Дамба

Начинающих художниц накрыла огромная, ревущая тьма.

Глава 10

Ловиса не успела вырулить за ворота, как почувствовала уже ставшую привычной в последние дни дурноту.

Черт, только не в машине. Включила на полную мощность вентилятор, опустила стекло и с облегчением ощутила холодные уколы дождя на щеке. И еще странный запах в машине… отвратительный, тошнотворный. Должно быть, Уле Хенрик что-то перевозил и запах въелся в обивку. А скорее всего, никакого запаха нет. Чудится. Гормоны уже занялись своим делом – перестраивают организм. Меняется тело, органы чувств воспринимают окружающую среду на новый, материнский лад. Появляются обонятельные и вкусовые галлюцинации. Не ожидала, что эта перестройка начнется так быстро.

Надо сосредоточиться на дороге. Недалеко, пара километров, потом поворот – и к реке, к папиной конторе. Видимость отвратительная, туман, и этот нескончаемый, неутомимый дождь. Добраться поскорей, забежать в туалет, вымыть лицо холодной водой. И вырвать, если удастся, хотя рвота облегчения не приносит.

Что же это за вонь? Дизель? Или фенол? Что-то химическое, ничего хорошего для ребенка. Она наклонила голову поближе к дефлектору и с трудом подавила позыв на рвоту. Кондиционер не работает, воздух уже нагрелся и отдает тем же опасным запахом. Что же он возил? Наверняка что-то для работы. Керосиновый камин? Или рулон строительного полиуретана – они иногда им пользуются, когда перегоняют оленей, хотя все равно непонятно зачем. Саамы занимались этим и тысячу лет назад, когда никакого полиуретана и в помине не было. Сколько раз говорила – бери “тойоту”, когда возишь всякую дрянь. Запахи всасываются в кровь, а у нее с ребенком кровь общая. Дитя любви… Она произнесла эти слова вслух и, несмотря на полуобморочное состояние, улыбнулась.

Нет, не дотянет. Осталось совсем немного… но не блевать же в машине.

Ловиса съехала на обочину у добротного двухэтажного дома и еле успела выскочить наружу. Ее вырвало, потом еще раз. Не надо было пить кофе – рвотные массы черные, как деготь, и примерно такой же вкус. Вообще пора отказаться от кофе.

Дождь не стихает. Не особенно сильный. Не летний ливень – обычный, моросящий осенний дождь. Река за деревьями в поблескивающих пятнах, похожа на жесть после неумелой чеканки. Посмотрела на окна дома – не видит ли кто, как ее выворачивает наизнанку. Хотя могла бы и не смотреть, там никого нет. Все знают: дом купили южане и пользуются им только летом. Любители северной природы, но только до той поры, пока она не особенно северная. Зиму тут они вряд ли бы пережили.

Папина контора совсем близко. Она прислушалась. Шум двигателя… или показалось? Запустил ротор… Куда он собрался в такую погоду?

Она отшатнулась – мимо на большой скорости пронесся пикап, круто, с заносом, обогнул ее припаркованный “вольво” и исчез за поворотом.

Как такое может быть? Это же пикап Эйнара! А за рулем, конечно же, мама. И что это может значить? Только одно: сейчас опять начнется ссора.

Ловиса стерла с губ жгучий желудочный сок. Наверное, папа знал, что ему предстоит, поэтому так странно разговаривал. Искал поддержки. Знал, что мама что-то затевает, и искал поддержки. Опять деньги, разумеется. Не остановятся, пока не разорвут друг друга в клочья.

Внезапно в голову пришла мысль. Даже не пришла, а вспыхнула, как шаровая молния, – маленький ослепительный шарик. Сейчас же ехать к ним и рассказать новость. Поздравляю, дедушка и бабушка. Вы первые, кто узнал.

Шум двигателя нарастал. Неужели отец знал, что мать вот-вот появится, и решил удрать? Но… странная история… это вовсе не двигатель. Гул приближался с другой стороны, с верховьев Люлеэльвен. Она встала на бетонное полукольцо вокруг гриля.

И увидела.

Ребенок… страшная мысль. Ребенок. Не отводя глаз с взбесившейся реки, Ловиса попятилась к дому. Пожарная лестница начиналась метрах в двух от земли. Она взлетела на нее, как кошка, и начала карабкаться вверх.

И ее накрыла тяжелая ледяная мгла.

