Страница 8 из 10
По телевизору во всю громкость шёл очередной мультфильм, а Тунде и Даник, уже совсем освоившись и почти подружившись, с жаром обсуждали достоинства главных героев.
Ника поставила кофе на стол, Тунде благодарно улыбнулся ей, но тут же был вынужден вновь обратить внимание на Даника, уступая его настойчивости. Мальчишка не отпускал его ни на секунду, постоянно о чём-то спрашивал или делился соображениями по тому или иному поводу.
У Ники сжалось сердце: «Как же пацану не хватает мужского внимания! Вон как вцепился в Тунде».
А нигерийцу, по-видимому, было даже интересно общение с мальчиком. Он искренне увлёкся беседой с ребёнком, и казалось, совсем забыл про Нику.
В любой другой ситуации она бы не простила такого невнимания, в лучшем случае прямо и в безапелляционной форме высказав «нарушителю этикета» своё неудовольствие. Но здесь отвлекающим объектом был её собственный сын, и она чувствовала тайную, не совсем осознанную радость от того, что Тунде и Даник так быстро нашли общий язык.
Если бы она могла остановиться в тот момент и проанализировать свои мысли, то, скорее всего, они звучали бы так: «Да, он умеет найти подход к ребёнку, и мой сын явно потянулся к нему. Но длительные, а тем более серьёзные отношения с этим нигерийцем не входят в мои планы. Тогда почему мне это доставляет такое удовольствие?»
Ника решительно встала с дивана.
– Ну всё, в постель, – объявила она тоном, не допускающим возражений. Даник скорчил недовольную мину. Ника, в ожидании очередного каприза, внутренне приготовилась к борьбе.
– Хочешь, я тебя отнесу наверх? – подмигнул мальчику нигериец. – Садись ко мне на спину. – Он присел на корточки, и ребёнок с удовольствием взобрался на него.
– Я лошадь, тебе нравится скакать на лошади?
Тунде смешно подпрыгивал и пытался изображать лошадиное ржание. Даник весело смеялся, сидя верхом на Тунде, пока тот поднимался по лестнице наверх, в детскую, «пришпоривал» его ногами и кричал «Лошадь! Это моя лошадь!».
Ника осталась в салоне. «Боже, как здорово, что обошлось без скандала и принуждения. Как хорошо, когда кто-то берёт на себя часть твоих обязанностей».
Ника давно жила одна с Даником и, естественно, привыкла сама быть за всё в ответе: и за обеспечение семьи, и за быт, и за ребёнка. Последнее, пожалуй, было самым трудным из списка.
Она не относилась к тому типу женщин, которые смысл жизни видят в муже, детях и поддержании порядка в доме. Плохо это или хорошо – судить не имело смысла, впрочем, как и ломать себя, пытаясь подстроиться под общепринятое мировоззрение. Да это бы у неё и не получилось. «Слишком свободолюбивый и независимый характер», – как сказали бы немногочисленные, хорошо знающие Нику друзья.
Талантом воспитателя она явно не обладала и с удовольствием, при возможности, перекладывала эту обязанность на кого-нибудь другого. Хотя, справедливости ради, надо заметить, что возможность такая выпадала ей крайне редко.
Она выключила орущий телевизор, убрала лишнюю посуду со стола – при всём своём отвращении к процессу уборки Ника любила чистоту и порядок, – приглушила свет и, подлив себе бордового вина, с наслаждением откинулась на диване.
«Чем они там занимаются? Неужели мой проказник еще не уснул?» – Ника на цыпочках подошла к двери в детскую, заглянула в комнату через полуприкрытую дверь. Даник, развалившись во всю кровать, сладко спал в своей любимой позе: одну ногу положив на другую, согнув в коленке. Возле него, кое-как примостившись на краешке кровати и почти свешиваясь вниз, спал измученный «нянь».
«Прямо как в известном анекдоте», – подумала Ника. Она подошла к Тунде, легонько дотронулась до лица. Мужчина не просыпался. «Уморил его мой сынуля, – усмехнулась про себя женщина. – Да… мой красавец кого хочешь уморит!»
