Страница 26 из 35
— Вот что, дорогой господин Сурков, это ведь вы проспали девять лет летаргическим сном?
— Разумеется, я.
— И это вы выиграли в Национальной лотерее?
— Если честно...
— Не надо, не надо. Об этом уже забыли, а вот про ваше пробуждение еще помнят. И если вы получите от нашей компании страховую премию — это не повредит ни вам, ни нам.
— Но я не страховался в вашей компании.
— Это не важно. Вы думаете, кто-нибудь помнит, что было девять лет назад?
— Как же мы это оформим?
— Это уже наша забота. От вас понадобится только страховой полис.
Сурков веером развернул разномастные бумажки.
—Вот этот возьму. Как считаете, коллега?
Второй сотрудник довольно кивнул.
— Если вымочить его в смеси отбеливателя с керосином, то можно впечатать что угодно.
На том и порешили. Заменив знак доллара маленькой «р» и впечатав собственное название, страховщики сфотографировали довольного Суркова. По такому случаю он надел свой смокинг и даже расписался кровью в приходном кассовом ордере.
Страховую премию Сурков должен был получить через неделю и по другому адресу. Оказалось, что подобная процедура происходит на овощной базе между двух складов, с капустой и картошкой. Почему это было именно так, Сурков мог только догадываться. В конце концов он решил, будто страховщики боятся вооруженных нападений, а на овощной базе можно спрятать охраны целый батальон.
Покончив с финансовым вопросом, Сурков занялся беготней по попечительским советам, разрешительным комитетам, главным врачам и сестрам-хозяйкам. Процедура эта оказалась очень схожей с теми, что происходили в Аду. Везде его просили подождать и обещали перезвонить, но слов своих не держали. Устав от бесконечного высиживания в очередях и доказывания, что он не лошадь, Сурков отделился от тела и в течение ночи навестил бюрократов, так или иначе заинтересованных в деле. Не успел он вернуться в тело и полностью прийти в себя, как услышал барабанную дробь в дверь. Кто-то напрочь игнорировал звонок. Поразмыслив и решив, что это может быть только псих, Сурков осторожно открыл дверь.
На пороге в сопровождении пары санитаров стояла Эльза, упакованная в усмирительную рубашку. Она лихо надувала пузыри и мычала что-то невнятное.
— Вы Сурков? — спросил один санитар.
— Да, — согласился Сурков.
— Эльзу Аппетитовну заказывали?
— Заказывал.
— Получите и распишитесь, — санитар протянул грубый бланк накладной, где значилось: «Дура средних лет, безобразная очень, штук одна. Усмирительная рубашка капроновая, прочная, штук одна. Справка светло-желтая, штук одна».
— Здесь расписаться? — спросил Сурков, показывая на графу «получатель».
— Здесь, здесь, — санитар принял из рук Суркова бланк накладной. — Лучше ее не развязывать, если будет кричать — дайте жвачку.
Сурков не внял советам санитара и тут же освободил Эльзу, за что поплатился разбитыми тарелками, порванными книгами и сломанной мебелью. Он терпеливо ждал, пока сумасшедшее создание доломает стулья, но от звона разбитого стекла стал раздражаться. Он всего на минуту отвлекся, и Эльза нашла спичечный коробок. В следующую секунду запылали шторы. Пока Сурков занимался возгоранием, сумасшедшая пустила по коридору воду. Вернее, воду он открыл сам, Эльза всего лишь перенесла душ из ванной. Много воды не вытекло, но соседи снизу успели заметить, что на них капает. Пока Сурков общался с ними, Эльза замкнула электропроводку. Она оторвала ручки у кухонного шкафа, потеряла ключи, тщательно перемешала соль и сахар, изучила содержимое мусорного ведра, нарисовала на обоях Бородинское сражение и выдавила зубную пасту. Стиральный порошок она высыпала в унитаз, шампунем развела растительное масло, а куриные яйца разбила в ботинки. Тут она сообразила, что уже давно проглотила жвачку и стала кричать, заглушая подъезжавшие пожарные машины.
Сурков понял, что долго этого не выдержит, поэтому попытался одеть Эльзу в усмирительную рубашку и сходить за жвачкой. Оказалось, что это совсем не просто. В одиночку он не мог справиться с девушкой, которая хотя и была меньше ростом, обладала невероятным проворством и ловкостью. Так, поборовшись с ней около семнадцати раундов, Сурков окончательно выдохся и решил взять ее с собой. Оставлять сумасшедшую в разрушенной квартире он не решился, поэтому взял за руку растрепанное создание в ночной рубашке и потащил к ближайшему киоску. Прохожие на Суркова никакого внимания не обращали. Они ждали, пока парочка удалится на безопасное расстояние, и уж затем крутили головами и живо обсуждали происходящее. Обсуждать было что. Эльза вела себя как заправский хулиган: приставала к мужчинам, обзывала женщин, царапала и кусала Суркова и пыталась унести все, что могло сдвинуться с места. Уходить от киоска, где было множество разноцветных конфет, Эльза не хотела. Через два часа уговоров она согласилась на сделку и, получив полкило карамелек, вернулась довольная и полная надежд. К трем часам ночи конфеты кончились. Суркову снился Ад, и поэтому он не сильно удивился, увидев пылающее одеяло. Оказалось, что Эльза снова нашла спички. Спать она совершенно не хотела и развлекалась не зная устали. Через двое суток Сурков понял, что последняя капля уже давно переполнила чашу терпения. Ему очень не хотелось сковывать движения Эльзы, но другого выхода не было, и соблазнив девушку кусочком сыра, он все-таки застегнул рубашку. Как ни странно, Эльза это восприняла спокойно. Она не могла делать выводы, и сколько Сурков ни пытался, не смог ей объяснить, почему девушку постоянно одевают в мешок.
Сурков убрался в квартире, выбросил поломанную мебель, привел в более или менее приличное состояние кухню и приступил к первому за последние дни приготовлению пищи. Эльзе очень понравилось, как шипит масло, шинкуются овощи и кипит чай. Она с восторгом наблюдала за приготовлением салата, и Сурков решил, что можно доверить это дело ей. Ошибка обошлась ему разлитыми продуктами, пропавшим ужином и порезанным пальчиком. Увидев алую каплю на безымянном пальце, Эльза горько заплакала, забралась под кровать и сорок часов отказывалась выходить. Когда она пришла в некоторое согласие с реальностью, Сурков установил аквариум, который успел наполнить водой и рыбками. Зная предыдущие проделки Эльзы, это было совершенно глупо. Но Сурков верил, и его надежды неожиданно оправдались. Эльза сумасшедшими глазами пожирала замысловатый полет гупешек. Так продолжалось около трех дней, на четвертые сутки она их съела. Очевидно, что девушка проголодалась, но Сурков это заметил, только когда обнаружил пустой аквариум. Больше всего его удивило, что Эльза его не разлила. Она всегда поступала неординарно, и Суркову так и не удалось предусмотреть или понять ход ее мыслей. Единственным, что радовало Эльзу с завидным постоянством, были мыльные пузыри. Она приходила в полный восторг, заливалась серебряным смехом и по-детски кружилась вокруг переливающихся радужных сфер.