Страница 10 из 12
Август был политиком-макиавеллистом за полторы тысячи лет до Никколо Макиавелли. Этот последний советовал всем узурпаторам[63] начинать с самых жестоких мер, которые они посчитают необходимыми, а затем править так, чтобы успокоить людей, обогатить их, завоевать их симпатии. Обратный порядок – начинать мягко и постепенно ужесточать политику, – согласно великому теоретику, приводил к катастрофе. Август пошел по первому пути. С 43 по 30 г. до н. э. он пробивал себе дорогу силой, не раз нарушал правила игры, лгал и попирал закон. Считается, что он отправил в мир иной более ста сенаторов[64]. Затем, разобравшись с внутренними врагами, Август посвятил свою деятельность установлению мира в империи и ограничил применение силы, направляя ее только в адрес внешних врагов. И хотя теперь Август показывал больше великодушия к подданным, он хорошо понимал, что его правление зависит от верности солдат и их готовности выполнять приказы.
Август расположил к себе войска[65], даровав земли, деньги или то и другое сотням тысяч ветеранов. Они осели в колониях – в самой Италии и за морем. Этот маневр стоил недешево и поначалу оплачивался военными трофеями. Затем, после 6 г., Цезарь обложил налогами зажиточные слои населения. Правитель внимательно следил за командирами-перебежчиками – как за потенциальными новыми цезарями. Он уменьшил размеры армии с более чем шестидесяти легионов до двадцати восьми, сократив общее число военных (включая легкую кавалерию и пехотные войска) примерно до трехсот тысяч человек. С одной стороны, это уменьшило число и сумму налогов с населения, а с другой – ограничило возможность расширять границы империи. Август добился мира с Парфией путем переговоров, вместо того чтобы снова воевать.
Но он не прекратил завоевания – до этого было далеко. Римляне ожидали, что их лидер будет завоевывать новые земли и таким образом демонстрировать благосклонность богов. Август с энтузиазмом оправдывал эти ожидания. Как писал его обожаемый поэт Вергилий, Рим должен был стать империей, не имеющей «ни предела, ни срока»[66]. И Август присоединил новые земли в Испании, на севере Балкан, в Германии, а также аннексировал Египет. Новые проекты внутри Рима оплачивались за счет этих новых приобретений.
Хотя он и не был прирожденным командиром, Август лично участвовал во всех кампаниях, до которых физически мог добраться. Позднее он предоставил командование другим, решив довериться членам семьи. Вероятно, тогда-то он и стал предостерегать своих военачальников словами: «Торопись медленно»[67]. Он планировал продвинуться в восточном направлении и завоевать Германию вплоть до реки Эльбы. Но в 9 г. Публий Квинтилий Вар потерял три легиона, то есть около пятнадцати тысяч человек, в Тевтобургском лесу. Разгром уменьшил количество легионов с двадцати восьми до двадцати пяти; долгие годы в римской армии остается двадцать пять легионов. Что важнее, в результате Рим утратил контроль над большей частью Германии. «Квинтилий Вар, верни легионы!»[68] – как предполагается, восклицал Август, узнав эти новости, да и потом – спустя месяцы после события. Он снова отпустил бороду в знак скорби, – правда, всего на несколько месяцев.
РЕСПУБЛИКА: ВОССТАНОВЛЕНИЕ ИЛИ ОБНОВЛЕНИЕ?
Из бесед с Юлием Цезарем Август знал, что власть удерживается только мечом. И в то же время – без поддержки преданных друзей и храбрости в сердце – власть может исчезнуть с одним взмахом кинжала. Этому Август также научился на примере своего названого отца.
Путем проб и ошибок Август адаптировал традиционные положения и требования римской конституции к новым условиям, не подозревая, что зачастую полностью менял их смысл. Это был прагматичный и эффективный подход к делу, подход «в римском стиле». Вообще римляне, как и все нормальные люди, пугались возможных кризисов, но в конечном счете доказывали, что сдюжат многие испытания. Август широко задействовал адаптивные способности своего народа.
Август попросил сенат даровать ему власть народного трибуна; это давало ему возможность выдвигать законопроекты и накладывать вето. Десять трибунов представляли интересы простого народа. Хотя народные трибуны и продолжали существовать, они уступили свое влияние Августу и его наследникам. Также Цезарь попросил передать ему высшую военную власть в Риме и провинциях. Сенат согласился и, пожалуй, был вынужден пойти навстречу государю, – и соответствующее решение окончательно легализовало военную политику Августа.
