Страница 44 из 96
Она зажмурилась. Очень хотелось потерять сознание, но боль не давала этого сделать. Собрав волю в кулак, она попыталась пошевелить ногой, потом второй. Каждое движение отдавалось болью в теле, но двигаться получалось. Позвоночник цел, теперь ноги. Она приподнялась на локтях и осмотрела себя. Плащ превратился в лохмотья, но это неважно, ноги, насколько можно было видеть через прорехи в брюках, отделались ссадинами, только в том месте, куда угодила винтовка, имелась неглубокая рана, которая очень обильно кровоточила.
Когти льва её не достали, она отделалась разорванным рукавом. Теперь нужно привести себя в порядок. Даша отползла немного назад, с удовлетворением отмечая, что ноги, несмотря на адскую боль, сгибаются полноценно, причём в нужных направлениях. Снимая рюкзак, она едва не взвыла от боли, точнее, попыталась взвыть, да только из горла вырывались одни хрипы. А ещё она плакала, слёзы текли по грязному лицу, оставляя вертикальные дорожки.
Посмотрев наверх, она поняла, что ей крупно повезло. Падение с такой высоты могло закончиться куда плачевнее, а она отделалась ушибами. А ещё она сделала вывод, что её спутники, если они остались живы, на помощь ей не придут. По крайней мере, в самое ближайшее время. И даже звать на помощь бесполезно. Можно выстрелить, выстрел они услышат, вот только им сейчас, вероятно, ещё тяжелее. Она помнила, какие раны получили Стефан и Нэд, теперь, даже если они оба живы, впору ей самой спешить им на помощь.
Подумав об этом, она собрала волю в кулак и попыталась оказать помощь себе. Расстегнув рюкзак, она обнаружила там запас медикаментов и бинтов. Ага, точно, не зря захватила. С чего только начать?
Рана на бедре однозначно требовала перевязки, придётся снять брюки. То, что находилось под сапогами, пострадало меньше всего. Даша тяжело вздохнула и начала расстёгивать ремень, верхнюю половину удалось кое-как стащить, а вот дальше изорванная в лоскуты ткань намертво прилипла к кровоточащим ранам, и попытка стянуть узкие штанины оборачивалась чудовищной болью. Пришлось вынуть из ножен штык и распороть брюки от бёдер до щиколоток.
Несколько ссадин она просто полила перекисью, на левой икре был содран кусок кожи размером со спичечный коробок, стараясь не смотреть на рану, она промыла её, после чего приложила кусочек бинта и крестом наклеила сверху пластырь. При этом она, как заведённая, повторяла себе под нос, что шрамы зарастают, исчезают бесследно за каких-то пять лет.
Теперь главное, рваная рана на левом бедре, неглубокая, но кровь до сих пор течёт, остатки штанов пропитались насквозь. Нужно крепко забинтовать. Порция перекиси снова вскипела красной пеной, на рану лёг сложенный вчетверо кусок бинта, а поверх Даша начала мотать повязку. Сил не хватало, но всё же каждый новый слой стягивал бедро всё туже. Когда бинт закончился, она завязала концы и скрепила всю конструкцию пластырем. На этом силы закончились, Даша рухнула назад, свернулась в комок и некоторое время сотрясалась в беззвучном плаче.
Когда для плача уже не оставалось сил, Даша встала, точнее, только попыталась встать, после чего сразу же упала обратно, застонав от боли. Нужно идти, подумала она, да только сил на это не было. Стянув куртку и футболку, она осмотрела верхнюю половину тела. Тут всё было немного лучше, если не считать бесчисленного количества синяков и ссадин. Справа на рёбрах синяк был сплошным, возможно, рёбра сломаны, да только как это определить?
