Страница 5 из 21
– Я не искала.
Краснея, подумала, что вру, и электричество, как рябь по воде, ещё сильней закружилось в моём теле. Сердце забилось так громко, что его стук должен было разноситься эхом по двору особняка. Финн смотрел на меня, не отрываясь, чуть с прищуром.
– Но ты здесь, – заметил он. – И это хорошо.
– Я на собеседование. Вы клип снимаете? – произнесла я, с трудом подавляя желание притронуться.
Широкая грудь Финна под белой футболкой вздымалась при каждом вздохе. Основание сильной шеи украшало мелкое деревянное ожерелье, больше похожее на чётки, какие носят буддисты, и пара цепочек. Одна с золотым египетским анкхом, вторая – со знаком Гора – выведенным тонкими золотыми пластинами глазом.
От соприкосновения взглядов моя голова закружилась, словно я выпила залпом бокал шампанского. Мигом ощутимые, невозможно настоящие пузырьки в теле и голове, холодные и горячие вперемешку, выбили здравые мысли из ума, я почувствовала слабость в ногах и предчувствие сладости во рту. Облизнула губы. Пространство между нами сокращалось.
– Пойдём. – Финн протянул мне руку раскрытой ладонью вверх.
Если б я умела читать по линиям, я б поняла сразу, кто передо мной. Но я не умела.
Кисть мужчины была обмотана деревянными и кожаными браслетами с серебром и латунными вставками. Стильно. Он весь был слишком стильный, всего в нём слишком…
Ошеломлённая внезапностью и магнетизмом между нами, я вложила свои пальцы в его. Те были горячими. Странное сочетание атласа кожи с твёрдостью и мозолями на подушечках. Рука в руке – полное соответствие. Глухо стукнуло сердце. Попалась! Я шагнула к центральному входу.
– Не туда. – Финн направил меня к боковой двери.
Мы вошли в прохладное чрево дома. Старинная лестница, простая ковка. Запах парфюма, дерева и воска. Лифт. Двери раскрылись. В моей груди и кончиках пальцев кружилась буря. Финн пропустил меня вперёд.
В узкой глянцевой кабинке мы оказались у разных углов, но пространство было заполнено нами, и воздуху не хватало места: он носился волнами и оседал на плечах, не попадая в лёгкие. Я замерла, считая секунды и чувствуя гипнотический взгляд Финна. Губы стали горячими. Кровь стучала в висках, пальцы хотели касания, в груди кружила, как зеркальный шар на вечеринке, восторженность.
– Ты меня выбрал? – спросила я в душной тишине.
– Или ты меня? – с полуулыбкой ответил он.
– Я про клип.
– Какой из? У меня их много.
– На который проводят кастинг. Ты тоже будешь на собеседовании?
Тихий звон. Дверцы лифта открылись.
– Собеседование подождёт. Идём.
Я опешила и замешкалась. В проёме лифта брезжил свет, я слышала, как мужчина дышит, ловила ноздрями и кожей его запах. Если не на собеседование, то куда он меня ведёт?
– Испугалась? Я думал, ты не против поговорить, – вместо ответа чарующим полушёпотом произнёс Финн, вызывая одним своим присутствием мятное расслабление в ногах.
Я растерянно кивнула, глядя на наше отражение в зеркальных дверях. Он шепнул мне в макушку:
– Ты очень красивая. – И повторно нажал на верхнюю кнопку.
Лифт, словно послушный привратник, вновь распахнул полированные двери. Я перешагнула черту из лакированной кабинки в светлый коридор. Финн за мной. Лифт закрылся и уехал вниз с тихим ходом – ещё один щелчок невидимых замков.
Каблуки утонули в толстом ворсе ковра. Окна в глубоких проёмах с полукруглыми верхушками, дубовые панели, обтянутый гобеленовыми обоями верх, картины в тяжёлых рамах, позолота. Тишина скрыла за стенами звуки Парижа.
Финн раскрыл высокую резную дверь, взглянул, словно дотронулся, и зашёл.
Ещё можно было развернуться и уйти. Но я громко вдохнула по-прежнему душный воздух. Это наваждение. Я вдруг осознала, что вот так внезапно и безумно, с одного взгляда в него влюблена, и потому всё моё существо устремилось следом.
Я шагнула в комнату, осторожно притворила дверь за собой, чувствуя смущение и радость. Последний щелчок. Комната в красных тонах с позолотой, краем взгляда я заметила статуэтку на тумбочке. Как из гробницы Тутанхамона.
