Страница 5 из 16
– Стоять всем! Леонтий, ты не в Чечне!
Спецы замерли. Игнат торопливо сказал:
– Ранена она. Нельзя ее тискать. Вся грудь в бинтах.
Спецы с улыбками поглядели на Капустина. Леонтий шутливо натянул ему фуражку на нос. Ухмыльнулся:
– Что Маринку защищаешь, это хорошо, а вот что нас толкаешь, это плохо. В смысле, для тебя однажды плохо может закончиться!
Оглядели Марину со всех сторон:
– Выглядишь здорово! Что же ты ни разу не говорила, что у тебя наград больше, чем у всех нас?
Она смущенно усмехнулась:
– Может, мне надо было список составить и на груди повесить? Здорово, мужики! Я так рада вас видеть! Извините, даже обнять не могу, руки поднимать тяжело. Конференция только что прошла.
– Да мы слышали! Приемник с собой таскаем. Экипаж в самолете на полную мощь включил рацию. Впервые в Иле тишина стояла. Только твой голос да шум моторов. Летчики тебе привет передают. Здоровья желают и удачи. Бутрим наш не удержался, похвастался, что мы к тебе летим! Нас из самолета на руках вынесли. Приветы тебе передавали мужики из Грозного, из Шали, из Ведено, из Ножай-Юрта, из Катаямы, из Шатоя и даже Чечен-Аула. Они нам пообещали «без парашютов выбросить», если не убережем. Лихо Марин выступила! Зло!
В коридор вышел главный хирург отделения. Удивленно уставился на толпу мужиков в полевушке:
– Это еще что за явление? Новая конференция? Старшина Степанова, почему вы до сих пор в форме?
Марина виновато посмотрела на доктора:
– Клим Степаныч, не успела! Мужики прибыли меня охранять. Они с Чечни прилетели только что. Всех знаю. Мы шуметь не будем, но пусть они со мной побудут? Столько не видела!
Хирург улыбнулся:
– Всем в палату и тишина! Обеды на всех принесут санитары. Я распоряжусь. Степанова, я тобой доволен…
Врач развернулся и ушел. Марина увела мужиков к себе:
– Пошли в мои кандидатские апартаменты!
Генерал свертывал знамя, когда они вошли. Мужики вытянулись у двери. Младший сержант Оленин четко отрапортовал:
– Здравия желаем, товарищ генерал-полковник! Отделение спецназа прибыло для охраны сержанта… Ой, простите, старшины Степановой!
Генерал усмехнулся из-за этого «ой»:
– Что прибыли, это хорошо! Главное, что не «явились»! Вольно, мужики! Здорово! – Генерал пожал всем руки и поглядел на хмурого Капустина, стоявшего в стороне: – Ты чего надулся, Игнат?
– Они мне фуражку на нос натянули, а я старше их по званию.
Генерал с трудом сдержал усмешку, настолько по-детски была произнесена эта простенькая фраза. В голосе прапорщика сквозила неприкрытая обида. Мужики фыркнули:
– Ты вообще, кто такой?
Игнат приосанился и гордо ответил:
– Секретарь Марины Ивановны!
Бредин отвернулся в сторону, чтобы не расхохотаться. Маринка поглядела на генерала и ухмыльнулась, стараясь, чтобы разобиженный Капустин не видел. Этот парнишка так гордился оказанным доверием и так задирал нос, что даже не старался скрыть этого. Швец, с самым серьезным видом, хмыкнул:
– А-а-а, секретарь! Ну, извини, дружок! Мы мужики простые. Ты же меня с ног сбить пытался, вот я и погорячился…
Генерал видел, что спецы откровенно подтрунивают над неопытным прапорщиком, а тот принял все за чистую монету и важно кивнул:
– Да ладно, чего уж там… Давайте знакомиться: Игнат Капустин.
Разведка не выдержала и захохотала. Прапорщик переводил взгляд с одного лица на другое и ничего не мог понять. Марина тронула его за рукав:
– Не обращай внимания, шутки у них такие! Чем быстрее привыкнешь не обижаться, тем лучше. Они мужики что надо. Полковники мне лучших отдали. Друг за друга глотку перегрызут.
Санитары внесли Маринину кровать и кушетку, стол с тумбочкой и стулья. Степанова поглядела на букет цветов в вазе:
– Не люблю я срезанные цветы. Они мне похороны напоминают. Я унесу их врачу, товарищ генерал? Может, подарить вашей жене?
Бредин покачал головой:
– Уноси. Что я, сам Тамаре не в силах цветы купить?
