Призраки мертвого города

– Руку дай! – зашипела подруга, отчаявшись самостоятельно встать на ноги.

– Да лежи уже, – проворчал я и, нагнувшись, дружеской оплеухой отправил Белку в аут.

– Ты пока отдохни, ладно, – продолжил разговор я уже с бесчувственным телом. – А то, чую, сейчас здесь совсем жарко станет.

Окружившие дом дроны – шум винтов которых я прекрасно слышал через лишенные стекол оконные проемы – не спешили переходить ко второй части операции по выкуриванию нас из убежища. Что драка закончилась, они не могли не отследить – доносящийся из дома шум яростной схватки стих. Но, видимо, боты-операторы, руководящие дронами из вертолетов, пребывали в уверенности, что победа досталась доселе непобедимой в рукопашных схватках троице, и терпеливо дожидались выхода своих чемпионов из дома.

Воспользовавшись короткой передышкой, я скоренько обежал первый этаж, нашел ванную комнату, выломал из стояка массивную чугунную ванну (с одной рукой сделать это было не просто, но все еще бушующая в теле энергия спека компенсировала неловкость дурной силой) и, затащив махину в комнату, укрыл ванной лежащую на полу Белку.

– Ну вот, теперь можно и повоевать, – хмыкнул я и, неожиданно развеселившись, от души расхохотался.

Дурацкий хохот тут же выдал меня с потрохами. Боты снаружи пришли к удручающему для себя выводу, что ставка на супер-рукопашников не проканала, и дали отмашку на штурм дронам.

Окружающее меня пространство взорвалось оглушительным грохотом десятков пулеметов. Старые бревна дома содрогнулись и жалобно затрещали. Увы, деревянные стены оказались не самым надежным укрытием. Практически с первых секунд обстрела одинокие пули стали прорываться внутрь, и вскоре они засвистели вокруг меня десятками. Но к такому повороту я был готов и, не прячась от смертельного свиста, произнес фразу-активатор давно откатившегося «Лунного пламени»:

– Пламя!

Вокруг тела тут же вспыхнуло белесое сиянье защитного поля.

Здоровой правой я вытащил из кобуры пистолет и, подскочив к окну, выпустил треть обоймы по винтам ближайшего дрона.

Добрая половина пуль ушла в молоко, но и парой удачных попаданий я вывел из строя два из четырех винтов, и потерявший управляемость дрон, зачадив, как подбитый самолет, рухнул на землю.

Чтоб не нарваться на ураганную ответку от дронов, я перевел пистолет в автоматический режим, и обстрелял дрон на вскидку, двумя короткими очередями. Собственно, из-за этого и вышел такой низкий процент попаданий. Плюс, снаружи начало смеркаться, и резко наступивший вечер тоже малехо сбил мне прицел.

Проморгавшие мой выпад дроны, дружно ударили очередями по уже пустому окну. Но в мою защиту влетела лишь пара непредсказуемых рикошетов. Живой и невредимый я перебежал на другой конец дома, и повторил номер с неожиданным обстрелом из дальнего окна. Снова стремительный, как удар кинжалом, выпад увенчался успехом, и я записал на свой счет еще один удачно подбитый дрон.

На этот раз к устроенному дронами ураганному обстрелу «засвеченного» окна присоединились очереди крупнокалиберных пулеметов с вертолетов, сверху насквозь прошивающие и гнилую крышу, и трухлявые доски перекрытия второго этажа. Одна такая тяжелая пуля, случайно на бегу угодившая в меня, разом сняла примерно десятую часть объема защитной ауры. И чтобы свести вероятность таких крайне неприятных случайностей к минимуму, я забился в угол дома с самыми толстыми бревнами по бокам.

Там меня вдруг пробил сильный озноб, одновременно с дикой трясучкой навалилась слабость, и горло буквально свело болезненной судорогой от острейшего приступа сушняка. Похоже, начался отходняк от спека… Млять! Как же не вовремя.

Едва не выронив из трясущейся руки пистолет, осторожно положил его на пол, призвал из ячейки фляжку с остатками НЗ, и, отбивая зубами чечетку по горлышку, в пару жадных глотков влил в себя весь живительный напиток. Живец подействовал буквально через пару секунд, слабость исчезла, озноб утих. Правда, по-прежнему хотелось пить – двух глотков для утоления страшного сушняка оказалось недостаточно – но с этой, далеко не самой угарной, проблемой, вполне можно было продолжать бой.

