, что именно, хотя прозвучало это очень впечатляюще. Он прав. Мне не стоило так много пить прошлой ночью. Черт, я облажалась.

После того как усаживает меня на сидение, он обходит машину. Я сжимаю переносицу пальцами. Плохая привычка, приобретенная от ношения очков. Обычно я так делаю, когда ношу очки долгое время, и они начинают давить. Сейчас же моя голова взрывается от поведения Бекли.

Сделав пару глубоких вдохов, я говорю:

— Простите, что стала для вас обузой. И спасибо еще раз, что позволили переночевать у вас.

Нет ответа. Подъехав к дому, он выбирается из машины, чтобы помочь мне. После того как мы добираемся до крыльца, я снова благодарю его. Не хочу, чтобы он подумал, что я неблагодарная. Если бы он не появился, мне бы пришлось идти домой пешком, что совершенно небезопасно.

— Вы действительно поступили благородно.

И снова тишина. Я сдаюсь.

— Что ж, еще увидимся.

Глава 10

Шеридан

Мистер Загадка трогается с места и исчезает. Именно тогда я осознаю, что мы еще ни разу не назвали друг друга по имени.

Добравшись до входной двери, я понимаю, что Мишель все еще не дома. Класс. Просто чудесно. И сколько мне теперь ее ждать? Я даже не догадалась посмотреть, сколько сейчас времени, а часы я не нашу. У нашего крыльца стоит небольшое плетеное кресло, и у меня не остается выбора, кроме как усесться в него.

Когда Оливер подвозит Мишель к дому, очевидно, что они хорошо провели время. Сидя на своем месте, я наблюдаю, как парочка вылезает из машины. Увидев меня, подруга спрашивает:

— Что ты здесь делаешь?

К тому времени моя кровь уже бушует. Я надеялась, что она хотя бы залезала в свою сумочку, чтобы обнаружить там мои вещи и телефон.

— Даже не знаю, что тебе на это ответить. Ты не могла бы открыть дверь, пожалуйста?

По лицу Мишель видно, что до нее наконец-то начинает доходить.

— Ох, черт. У меня же твои вещи. Прости.

Я поднимаюсь и практически тут же чуть не падаю из-за гребанной лодыжки.

— Что с тобой случилось? — спрашивает она, опуская взгляд.

— Просто открой дверь.

Как только путь свободен, я тут же направляюсь в душ. Помыться — первый пункт в моем списке. Второй — еда, а третий — отправиться в клинику и сделать рентген. Там то я и получаю плохие новости. У меня перелом с сильным растяжением и мне придется носить один из тех дурацких ботинок-фиксаторов, пока ортопед, которого я увижу только в понедельник, не решит, сколько именно мне предстоит с ним ходить. Просто потрясно — ну за исключением костылей, которые помогут мне передвигаться с этим ботинком.

Дома Мишель и новая любовь всей ее жизни собираются уходить. Я надеялась, что они останутся и мне не придется идти в магазин. Теперь этот план отпадает.

— Ну и? — спрашивает она.

— У меня перелом, и теперь я на костылях с этим ботинком.

— О нет. Кошмар.

— Да уж. Повезло мне. — Я пытаюсь посмеяться над ситуацией, но она меня сильно злит, а когда я злюсь — начинаю плакать. А злюсь я действительно сильно.

Мишель смотрит на Оливера и говорит:

— Мы собирались в кино, поэтому не будем мешать тебе. Звони, если понадоблюсь.

Звони, если понадоблюсь? Мне хочется, чтобы она сказала: «Эй, Оливер, давай отложим наши планы. Я нужна своей соседке, и мы можем сходить в кино в другой раз.» Но она этого не делает, поэтому я разворачиваюсь и иду в магазин, чувствуя себя развалиной из-за костылей и ботинка.

Оказывается, очень тяжело одновременно управлять костылями и продуктовой тележкой. Я добираюсь до Publix и сейчас пытаюсь управиться со всем этим, чуть не опрокинув тележку с яблоками. Правда-правда. Пока я стою и стараюсь передвигать костыли, — и при этом накладывать яблоки в пакет, — один из костылей падает на пол. И когда я наклоняюсь его поднять, тележка катится вперед. Я паникую, припрыгиваю вперед, чтобы остановить ее и практически падаю на пол. Рукой хватаюсь за полку с яблоками, и все они сыплются вниз. Яблоки раскатываются по всему полу, и ко мне на помощь сбегаются другие посетители. Но худшая часть случается тогда, когда я поднимаю взгляд и вижу его. Придурка века. Он стоит и качает головой. Я что, действительно выгляжу как лузер?