Горячие ладони легли мне на плечи и жадно притянули к себе.
Глава 4
И всё-таки разум возобладал. Я отстранилась, снимая его руки с собственных плеч:
– Я не твоя поклонница.
Ветер изумления в тенистой зелени взгляда, улыбка, как пропуск в новый уровень проникновения за радужки. Финн наклонился надо мной. Я повернула голову и обнаружила на комоде стиля Людовика Четырнадцатого бюст Нефертити с инкрустированными глазами на искусно раскрашенном гипсе. Какой шикарный!
– Нравится? – Финн проследил за моим взглядом с хитрой улыбкой.
– Изумительная подделка!
– А если настоящая?
– Нет, – хмыкнула я. – Оригинал хранится в Берлинском музее.
– Точно знаешь?
– У настоящей левый глаз белый, как бельмо, а здесь присутствуют оба.
– Так живее. Но живая лучше. – И вдруг коснулся нежно моих губ.
Волна электричества и тёплой дрожи отозвалась в теле на прикосновение. «Настоящий…» – пропели мои губы в ответ, ощутив будто узнанную сладость. Его. Не чужого.
– Так лучше? – спросил он шепотом в мои губы.
Зачарованная, я посмотрела на него.
– Да, но я с незнакомцами не целуюсь.
– Но ты пришла…
– На кастинг. И на самом деле, я люблю рок и Баха.
Он хмыкнул. Уязвлён? Кажется, да.
– Как тебя зовут?
– Дамира. А как зовут тебя?
Финн удивился, и в его глазах золотыми искрами вспыхнуло любопытство.
– Ты не можешь меня не знать.
– Но…
– Не смотрела Мегахит? Песню года? Новый год на Первом? Нет? Ты – одна на миллион! Ладно, я Макс Финн.
– Возможно, где-то я тебя видела…
– Радует, Дамира. А знаешь, мне нравится твоё имя! Очень звучное.
– Спасибо, – улыбнулась я. – Это приятно.
– Но вот теперь мы знакомы, не правда ли?
– Да…
Он подался вперёд, захватил мои губы с нежностью и напором, обрушился, как ураган, и оттолкнуть его не получилось. За моей спиной оказалось тёплое дерево стены. Его руки на моей талии, на шее, в волосах… Реальность вспенилась пузырьками в голову. В щель приоткрытых ресниц показалось, что за его плечами брезжит серебро воды и золото песков. Шаги за дверью совсем рядом. Остановились. Послышалось отрывистое, как азбука Морзе: тук-тук-тук.
Мы оторвались друг от друга. Я очнулась, понимая, что несусь без тормозов на сумасшедшем дрифте, а впереди, возможно, пропасть? Я же не знаю его! Финн отмахнулся от того, кто был за дверью, и погладил меня по щеке.
Шаги начали удаляться.
Удовлетворённый, Финн подмигнул. Я разглядела золото тиснения на обоях и гладь громадного зеркала на стене напротив, показалось, что оно прозрачное лишь с одной стороны, как в детективах. Неприятное ощущение, что на нас действительно смотрят, коснулось лопаток.
– Здесь есть кто-то ещё? – едва слышно спросила я.
– Нет.
Он обвил меня руками и заглянул в глаза.
– Только я и ты. Здорово, да?
Как же мне нравится его запах! Хотелось касаться, словно влюблённость – это потребность чувствовать кожей. Но нельзя же так сразу! Наверное нельзя… Но что это между нами, если не химия?
В ту же секунду с интервалом в мгновение зазвонили оба наших телефона. Финн с раздражением достал свой из кармана джинсов и отбил звонок. Мой продолжал настойчиво и громко бить по ушам Токкатой и фугой ре минор из обронённой на пол сумки.
– Это Бах, – сказал Финн и поднял сумочку с ковра.
– Я знаю.
Он без обиняков достал торчащий из кармашка мой мобильный. Тот прекратил звонить. И из-за двери рявкнул мужской голос, словно поджидал:
– Севка, через пять минут едем в студию! Пять минут! Понял? Или мы опоздаем на запись с этими хреновыми парижскими пробками!
Шаги удалились окончательно с генеральским акцентом подошв.
– Севка?
Мне стало неприятно, хоть поцелуй и не давал мне никаких прав. Но зачем мне псевдоним?