И в то же время положение Августа в Риме никогда не зависело исключительно от предписаний закона. Это также был вопрос его авторитета, того, что римляне называли auctoritas[69] – словом, подразумевавшим престиж, уважение, способность внушать благоговение.
У Августа было тончайшее чутье на перемены в политике: тоже типично римская черта. Он понимал, что успешные режимы не только не подавляют оппозицию, но и сотрудничают с ней. Так что он наделял сенаторов влиянием и позволял им получать почести. Хотя, разумеется, Август трезво смотрел на сенат, который, по словам римского историка Тацита, был теперь почти бесправной организацией, бледным «подобием республиканского строя»[70]. Так, сенат больше не контролировал внешнюю политику, финансы и военное дело. В годы Республики сенаторы управляли провинциями; они управляли ими и теперь, но – наименее важными из них. Август оставлял за собой ключевые провинции на границах (где располагалось больше всего войск) и Египет. Местными управляющими там были не сенаторы, а римские всадники. Так называлась группа очень богатых людей, они проживали по всей империи; по обеспеченности они могли сравниться с сенаторами, но значительно превосходили последних числом[71]. Август, а затем его наследники, к большому негодованию сенаторов, держали всадников на местах в качестве администраторов и военных офицеров. Сенаторы, впрочем, насмотрелись на гражданскую войну и на последующие чистки, а потому поддерживали императора, хотя многие и скучали по прежнему порядку.
Август никогда не путал Римскую империю с Римом как таковым. Он сам лишь наполовину принадлежал к старой римской аристократии, о чем ему никогда не давали забыть противники, так что в первую очередь правитель опирался на италийскую элиту, а не на «лучшие дома» Рима. Он смотрел далеко вперед. После возвращения с гражданской войны в 28 г. до н. э. Август провел еще десять лет за границей[72], участвуя в миссиях военного и политического характера вокруг всей империи. Никто из правивших до и после него императоров вплоть до Адриана (117–138) не проводил столько времени в чужих землях.
По примеру Юлия Цезаря Август переместил центр власти из Рима в провинции. Он заложил основу будущего международного правящего класса. Для Рима это было внове, а сегодня мы называем это глобализацией. От края до края империи, от Британии до Ирака, люди были приобщены к одной культуре. Правда, в данном случае под словом «люди» мы подразумеваем крохотную группу привилегированной, состоятельной и образованной элиты. Их объединяли общее образование, схожие ценности и амбиции. Они носили одинаковую одежду, цитировали одних и тех же «классиков», использовали одни и те же риторические приемы, придерживались одинаковых манер за трапезой, строили карьеру по одним и тем же моделям. Как и сегодняшняя давосская «элита», они принадлежали к небольшой группе «глобалистов». В наши дни исполнительный директор в Кремниевой долине имеет больше общего с таким же исполнительным директором в Мумбае, нежели с фермером, живущим чуть ниже по дороге в Гилрой. Так и в древние времена владелец недвижимости в Галлии имел больше общего с коллегой в Сирии, чем с крестьянином, проживавшим неподалеку.
63
…советовал всем узурпаторам… – См. об этом в гл. 8 «Государя» Макиавелли. [Макиавелли Н. Государь / перевод Г. Муравьевой // Макиавелли Н. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1982. С. 325–328.] Август пошел по первому пути… – См.: Sen. Clem. I.9.1; I.11.1.
64
…он отправил в мир иной более ста сенаторов… – См., напр.: Suet. Aug. 15; App. BC. IV.5.
65
Август расположил к себе войска… – См.: Tac. A
66
…«ни предела, ни срока». – Verg. Aen. I.278–79. [Цит. по: Вергилий Марон Публий. Буколики. Георгики. Энеида / перевод С. Шервинского и С. Ошерова. М.: Художественная литература, 1971.]
67
«Торопись медленно». – Suet. Aug. 25.4; Gell. X.11.5; Macrob. Sat. VI.8.9; Polyaen. VIII.24.4.
68
«Квинтилий Вар, верни легионы!» – Suet. Aug. 23.2.
69
…auctoritas… – RGDA. 34.3.
70
…«подобием республиканского строя». – Tac. A
71
Сословие всадников было вторым по значению после сословия сенаторов. Согласно принятому при Августе закону, сенаторы должны были обладать имущественным цензом в 1 млн сестерциев, всадники – в 400 тыс. сестерциев. На деле состояние многих всадников могло быть гораздо большим и даже превышать сенаторский ценз.
72
…Август провел еще десять лет за границей… – Suet. Aug. 47; Wardle D. Suetonius… P. 351.