Страница 9 из 54
– А ты часом не прихренела, подруга! Я слепуна этого завалил!.. Веревку тебе держу!..
– Раскудахтался, блин, – фыркнула Белка. – Ладно, не ссы, держатель. Поровну все поделим… Давай там крепче веревку держи, я поднимаюсь.
Руку снова рвануло, но я был на чеку, и легко удержал вес начавшей обратное восхождение подружки.
– Хотела стрелу тебе вернуть, – затараторила белка, когда, подхватив за руку, я рывком закинул ее наверх. – Но из слепуна только палку выдернуть удалось. А часть с наконечником внутри осталась. И из раны сразу дрянь какая-то вонючая потекла. Извини, Рихтовщик, но ковыряться там даже кинжалом я побрезговала.
– И правильно сделала, – хмыкнул я. – Иначе б без кинжала осталась.
– Чего!?
– В наконечнике стрелы был кусочек кислотника. Это из-за него тварь так быстро околела.
– Млять, Рихтовщик! А сразу предупредить меня, что, не судьба? Ведь могла же покалечиться!
– Я не успел. Пока стрелы собирал, ты вон уже спуск затеяла. А потом как-то все завертелось…
Под хмурым взглядом кваза я поспешил сменить тему:
– Богатый урожай-то собрала?
– Не, тухляк один в основном, – разочарованно проворчала Белка и, вытянув из кармана целлофановый пакет, показала содержимое.
– Всего пять звезд: одна белая и четыре черные, – стала перечислять кваз невеликий улов. – Три белых горошины. Десятка полтора желтых. И до хрена споранов… Короче, сам видишь: жидковато для кусача.
– Видимо, качество трофеев зависит не только от уровня, но и от среды обитания твари, – озвучил я пришедшее на ум объяснение. – Этот слепун же в яме все время сидел. Толком не охотился. Просто жрал сбрасываемую лесовиками падаль. Биомассы было предостаточно для быстрого уровневого роста, но без азарта погони, заманивая жертв в ловушки… В общем, развитие его протекало скучно и однобоко. Потому и ценных трофеев в споровике кот наплакал.
– Наверное ты прав… У меня не раз бывало, что у среднего бегуна попадались трофеи покруче, чем у матерого лотерейщика… Так, это тебе, – Белка вложила мне в ладонь все звезды и две белые горошины, – возвращаю долг, и мы в расчете.
– Какой еще, нахрен, долг?
– Ты ж меня белой звездой и горошиной угостил, когда плыли на лодке… Четыре черных звезды стоят примерно, как одна белая. То есть получается, что мы извлекли из общих трофеев две белых звезды и горошины. По звезде и горошине на брата. А поскольку я тебе была должна, то ты все забираешь себе.
– Да в жопу всю эту дележку, – фыркнул я, ссыпая трофеи с ладони обратно в пакет. – Пока вместе работаем, давай складывать все добытые трофеи в общий котел. Вот вернемся с Мараджелой в стаб, там и подсчитаем барыши, и все по чесноку поделим. Ну, а до этого, назначаю тебя казначеем. Короче, складывай все трофеи в свой пакет, и не парься.
– А если меня грохнут?
– А если меня?.. Один фиг выживший понесет вещи другого. Так какая, нахрен, разница: раздельно в рюкзаках будут лежать трофеи, или вместе. Только впустую драгоценное время на беспонтовую дележку тратить будем.
– Лады, уговорил.
Белка сунула пакет с трофеями в свой рюкзак.
– Ну че, двинули?
– Вперед. Показывай дорогу.
Проходя мимо вертолета, Белка предложила кинжалами пробить его баки и спалить, к чертям собачьим, вертушку ботов. Но я удержал подругу от опрометчивого поступка. Подстреленные боты, по любому, будут в ярости и обязательно затеют облаву на наглого лучника, но на наше счастье, чтобы начать действовать, им сперва еще нужно возродиться. А это процесс не быстрый. И у нас есть несколько часов форы. К горящему же вертолету, с располагающейся неподалеку базы мигом прибудет отряд дознавателей с дронами. И спокойная прогулка по лесу превратится для нас в адский трэш.
– …Правильно ты все сделала, – раздраженно перебил я, белкино ворчанье. – Не стоит карму убийством Игрока портить. Чего бы там тебе с восемнадцатого уровня прилетело? Сущие крохи.
– Да дело не в каче!
– А че тогда?.. Просто по кайфу людей резать? Да ты, Белка, гребаная маньячка!