Глава 11

Адольф Павваль в изнемогающем “саабе” что есть сил вдавливал педаль газа. Кузов жалобно стонал и вибрировал, машина то и дело уходила в занос, даже на мокром асфальте оставались тревожные черные следы. Курсы по вождению… какое счастье, что он в свое время не пожалел денег и прошел курсы вождения в Англии. Ментора звали Райнер, неопрятный и громогласный толстяк, вручивший им по окончании диплом с красивыми жирными печатями, – прекрасно понимал, что именно произведет впечатление на будущих работодателей, не особо охотно доверяющих дорогие машины неопытным водителям. С первого дня Райнер дал понять: никаких вопросов, касающихся его прошлого. Хотя позже время от времени вроде бы нечаянно делился инсайдерскими воспоминаниями о службе в MI5, в каком-то африканском посольстве, где, разумеется, не обошлось без драмы с заложниками. В его речи мелькали имена Мадонны и Спрингстина и, само собой, террористов, которых удавалось накрыть как раз в тот момент, когда они уже надевали пояса шахидов. Впрочем, курсанты тоже были хороши – компания искателей счастья и социопатов. Кока-кола-зависимый молодняк из пригородов, выросший на полном наборе “Крепких орешков”, коротко стриженные сербы в костюмах, не выпускающие из рук мобильников. Более или менее нормальным, пожалуй, был только он, Адольф Павваль. Сокурсники таращились на него с непониманием, когда он рассказывал, что взнос за курсы почти целиком оплачен агентством по трудоустройству. Грант называется “Начни свое дело”, объяснил он и, подумав, перевел на английский: Start It Yourself Subsidy. Без этих денег не видать бы ему курсов как своих ушей.

Занятия сводились к одному: как быстрее и эффективнее спалить покрышки. Гоняли на щербатом бетонном полигоне под Лутэном, где едкий химический чад жженой резины никогда не выветривался из заброшенных цехов, оседая на ржавой арматуре, скорбно торчащей из осыпающихся стен. Кое-что он освоил еще дома, на обледеневших деревенских дорогах, так что нарезать пятаки по льду с ручником труда не составило. Но было много и такого, о чем он и понятия не имел. К примеру, как прорываться через заграждение или избежать попыток вытеснить твою машину с дороги.

– В Ливане ты был бы мертв уже четыре раза, – кричал Райнер в уоки-токи. – Первый – когда не проверил, не прячется ли кто-то на заднем сиденье. Второй – когда забыл посмотреть, нет ли под колесом ручной гранаты. – Помедлил секунду и добавил для ясности, чтобы ученик осознал безнадежность своего положения: – Снятой с предохранителя.

Третью и четвертую смерть Адольф никак не мог припомнить – но какая разница? Помер – значит, помер. Одного раза хватит.

В этой профессии редко удается сделать больше одной ошибки.

Но вот что лучше всего врезалось в память на курсах экстремального вождения, как называл их Райнер, – мощность двигателя. Как много значит избыточная мощность. Акселерация. Способность преобразовать химическую энергию топлива в кинетическую в кратчайшее возможное время. Под капотом “сааба” – инженерное турбо-чудо в двести восемьдесят лошадей с приемистостью как у “феррари”. Смесь бензина с воздухом компримируется и через сложную систему цилиндров, ремней, валов, через шестеренки коробки передач превращается в мощную, направленную вперед силу. А сейчас, в момент наивысшего напряжения, мотор рычал, как раздраженный лев. Спину вдавило в сиденье, будто сзади его подпирала чья-то огромная нога.

Мир вокруг быстро темнел. В зеркале заднего вида громоздилась темная масса, и хотя “сааб” летел с огромной скоростью, растущий вал мрака не отставал, а неумолимо приближался.

И все же настиг. С чудовищным ревом, который буквально оглушил Адольфа, накрыл машину и придавил ее гигантским брюхом.

Последней мыслью Адольфа было вот что: он подумал про машину. Машина… кокон, панцирь, крепчайшая раковина, защищающая его хрупкое тело. Он чувствовал себя голым, когда покидал водительское кресло. А за рулем и плечи становятся шире, и взгляд умнее, и жизнь получает вектор – только вперед. Как и у всех опытных водителей, грань между человеком и машиной почти незаметна, а иной раз и вовсе исчезает. Кузов – как часть твоего лица. При парковке чувствуешь, как невидимое заднее крыло приближается к соседней машине, и ощущение, будто это не лакированный металл, а твоя щека. Люди, наплевательски относящиеся к своей машине, не в состоянии позаботиться и о собственном теле. Он сам вывел этот закон и ни разу не встретил его опровержения. Даже мысль об интимных отношениях с женщиной, приехавшей на свидание на немытой машине, приводила его в дрожь. И он не понимал людей, разъезжающих на старых, чихающих, поцарапанных и ржавеющих “комби”. Это уже не машина. Средство передвижения, не более того. Вроде ходунков. Так некоторые парни щеголяют в драных спортивных костюмах, но никакого отношения к достатку эта манера не имеет. Не то чтобы у них не хватало денег, нет – обычная лень. И конечно, каждый достойный этого звания автомобилист обязан иметь мини-пылесос. У него лежит такой в левом дверном кармане, под рукой, – изящный лакированный приборчик, и он пользуется им постоянно. Воткнул штекер в гнездо для прикуривателя, поводил наконечником по коврикам и между сиденьями – работы никакой, а ощущение совсем другое.