Приговоренный к смерти

Рик потерял счет времени. Он не знал, сколько минут или часов прошло с того момента, как его приковали. Наконец, он смог поднять голову…

Ахъятов уже не было рядом. Рик находился в своеобразном воздушном гроте, большая часть свода которого, по всей видимости, давно обвалилась, оставив лишь небольшой навес над самым выходом из пещеры, расположенном слева. Справа виднелся обрыв и простирающаяся пустыня.

А прямо напротив себя, на стене шагах в десяти, в точно таких же оковах, как у него самого, стоял… Элгор?

До крови закусив губу, Рик умолк, уставившись на обожженную солнцем, почти коричневую фигуру очень высокого человека с разворотом плеч ничуть не меньше, чем у могучего Джабира. Под бронзовой кожей на руках и груди рельефно проступали крепкие мускулы, но живот был впалым, а на боках отчетливо выпирали ребра. Красно-коричневые кожистые крылья были пригвождены к скале. Сбитые ветром в колтун и стянутые кое-как за спиной длинные абсолютно седые волосы прилипли к влажным от пота плечам. На грудь спускалась грубо обрезанная ножом и тоже серебряная борода, в которой словно нечаянно запуталась одна-единственная темная прядь.

Вот только, несмотря на седину, лицо пленника выглядело совсем молодым. Жгучие шадрианские глаза смотрели на Рика с насмешкой из-под разлетистых бровей.

— Приветствую тебя, Альтарган Аттон Алрик! — воскликнул Элгор, обнажая в кривой улыбке крупные белые зубы.

Рик с ненавистью взглянул на него и, собрав все свои силы, рванул руками цепи, которыми был прикован.

Но оковы остались на месте. От боли у него перехватило дыхание. Едва сдерживая крик перед кровным врагом, он зарычал, застонал…

— Кричи, Алрик, не стесняйся. Кричи во всю глотку, — проговорил Элгор, еще шире улыбнувшись. — Скоро начнется прилив, и я к тебе присоединюсь. Как думаешь, наши голоса сложатся в песню?

— Что здесь… к демонам… происходит?.. — с трудом выдавил из себя Рик.

— Ужин из двух блюд, — ответил Элгор, разглядывая своего врага. — На одном блюде — ты, на другом — я, и нами ужинают.

— Что за чушь?.. — простонал Рик.

— Пустыня Шадра голодна и ненасытна, Алрик. Вот нас с тобой и вытащили из той дыры, куда ты нас сгоряча засунул, чтобы питать ее… Пока не околеем. — усмешка исчезла с лица Элгора, теперь в горящих глазах читалась злоба.

— Зачем ее понадобилось питать?.. — проговорил Рик.

— Затем, что магия пустыни ослабла. Сначала ей скармливали специально натренированных для этого смертников-ахъятов, но их приходилось часто заменять на новых, а это хлопотно, — ответил Элгор, звякнув цепями.

Так вот оно что!.. «Усмирить силу», вот чего хотел от него хаким. Не убить, а именно усмирить!

— Суки… — вырвалось у Рика сквозь стиснутые зубы.

— Впервые в жизни я с тобой согласен, — мрачно отозвался Элгор.

Начало прилива Рик ощутил всем своим существом. Скала принялась выпивать его — жадно, быстро, и как он не старался держать себя в руках, тело непроизвольно забилось, закорчилось в агони. Он закричал — и вместе с ним хрипло зарычал и застонал Элгор, выгибаясь дугой на цепях.

Четверть часа абсолютной, всепоглощающей боли…

Рик приходил в себя долго. Элгор тоже молчал, хрипло с присвистом дыша.

— А фея из тебя… некрасивая получилась, — проговорил, наконец, Рик, скривив окровавленные губы.

— Очень остроумно, — огрызнулся Элгор. — Тебя хотя бы воскресили в привычном теле твоего же вида! А меня впихнули в человечка!

— Но крылышки тебе к лицу, — с трудом ворочая языком, отозвался Рик. — Когда я выберусь отсюда и порешу тебя, постараюсь сохранить твой облик целиком.

Элгор устало и невесело рассмеялся.