Может, остаться здесь? Она снова залезла в рюкзак и проинспектировала запасы. Вода во фляге есть, немного, но смерть от жажды пока не грозит. Из еды только шоколадка, да пачка галет, что благополучно превратились в порошок. Ладно, наплевать, всё равно худеть собиралась. Лекарства? Антибиотики пока не нужны, воспаления нет, а вот обезболивающие. Среди прочего нашлась пачка "Найза". Даже две пачки. Когда у отца зубы болели, он их принимал. Выковыряв две таблетки, она закинула их в рот и проглотила, запив глотком воды.
Что ещё? Винтовка падение пережила и была вполне пригодна к стрельбе. В подсумке лежали патроны. Четыре обоймы по пять, это двадцать, и ещё столько же россыпью. Да ещё в магазине три. Нужно дозарядить. А как это сделать? Решив не забивать себе голову, винтовку она пока отложила. Револьвер. Он тоже оказался цел. В барабане шесть патронов, да ещё в патронташе восемь, итого четырнадцать, ну и штык, который тоже очень полезен. Вздохнув, она надела на себя ремень. Вид, конечно, специфический. Футболка, ремень с револьвером, рюкзак, винтовка, в сапогах и без штанов. Да ещё на бедре повязка, что уже немного пропиталась кровью. Красавица. А, впрочем, кому здесь на неё смотреть? Только если парни вернутся, так пусть смотрят, хоть на голую, лишь бы оба живы были.
Снова собравшись с силами, она встала и, стиснув зубы, сделала шаг. Идти было можно, да только именно в этот момент зашло солнце. Сумерки в этих широтах отсутствуют. Даша (в который уже раз) тяжело вздохнула. Подумала о костре, но дров вокруг почти не было, если не считать чахлых кустиков, поэтому она просто свернулась калачиком на остатках плаща, накрылась курткой, стараясь уместиться под неё целиком, а под голову положила мешок с вещами. Сознание надёжно выключилось минут через пять, когда боль во всём теле, под действием таблеток, начала немного ослабевать.
Проснулась она рано, ещё до рассвета, когда начал донимать холод. Она отчаянно вертелась на месте, стараясь натянуть на себя короткую куртку так, чтобы укрывала всё тело, а сверху намотать лохмотья, оставшиеся от плаща. Помогало слабо. Когда, наконец, первые лучи солнца немного рассеяли темноту, она плюнула на всё и встала на ноги. Нужно идти, направление она знает, надежда добраться до колонии есть, пусть и слабая. Иногда будет стрелять в воздух, чтобы привлечь внимание, если её спутники ещё живы.
Дорога вдоль склона, если это можно было назвать дорогой, была открыта с трёх сторон, а чахлая растительность не позволит сколько-нибудь крупному зверю подобраться скрытно. Впрочем, как показал пример мышиной армии, хищники не всегда бывают крупными. Оставалось только позавтракать. Она отломила треть плитки шоколада и стала понемногу откусывать, экономно запивая водой. Шоколад был горький, дома она такой и есть бы не стала, но тут выбирать не приходилось.
Идти поначалу было легко, боль от ушибов поутихла, а дорога была относительно ровной. Но к середине дня такое благолепие куда-то исчезло, местность резко пошла в гору, в под ногами вместо ровной земли появились завалы из крупных камней, образовавшиеся после камнепадов. Если бы не прочные сапоги, надёжно фиксирующие голеностоп, она бы уже несколько раз подвернула ноги. Но даже так скорость передвижения снизилась до черепашьей. Оставалось только надеяться, что эти завалы когда-нибудь кончатся, и она, наконец, поднимется на плато.
Местная фауна на время оставила её в покое, единственная живность, что ей попалась, оказалась муравьями, чья дорога пересекала её тропу. Впрочем, эти твари тоже были далеко не безобидными. Чёрные муравьи оказались необычайно крупными, по три-четыре сантиметра в длину и с огромными челюстями. Что-то ей подсказывало, что оказаться на пути у этих насекомых не менее опасно, чем у игольчатого льва.