Страница 2 из 10
— Искра Ивановна? — тихо позвала Ёлка, но старуха не ответила. — Искра…
Ёля услышала шаги двоих — одни твёрдые, тяжёлые, а вторые чёткие, но по-женски мягкие.
— Как себя чувствует самая красивая пациентка отделения? — тон её лечащего врача играл доброй улыбкой.
— Со мной всё нормально, а вот моя соседка почему-то перестала отвечать. Искра Ивановна?
— Соседка? — медсестра задала вопрос с тревогой в голосе. — Как вы себя чувствуете?
— Я же говорю — нормально, — раздражённо бросила Ёля, — а Искра Ивановна… Что с ней? Она здесь? Бабулю выписали, но она не знала, как выйти из больницы.
— Искра Ивановна скончалась неделю назад, — оборвал доктор. — Вы не могли с ней говорить.
— Я подготовлю пациентку к операции, — жужжала медсестра, бряцая чем-то на тумбочке у кровати.
Врач ещё немного побыл в палате, убедился, что с Ёлкой не случилось ничего близкого к катастрофе, и, порекомендовав не нервничать, удалился.
Может, почудилось? С такой болезнью, как у неё, галлюцинации не роскошь. Раньше их не случалось, но кто знает, на что способна проклятая опухоль в голове?
— Красивое имя — Ёлка. Ты не болгарка?
Анестезиолог с чертовски привлекательным голосом — то, что надо, учитывая, что будущего нет, а настоящее — полная задница.
— Немножко болгарка, немножко не болгарка, — слабо улыбнулась Ёля, лёжа на операционном столе.
— Мама с папой и их неуёмная фантазия? — доктор почти мурчал, говоря с пациенткой.
— Мама. Папу не очень интересовала дочь, он хотел сына.
— Ну и зря, такая хорошая девчонка получилась. Жених есть? Если нет, приглашаю в кино.
— Это неэтично.
— Что неэтично? — удивился врач.
— Делать такие предложения пациенткам.
— Юридически я не на работе…
— Доктор, а я могу отказаться от операции сейчас?..
Глава 2
«Мой дом тюрьма — тюрьма мой дом, да только я живу не в нём.
Ой, не по мне такие дома»
©Группа «Пилот» — «Тюрьма»
Хижина Ансгара насквозь пропиталась резким духом рыбы. Уже пару недель мужчине не везло с охотой, а вот рыбалка шла неплохо. Сегодняшний улов — славная добыча: он забил рыбой бочку, и ещё осталось, чтобы высушить.
Гар, хромая, бродил по дому, собирал разбросанные всюду крючки: очаг уже прогорел до углей, а выпотрошенные рыбёшки ждали своего часа в деревянном корыте. Зацепил взглядом мешок с солью — почти закончилась, придётся выбираться в город. Ансгар не любил выходить к людям, не любил рынки, предпочитал проводить дни в лесу или на реке, а ночи — в своей хижине на окраине Оторонского леса. Гар приложил немало усилий, чтобы забыть прошлое: дни, когда он ловким взмахом оружия сносил головы ублюдкам, посмевшим принести смерть его народу. Ансгара тяжело ранили в последнем бою, и он с улыбкой на устах готовился встретить смерть. «Герой отправляется пить вино с предками», — думал он, лёжа на окровавленной холодной земле, но вышло иначе — почти бездыханное тело доставили к знахарям, и они его выходили. Зачем? Воин не понимал. Ярость билась птицей в груди, когда он думал о том, что мог бы сейчас праздновать великую победу в чертогах Богов, а не страдать от немощи. Теперь Гар еле волочил перебитую ногу и старался не смотреть на своё отражение — слишком безобразные шрамы на лице, привыкнуть к такому нельзя.
Мужчина вытер исколотые рыбьими плавниками руки о штаны и распахнул дверь хижины. Гар любил осень. Он вообще любил всё зубастое, будь то погода или зверь. Уселся на пороге, вытянув ноги на улицу — на колени ему тут же опустилась мохнатая морда друга. Дозор — горный волк белой масти — пришёл к его хижине ещё щенком. Худой и уставший ребёнок, грязный, словно воин после боя, в строгих, но заботливых руках Гара превратился в поджарого и своенравного кобеля.
— Хочешь спать сегодня у огня, хитрый пёс? — мужчина потрепал Дозора за загривок.