Яростный обстрел со всех сторон продлился не долго. А как только он стих, я снова высунулся в третье окно, и выпустил остатки патронов в очередного дрона. В этот раз удалось подбить лишь один винт из четырех, но неожиданно этот минус обернулся плюсом, когда управляющий дроном оператор, пытаясь вывести из боя подбитый винтокрыл, случайно протаранил соседа, и, к моему ликованию, на землю хлопнулось сразу два летательных аппарата.

Снова ураганно заработали по окну пулеметы слетевшихся мстить дронов. Я же, согнувшись в три погибели, улепетывал в надежный угол, от заколотившего следом по крыше пробивного крупняка.

Больше патронов в пистолете не осталось. Новые магазины имелись в кармане ранца, сейчас, вместе с Белкой, благополучно погребенного под чугунной ванной. Были б здоровы обе руки, возможно, я б решился приподнять тяжелую ванну, и стащить с плеч подруги ранец. Но однорукому мне проделать это быстро было нереально. А заминка со сдвинутой «крышей» могла стоить жизни Белке, беззащитной против шальных пуль. Кроме того, с таким трудом добыв магазин, все равно потом пришлось бы менять его в пистолете одной рукой – не имея подобного натренированного навыка, мне пришлось бы провозиться с заменой магазина чертову прорву времени. И вряд ли противник мне это бы позволил не позволил… Потому, я убрал отстрелянный пистолет обратно в кобуру, и призвал из ячейки Шпору.

Почему я вооружился оружием ближнего боя? Да все просто. Толстые бревна стен легкие пули дронов пробивали не часто, потому винтокрылы старались сосредоточить свой обстрел на окнах. Но если в начале нашей заварушки через разбитые окна помещения дома худо-бедно просматривались, то с наступлением темноты – а сумерки снаружи сгустились уже достаточно плотно – разглядеть что-либо в окна стало совершенно невозможно.

Загоревшиеся фонари на дронах помогали мало – слабые лучи света рассеивались, толком не достигая оконных провалов. Зато яркая подсветка в темном небе отлично демаскировали сами летательные аппараты. От мощных вертолетных прожекторов толку тоже было немного, они прекрасно заливали ярким светом подступы к дому, но подсветить дом изнутри, как не старались, не могли.

Я в окнах мелькать перестал. Бесцельно же расстреливать их, в надежде на авось, было глупо и нецелесообразно. В сложившийся патовой ситуации имеющие огромный численный перевес боты просто обязаны были решиться на штурм. В ожидании которого, я и вооружился любимым оружием ближнего боя на длинной рукояти.

Ожидание затянулось ненадолго.

Одиночные очереди по окнам вдруг разом прекратились. Шум винтокрылов снаружи резко усилился. Одновременно в три окна и в открытый дверной проем ударили лучи быстро приближающихся фонарей, и через пару секунд ко мне в гости ворвалась лихая винтокрылая четверка.

Я тут же заскакал между дронами, как охочий до бабочек энтомолог с сочком. Только, вместо сачка, в руках у меня была Шпоры, любое касание которой винтокрылых пришельцев сопровождалось надрывным скрежетом взрезаемых корпусов, снопом искр сгорающей электронной начинки, мини взрывом, едким дымом и неуправляемым падением дрона на бетон пола. Из-за низкого потолка, громоздким винтокрылам в помещениях не хватало маневра, и в окружающей тесноте они просто не успевали от меня уворачиваться. Разумеется, дроны пытались отстреливаться. Но, быстро перемещаясь между ними, я легко уходил с линии огня, а редкие шальные пули поглощала моя по-прежнему активная защитная аура.

Чтобы перебить четверку дронов мне потребовалось меньше десяти секунд. Последний, бросив отстреливаться, во всю мощь винтов рванул к ближайшему выходу на волю, но в отчаянном пряжке мне удалось задеть корпус краем шипа. Поцарапанный дрон повело в сторону, он чуть замешкался, я подскочил, и добил беглеца.

После столь оглушительного провала, боты не решились на повторную атаку. Десятки дронов снова вразнобой заработали по окнам отдельными очередями.