Страница 6 из 18
***
Я обещал пояснить, почему теперь чревато просить о чём-то неофициально. Даже своих подчиненных. Особенно подчиненных. Это связано с доктриной, вышедшей из Сиреневой книги6. Полностью объяснять долго, но обозначает она вот что: если отданный Вам приказ заведомо преступен или подозрителен, то Вы обязаны обратиться в службу собственной безопасности (или что там у вас существует). Или ещё выше. Причем немедленно. Таков регламент.
Нивелировалась эта, казалось бы, на первый взгляд дурь тем, что совсем уж дураков себе в подчиненные больше никто не нанимал, или, во всяком случае, не просил их об одолжении. А умные как-то умудрялись сообразить, где настоящая угроза, скажем, безопасности страны, а где всего лишь оперативная необходимость.
Савельев объяснил мне как-то, что всё оттого, что в прежние времена целесообразность в нарушении законов и сложившихся правил во много раз перекрывалась ущербом от всякого рода тёмных дел и делишек, творимых под прикрытием словесной шелухи. Внедренные в бандитские или террористические группировки агенты, дабы не засветиться, ничем не выделялись в своей преступной деятельности от остальных, а то и старались перещеголять прочих в лихости. Завербованные уроды преспокойно работали на два, а то и на три фронта, только усугубляя ситуацию. Любой жулик или барыга, обзаведясь крышей в погонах, только обуревал от безнаказанности.
Поэтому теперь стало так: или делайте, как требуется по закону, или не делайте вообще. А если такие умные, то найдёте другое решение. Умные поняли всё правильно: для тех, кто не знает, как – регламенты по ситуациям, исполняя которые можно обойтись без последствий. А вот для тех, кто знает – импровизация. Но с возможными последствиями в виде гласного наказания или неафишируемого поощрения.
Тем не менее, выявленные пробелы в законодательстве, могущие привести к ущербу, грамотно обсчитывались умниками из специальных профильных комиссий. На предмет последствий различных вариантов решений. Ну, и на недопущение усложнения законов, подзаконных актов и пр. Далее происходили какие-то соответствующие действия. Или не происходили.
Например, после того как три года назад в тюменском аэропорту меня задержали с оружием, пусть и нелетальным, а Савельев демонстративно получил по рогам от московского начальства, прошёл слух. О чём? Да о грядущем запрете ношения ударных парализаторов сотрудниками служб транспортной безопасности. И прочими барбосами.
Я тогда вынужден был отобрать гипертазер у пацана в форме, дежурившего на входе в терминал. Отобрать, чтобы через десяток секунд разрядить всю «обойму» в преследуемую мною несколько дней компанию.
Суд меня оправдал. Точнее оправдал мои действия. Не сразу, но все же. Учитывая имевшиеся на тогда допуски, оранжевый уровень КРЛ и другие заслуги. И в законодательстве ничего менять не стали. Нецелесообразно. Простой смертный у профессионала вряд ли сможет что-то отобрать, а непростых нынче немного. Работа-то ведется.
Савельев, как я и сказал, официально получил выговор, а неофициально – премию, которой так же негласно поделился со мной. Сказал, правда, что это типа решение самой Сосновской, а не его личное. Мол, по-другому было нельзя. Врал, наверное.
На ту премию я наконец-таки зализинговал себе персональное средство передвижения о четырех огромных колесах и раздал долги.
ГЛАВА 5. ОСОБЕННОСТИ ПРОЯВЛЕНИЯ ПОНТОВ НА 1/5 ЗЕМНОЙ СУШИ.
Моя телега имеет собственное имя. Кабанчик. Двухместный, пузатый, грязно-зеленый псевдофлайдер «УРАЛ-ИИ37. ВЕПРЬ». А вепрь – это всего лишь охреневший от собственной брутальности дикий свин, то есть кабан.
Кабанчик нестандартен. Колеса прикрыты гибкой «юбкой» с ночной подсветкой. Присутствуют возможность отключения автоводителя (вне трасс категории «М»), подключаемый полный привод, музыка «по шару», тонировка-«запотевайка», позволяющая превратить салон в непроницаемый для посторонних глаз уютный кокон, и прочие недешёвые радости.
Я не афиширую, но даже те немногие, кто в курсе наличия у меня данного пепелаца, смотрят на это (в лучшем случае) с недоумением.