Волк тихо бухнул, навострив уши, но головы не поднял. Взгляд Ансгара устремился в чащу, а через мгновение он услышал хруст ломающихся веток. Среди деревьев мелькал огонёк — к хижине кто-то шёл. Будь кто чужой, Дозор бы уже рванул встречать, а раз лежит смирно — это Коди. Кроме местного дурочка, к дому Гара редко кто отваживался подойти. Отшельник его не гнал, иногда позволял сидеть во дворе — учил паренька считать. Подросток жил в деревушке за лесом. Раньше и Ансгар жил там.
— Уродец-Гар! Уродец-Гар! — орал Коди, размахивая фонарём.
Глава 2.1
— Чего бродишь по ночи?! Да ещё и мимо дороги промахнулся. Жить надоело?!
— Коди жив! — отчитался юноша, остановившись у низкого забора. — Коди говорить пришёл.
— Говори.
— Женщину привезли. Торговать, — лепетал задыхаясь.
Гар отлично понимал, о чём речь — в деревню привезли невольниц. В королевстве Шинари рабство под запретом, но купцы под покровом ночи нет-нет да приторговывали живым товаром. Участь у пленниц незавидная — хозяева пользовались девушками, а потом лишали их жизни. Держать рабынь нельзя, но кто узнает, если всего-то на ночку-другую?
— Иди домой, — зло бросил Ансгар, с трудом поднимаясь на ноги. — Узнаю, что ты ходил на торги, голову оторву.
— Коди хотел женщину Гару, — парень шмыгнул носом. — Коди хотел Гару счастья!
— Чужой, — мужчина шёпотом отдал команду волку.
Зверь среагировал моментально. Белоснежная шерсть на холке Дозора вздыбилась, клыки вышли из-под розовых губ, рык пронёсся сквозь ночной лес, распугав живность. Если бы Ансгар не держал волка за загривок, зверь бы уже разорвал беднягу Коди на кусочки. Дурак дураком, но такой откровенный намёк мальчишка понял с полурыка.
Гар посмотрел вслед убегавшему юноше и глубоко вздохнул. Он и сам не прочь проститься с одиночеством, но кто посмотрит на уродливого калеку? Когда-то сердце Ансгара разгоняло по жилам сладкий сироп счастья. Давно это было, уже почти стёрлось из памяти. Лишь изредка Ансгар замечал обрывки мыслей о Шайле — его прекрасной Шайле. Когда раненого Гара привезли домой в деревню, девушка увидела обезображенное лицо воина, узнала, что он останется хромым, и её любовь испарилась, словно капля росы под лучами обеденного солнца.
Гар злился на мальчишку — зачем он пришёл среди ночи, для чего разбередил рану в душе калеки? Мужчина вернулся в хижину и принялся насаживать рыбу на крючки. Рыбёшки выскальзывали из ладоней и со смачными шлепками падали на пол. Гар поднимал, смахивал грязь и насаживал снова, но терпение заканчивалось. Невозможно заниматься делом под протяжный вой тоски, что так безжалостно рвала душу. Ансгар не мог избавиться от звонкого хохота Шайлы в голове, вспоминал её нежные руки, искристые глаза и сходил с ума. Шайла хотела войти с Гаром в круг предков, но он с предложением не спешил. Ему было хорошо, Шайле тоже — что ещё нужно этим женщинам?
— Здоровый, крепкий мужик, — ответил себе вслух и швырнул в стену раскуроченную рыбью тушку.
Гар шёл по лесной дороге в деревню, освещая путь факелом. Он надел длинный плащ с глубоким капюшоном, приказал волку охранять дом и отправился на торги. Нога начала ныть, отдавая резкой болью в поясницу, но цель того стоила — Ансгар твёрдо решил купить рабыню. Мужчина не собирался поступать с ней так, как поступали с невольницами другие. Если пленница не согласится стать его женщиной, он даст ей денег на дорогу домой. Мешочек, привязанный к поясу, позвякивал золотыми монетами, мужчина едва заметно улыбался, предвкушая покупку. Ансгар копил золото, чтобы уехать на восток. Поговаривали, там умеют править хромоту, но восток далеко, и толки о мастерстве их лекарей могли оказаться байками, а запах женщины, такой близкий и сладкий, уже щекотал ноздри одинокого отшельника. Шанс на счастье есть, глупо им не воспользоваться.
Хромой воин остановился недалеко от ворот деревни. Последний раз он был здесь года два назад — забирал вещи из своего старого дома. Тогда Гар видел Шайлу. Она, как и прежде, была прекрасна — легка, что куриное пёрышко, красива, словно кувшинка на блестящей глади озера. Они столкнулись на улице, девушка отвернулась от Ансгара, но он успел заметить на её лице гримасу отвращения.