Она чуть смелее провела рукой по волосам – жёсткие тугие колечки, как пружинки, возвратились на своё место точно в том же виде, как до прикосновения. Интересное ощущение – эти волосы, ни у кого из знакомых ей мужчин не было ничего подобного, хотя, если честно, и темнокожих среди её знакомых раньше тоже никогда не было.
Глава 10.
Продолжение романтического вечера.
Дети разных культур. А этот парень неглуп…
Это сладкое ощущение «белого человека».
Бог в постели, или Горячая шоколадная бездна.
Тунде открыл глаза.
– Что случилось, я уснул?
– Уснул?! Да я уже почти час тебя внизу дожидаюсь, – ласково пожурила она новоиспечённую «няню». – Пошли, у нас ещё куча интересных дел. – Она взяла парня за руку и, выводя его из детской, прикрыла за собой дверь. Они спустились в салон.
– Ещё осталось вино, налей, – тихо, словно всё ещё боясь разбудить Даника, сказала Ника. Она поставила один из своих любимых дисков. Тихая, нежная, но такая страстная в своей сдержанности музыка мгновенно восстановила прерванную было романтическую атмосферу, и когда они пригубили вино, предварительно коснувшись бокалами, глаза снова заблестели, и по телу снова пошёл ток желания. Ника достала очередную сигарету. Затянувшись от огонька зажигалки, красиво и опять вовремя поднесённой Тунде, она откинулась на диване.
Странно, она почти не курила в обычное время. Её не тянуло регулярно к никотину, как большинство курильщиков. Она могла спокойно обойтись без сигареты день, два, неделю – и так «баловалась» уже лет пятнадцать, не втягиваясь, вопреки многочисленным мрачным прогнозам.
Но с бокалом вина – в баре или в компании – сигарета была незаменимым атрибутом, помогала оторваться по полной, и тогда Ника их доставала из пачки, не считая. Впрочем, Тунде не отставал и периодически, не спрашивая, прикуривал сразу две сигареты – для себя и для Ники. Его пачка с местными низкопробными сигаретами лежала нетронутой на краю стола.
– Оставь это, попробуй мои, – соблазнила его Ника ещё в самом начале вечера, и он не посмел или не захотел отказаться.
Они приятно опьянели, их беседа текла на удивление легко. Нигериец и русская израильтянка, дети разных культур, рождённые в разных концах Земли, – как ни странно, понимали друг друга с полуслова. Им было интересно и легко вместе.
«А этот парень неглуп», – с удовольствием думала Ника, вернее, даже не думала, а так, подсознательно понимала, чувствовала, и это ощущение интеллектуального комфорта удивительно дополняло и обогащало физическое притяжение между ними.
При всей своей сексуальности и видимой лёгкости контакта с противоположным полом она имела довольно чёткие критерии оценки мужчин. Не удовлетворяющий её эстетическому и умственному уровню индивид, даже при прочих положительных качествах, вряд ли мог рассчитывать на нечто большее, чем одноразовый секс, да и то только при наличии сильного сексуального голода с её стороны и полного отсутствия прочих претендентов на данный момент.
Время бежало незаметно. Взглянув на стенные часы, Ника пришла в ужас:
– Боже мой, уже третий час ночи, а мне завтра вставать в шесть!
В их компании работали без выходных, и завтрашний день – воскресенье – исключения не составлял. Правда, в честь выходного дня работа заканчивалась в обед, но вставать всё равно приходилось рано.
Экспаты в Никиной фирме, как, впрочем, в большинстве иностранных фирм в Нигерии, работали на износ. Но зато и компенсация была соответствующей: щедрая зарплата, двухнедельный отпуск каждые два-три месяца, в зависимости от должности, ну и, конечно, поистине королевские, даже по «белым» понятиям, условия жизни.
Двухэтажный дом, бассейн и теннисные корты, машина с личным водителем, повар, прачка, уборщица, даже кофе-бой. Плюс престижная школа для ребёнка стоимостью тысяча долларов в месяц.
Но не только все вышеперечисленные блага притягивали как магнитом белых на работу в эту страну, – сильнее денег и удобств было сладкое ощущение «белого человека», почти полубога, смутное, трудно поддающееся объяснению – особенно для тех, кто не испробовал его на себе.