Мы уже отшагали метров двести по лесной тропе, когда, вспомнив вдруг про оставленного на поляне Скворца, Белка начала сокрушаться, что пожалела парня, и оставила за спиной живого свидетеля.
– Рихтовщик, не беси, а! Ты прекрасно понял, что я имела в виду.
– Не стуканет он ботам о нас, не бойся. Он же не дурак, так подставляться. С него же первого они шкуру снимут.
– А по мне, так вполне себе дурачок. Такие, как Скворец, сперва делают, потом думают. Был бы Хмырь рядом, он бы молодого, конечно, приструнил. А так…
– Давай закончим этот дурацкий и бессмысленный спор. Все одно сейчас уже ничего поправить нельзя. И лучше будет…
– Стой! Тсс!
Белка замерла, как вкопанная, и, двигаясь следом, я чуть не врезался в ее спину.
– Слышишь?
– Нет. Вроде, ничего не слышу, – шепотом откликнулся я.
– К бою, Рихтовщик, – рыкнула кваз, выдергивая из поясных ножен кинжалы, и без объяснений бросилась вперед.
А метрах в десяти впереди ей навстречу из-за огромной ели на тропу выскочил бегун.
Заметив набегающего кваза, тварь радостно заурчала и прыгнула навстречу. Ловко извернувшись на бегу, Белка избежала удара когтистых лап, ее же кинжалы с потрясающей силой и точностью мгновенно пробили грудину бегуна в области сердца и вскрыли твари горло.
Следом за первым из-за ели вынырнул второй бегун, и через пару секунд тоже пал жертвой быстрых кинжалов кваза.
Залюбовавшись танцем с кинжалами в исполнении подруги, я даже вздрогнул, когда так же лихо, как с первыми двумя, покончив с третьим бегуном, Белка обернулась и злобно рявкнула на меня:
– Не спи, млять! Их там дохрена! Одна не вывезу!
И словно в подтверждение ее слов из-за ели на этот раз выскочил матерый лотерейщик, пробить броню которого ударом с наскока Белке не удалось. Подруга попятилась, с трудом уворачиваясь от града размашистых ударов когтистыми лапами. Бейся они на поляне, Белка закрутила бы вокруг мощной неповоротливой твари карусель и, закружив, смертельно удивила б противника коронным ударом в противоход. При котором, звериная сила лотерейщика, сработав против него самого, позволила бы ей без труда загнать кинжал между роговыми пластинами твари. Но в тесноте тропы забежать сбоку было невозможно, и подруга была вынуждена отступать.
За спиной напирающего лотерейщика на тропу стали выскакивать новые члены стаи.
Разумеется, я уже не стоял столбом. А натянув тетиву на извлеченный из ячейки лук, приготовился к стрельбе.
Увернувшись от очередного удара, Белка не шагнула, как обычно, назад, а сместившись чуть вперед, на треть клинка воткнула один из кинжалов твари в бедро. Заревев от боли, лотерейщик широко распахнул пасть – это его и сгубило. Посланная мною стрела через раззявленную пасть поразила мозг, и мгновенно окочурившаяся тварь завалилась на боковые ели.
Перейдя тут же в атаку, Белка кончила следующую пару бегунов и очень на меня осерчала, когда вторым выстрелом я пробил лобешник третей ее низкоуровневой жертве.
А потом подружке снова пришлось пятиться под напором второго лотерейщика, выцеливая возможность для контратаки.
В этот раз я не стал дожидаться, когда тварь раззявит пасть и, хорошенько оттянув тетиву, послал стрелу твари в глаз. Увы, на пару сантиметров взял выше цели. Стальной наконечник ударил в роговой надбровный нарост над глазом твари. И не отлетел. А, проломив роговую броню, ушел глубоко в голову. Но каким-то чудом при этом не повредил твари мозг. Впрочем, через секунду лотерейщик сам исправил это недоразумение. Потеряв интерес к Белке, он обеими лапами схватился за торчащую из башки стрелу, попытался ее выдернуть и, дернув за оперенный конец, задел таки наконечником мозг. От чего тут же повалился мертвым в боковые хвойные заросли…
Так: пуская стрелы и работая кинжалами, мы минут за пять совместными усилиями до смерти ушатали целую стаю в три десятка рыл. Восемнадцать тварей завалила Белка, двенадцать – я. Уступив подруге в количестве истребленных врагов, а превзошел Белку по качеству одержанных побед. Все восемнадцать убитых ею тварей были бегунами, мне же, наряду с теми же бегунами, довелось поразить стрелами аж пятерых лотерейщиков.