В Союзе категорически не приветствуются дорогие понты. По простому, запрещено показное потребление. Это диктуется многими факторами. А поскольку в этих сферах я не копенгаген, могу растолковать только своими словами и возможно где-то неправильно. Уж, извините, как понял сам.
Экономика Союза – многоукладна, но по-своему уникальна. Во всяком случае, форм собственности имеется аж восемь видов. Или сортов. Или… Короче, выбирай на вкус. Но, это привлекательно лишь на первый взгляд. В реальности всё очень сложно.
Например, наша ПФГ (как, впрочем и другие) имеет в учредителях (или как там их сейчас называют), государство в лице отраслевых комитетов (то бишь, по-старому, эрэфскому – министерств), а также другие пэфэгэшки «крест-накрест» и частный капитал.
ФИО частников (а это слово уже не в обиходе) с крупными пакетами акций широким массам неизвестны. Кто-то из них может ехать в соседней, скажем, фуре. Точнее, в «индивидуальном средстве передвижения», закамуфлированном под автопоезд или огромный автобус. Со спальнями, сауной и парочкой мотоциклов или флайдеров. И живёт такой «аллигарх» зачастую в скромном (на прежний взгляд) домике метров на пятьсот. Снаружи не отличающимся от тысяч таких же. Те же, кто до сих пор чего-то такого опасается, предпочитают селиться в ЗАТО. Существующий в этих секретках режим дает дополнительные гарантии безопасности. Впрочем, это было всегда.
Мелкие акционеры (а стать таким можно за десять минут в любой точке Союза, были бы свободные деньги) регулярно участвуют в интерактивных опросах, собраниях на удалёнке и прочем кипише. От которого люди, подобные мне, держатся подальше.
Несмотря на то, что вышеупомянутый товарищ-аллигатор может иметь по итогам пятилетки весьма значительный денежный выхлоп, распорядительный выбор у него ограничен следующими вариантами: первый – перевести полученные дивиденды на депозит в Союзбанке со скромными двумя процентами годовых, второй – потратить на что-нибудь полезное или бесполезное (об этом расскажу отдельно), а третий – ввалиться в эту же (или другую понравившуюся) пэфэгэшку процентов под семь, а то и больше. Рост у нас, рост!
Но будь ты физическое лицо, хоть Морган с триллиардом, ты не сможешь купить ни куска земли (только долгосрочная хитрая аренда или пожизненное ненаследуемое владение), ни завод, ни самолет. Как когда-то кто-то с издёвкой пошутил – современный пролетарий должен быть свободен от цепей.
У современного условного пролетариата другие ценности и предпочтения. И лежат они чаще (хоть и реже чем, наверное, хотелось бы государству) в нематериальной плоскости. А вот если ты так уж хочешь удовлетворить свои низменные мещанские хотелки в серьезных масштабах, то тебе оставлен выход.
Если ты организуешь какое-то производство, бизнес-план которого одобрен и утвержден в профильном комитете, то, обосновав необходимость и целесообразность наличия летательного аппарата в твоей производственной деятельности, можешь приобретать хоть суборбиталку. И никто не чихнет по поводу того из какого металла в ней пепельницы и чем обиты кресла. Если соучредители не против. В число которых наверняка влезет и государство. Если ты перспективен, то может и по крупному. Что скорее хорошо для серьезного дела, чем плохо.
Без госучастия у нас только мелочевка, типа сферы бытового обслуживания, общественного питания, гостиниц и прочей шушеры. Там, где госорганы могут только «ненавязчиво надзирать и способствовать развитию».
И все вынуждены соответствовать, иначе придут другие. Положено по плану благоустройства в микрорайоне три кафе – значит, четвертое никто открыть не даст. Но, если у кого-то из трех начнутся проблемы (любого характера) с последствиями, то занять освободившееся место желающие всегда найдутся. Пока у тебя не закончится запрет на занятие, скажем, организацией общепита, наложенный из-за отравления посетителей. Ну и победу в конкурсе претендентов никто не отменял. Как-то так. Точно не знаю, как там всё устроено, но примерно я вам объяснил. Добавлю ещё, что государство втыкается партнером и в эти сферы, но там, куда бизнес в одиночку идти не хочет. В удалённых населенных пунктах, на разных социальных объектах и пр.
6
Сиреневая Книга – своего рода кодекс, базовый неформальный свод правил и принципов, во многом на базе которых основано действующее законодательство Союза. Подробнее о «СК» можно прочитать в предыдущих книгах цикла.