— Если у тебя вдруг и правда появится такая возможность, ты хоть в этот раз сделай все по-нормальному? Хотя кому я это говорю…, — он умолк на мгновение, чтобы перевести сбившееся после недавней пытки дыхание, и продолжил, — Ты же в принципе не способен ничего сделать, как полагается. Я наблюдал, как ты путь ахъята проходишь — давно так не смеялся…

Рик смотрел на него, сгорая от желания покрепче обхватить ладонями его голову и рывком свернуть ему шею. О том, как Элгор мог наблюдать за его действиями в пещере, Рик не спрашивал: он и сам, хотя корни еще были недостаточно глубоки, многое теперь мог чувствовать и осознавать за пределами своего тела.

— И что же вызвало у тебя столько веселья?..

— А сам не понимаешь? Алрик, ты же сломал то, что сломать до твоего появления не представлялось возможным: пещеру!..

— Я сломал только саркофаг! — возразил Рик. — Ну и… тренажерную цепочку немного…

— А еще комнату саробана, где дверь открывается только когда находящийся внутри человек начинает терять сознание от страха и нехватки воздуха, поскольку именно это пограничное состояние может инициировать появление нового аспекта. А что сделал ты? Ты умудрился сохранить свои дополнительные аспекты вопреки всему и шагнул в тень! Теперь она никак не откроется… Но самое потрясающее — это, конечно, воронка. В тот миг я понял — можно отнять у Алрика магический аспект, но саму пустоту изъять из него невозможно! Если ей нет места в твоем духе, она перемещается в голову. Ты о чем думал, прыгая внутрь? Воронка движется быстрее к одному краю или к другому в зависимости от времени суток — вот что следовало понять! А еще она предназначена как путь избавления от позора для безнадежных, кто по слабости не смог ничего обрести.

— Но… оба озера оказались связаны!

— Воронки всегда соединяются с ближайшим источником. Именно там и всплывают трупы тех, кого она засасывает. Тебя спасло только то, что в этот раз канал не стал долго петлять под землей и ты не задохнулся, как должен был!

Рик нахмурился.

— Харрата шадр, понапридумывают чушь какую-то…

Между тем солнце медленно пряталось за линию горизонта, окрашивая пустыню в красновато-розовый цвет. Ветер стих. Рик постепенно привыкал к новому состоянию, и теперь даже пытался специально прислушиваться к внутренним ощущениям. И понял, что может осязать движение змей по песку неподалеку, тяжелые удары конских копыт скачущего к дворцу всадника…

А потом он почувствовал вкус крови. Мертвые тела лежали в песке где-то на границе его восприятия, и тонкий аромат магии Берты коснулся вдруг его лица.

Рик вздрогнул всем телом, дернувшись в оковах, от чего браслеты обожгли запястья. Рик постарался заглянуть чуть дальше, но не сумел. Зато распробовал запах магии полудемона.

Берта уехала из дворца с Джабиром?.. Куда, зачем? Что они задумали? И почему разделились, где остальные?

Закрыв глаза, Рик затылком прижался к скале, чувствуя, как от бессилия закипает в груди…

По крайней мере, она жива. Они уехали… И, в общем, так даже лучше… Вот только внутри все рвалось и горело, словно вновь приближался прилив.

— Ненавижу… — сорвалось с его губ.

— Меня? — осведомился Элгор.

— Тебя я ненавижу, как дышу. Но сейчас я не об этом… Ненавижу, когда прячут трусость в хитрых словах, а лживые поступки — в оправданиях. Или когда неспособность горячо ненавидеть называют жалостью, а неумение горячо любить — благоразумием. Ненавижу, когда короткую совесть прикрывают короткой памятью, и когда слабую волю называют дурной судьбой. И себя в рабских кандалах ненавижу!..

Элгор, закрыв глаза, издал странный звук, похожий то ли на урчание, то ли приглушенный рык.

— Будь осторожен с такими эмоциями. Человеческая природа, как оказалось, очень пластична… Так что, когда будешь спать, осторожней верти головой: удариться рогами о скалу — очень неприятное ощущение. Хотя я бы дорого заплатил за такое зрелище…

Глава 3. Кровь и песок. Часть 2

Самую большую комнату в своем новом человеческом доме Лита сделала храмом наслаждений.

Наконец-то Ингвар ослабил повод и дал возможность своим подданным отдохнуть, как они того пожелают. Этот пир она планировала давно, и вот теперь, наконец-то, мечты становились реальностью.

Конец ознакомительного фрагмента.