Женщина уволокла букет в ординаторскую, чем вызвала настоящий переполох. Букет, как оказалось, был очень дорогим. Заодно прихватила с собой больничный халат, чтобы переодеться. Женщины в ординаторской заохали:
– Марина Ивановна, но это же для вас принесли журналисты. Неудобно!
Она сказала, как отрезала:
– Я не люблю срезанные цветы и предпочитаю живые или в горшках. Забирайте! Спасибо за терпение. Сегодня вам полы затоптали, и шум был, да и нервов немало положено. Спасибо! Можно я у вас переоденусь, а то там мужики…
Зашла за ширму. Пожилая нянечка, что благословляла ее, тут же зашла к ней и молча принялась помогать. Развязала шнурки у ботинок и сняла. Помогла стащить брюки, чтоб она поменьше наклонялась. Врачи говорили между тем и их голоса доносились до раненой женщины:
– Это вам спасибо, что и про госпитали слово сказали. Действительно, нуждаемся. Очень нуждаемся! Оборудование далеко не новое, медикаментов не хватает. Порой бинтов не хватает, так сами марлю стрижем!
С помощью нянечки, Марина переоделась в халат и вышла из-за ширмы. Посмотрела на медиков:
– Знаю. Все знаю. Не первый раз в госпиталях валяться приходится. Когда получше становилось и самой приходилось помогать. Буду делать все, что смогу. Обещаю.
Вернулась в палату, прихватив форму. Небрежно бросила ее на кровать. Игнат сразу подхватил обмундирование и аккуратно развесил на плечиках. Повесил на гвоздь в стене, возле двери. Разведчики видели, как он бережно погладил награды Марины ладонью и переглянулись. Никто из них даже не улыбнулся. В это время санитары накрывали стол к обеду, раскинув «книжку» полностью. Притащили десяток стульев. Тамара Георгиевна стояла рядом с мужем у окна, разглядывая мужиков. Швец, да и остальные, сразу заметили бинты под халатом Марины, когда она вернулась. Они выглядывали в вырез халата. Спецназовцы снова переглянулись. Более непосредственный Бутримов спросил:
– Марин, расскажи, что тогда произошло. Мы знаем, что тебя тяжело ранило. Огарев с Андриевичем нервничали, постоянно в Москву звонили, злились, не спали. Они нам ничего не рассказали толком. Ругались больше…
Степанова, не вдаваясь в подробности, в несколько минут объяснила сложившуюся в Мытищах ситуацию. Швец постучал пальцами по столу, упрямо наклонив голову книзу и поглядывая исподлобья на генерала:
– Н-да… Вот тебе и мирная Москва… Товарищ генерал, что же это такое происходит? В Подмосковье самый настоящий бой был! Маринка в Чечне таких ранений не получала, как здесь получила. Почему?
Бредин развел руками:
– Что происходит? Ваххабиты свои центры по всей Москве на открывали. Молодежь вербуют. Деньгами заманивают. Наркотиками. А у нас закона нет такого, чтоб запретить их деятельность. Депутаты внимания не обращают, хотя мы не раз просили пересмотреть действующее законодательство. Даже ответа не получили! Вот Марина станет депутатом, пусть проталкивает этот закон. Я не требую запретить Коран и мусульманство, но воинствующему ваххабизму на улицах Москвы делать нечего…
В палату влезла чета Шергунов, нагруженная сумками и прервала речь Бредина. Олег гаркнул с порога:
– Принимай, Марина! Стол накрывай! Главврач отделения разрешил это дело отметить. Даже тебе разрешил выпить коньячка. Сказал, полезно для сосудов. Сам чуть позже зайдет!
Разведчики вскочили, приветствуя полковника и разглядывая его жену. Шергун на мгновение замер, поняв, что в палате много народу. Затем поздоровался со всеми и представил им Зою. Бутримов завистливо сказал:
– Олег Маркович, поделитесь опытом, где вы такую красивую жену отхватили? Может и мне найдете? Я уже лет пять жениться пытаюсь, а все женщины словно вода меж пальцев уходят!
Зоя покраснела и смутилась. Нервничая, начала оглядываться по сторонам, пытаясь найти для себя работу, чтобы не чувствовать изучающих взглядов мужиков. Маринка засмеялась. Подхватила подругу под локоть и утянула за собой к столу. Три женщины начали раскладывать на столе принесенные продукты. Шергун, весьма довольный произведенным женой эффектом, обернулся на голос Бутримова и улыбнулся: