Муравьи

Однако в один прекрасный день кто-то непременно узнает, что же произошло. Даже самые глубоко сокрытые тайны в конце концов всплывают на поверхность озера. Время – их злейший враг.

Кем бы вы ни были, я приветствую вас. Сейчас, когда вы читаете мной написанное, я, вероятнее всего, уже десять, а то и сто лет как мертв. По крайней мере, надеюсь.

Иногда я жалею, что получил доступ к этим знаниям. Но я человек, и, даже если моя взаимосвязь с родом человеческим сейчас почти утрачена, я хорошо осознаю свои обязанности перед ним, тем более потому, что когда-то я родился среди вас, людей мира сего.

Я обязан поведать свою историю.

При ближайшем рассмотрении все истории похожи одна на другую. Сначала возникает тема «становления», которая до поры лежит под спудом. Она переживает кризис. Кризис принуждает ее к развитию. И в зависимости от того, как она себя поведет, ее ждет либо конец, либо дальнейшее совершенствование.

Первая история, которую я собираюсь вам рассказать, касается нашего мира. Потому что мы живем внутри него. И потому что все в нем, большое и малое, подчиняется одним и тем же законам и связано меж собой одними и теми же узами взаимной зависимости.

К примеру, переворачивая эту страницу, вы трете кончиком пальца целлюлозу бумаги. В результате такого трения происходит незначительное нагревание. Впрочем, самое что ни на есть настоящее нагревание. В бесконечно малом масштабе оно вызывает перескок электрона – он отрывается от своего атома и сталкивается с другой частицей.

И эта частица «относительно» самой себя на самом деле огромна. Так что для нее столкновение с электроном – сущее потрясение. Прежде она была инертной, пустой и холодной. Переворачивая страницу, вы приводите ее в состояние кризиса. Ее иссекают огромные языки пламени. Одним лишь этим движением вы вызвали нечто, и все последствия этого действия вы никогда не узнаете. Возможно, это приведет к рождению миров, населенных людьми, и люди эти откроют металлургию, прованскую кухню и межзвездные путешествия. Они даже могут оказаться умнее нас. Но их никогда бы не было, если бы вам в руки не попала эта книга и если бы ваш палец не вызвал нагревание бумаги именно в этом месте.

Наша вселенная наверняка точно так же находит свое место в уголке книжной страницы, на подошве башмака или в пене из пивной банки во вселенной какой-нибудь другой гигантской цивилизации.

У нашего поколения никогда не будет возможности это проверить. Все, что мы знаем, так это то, что наша вселенная, или, во всяком случае, частица, заключающая в себе нашу вселенную, когда-то давно была пустой, холодной, черной и неподвижной. И потом кто-то или что-то вызвало кризис. Кто-то перевернул страницу, наступил на камень, смахнул пену с пивной банки. Как бы то ни было, это привело к травме. Наша частица пробудилась. Применительно к нам, насколько известно, это вызвало гигантскую вспышку. Так называемый Большой взрыв.

Каждую секунду в чем-то бесконечно большом, бесконечно малом или бесконечно далеком, быть может, рождается вселенная подобно тому, как пятнадцать миллиардов лет назад это произошло с нашей вселенной.

Только представьте себе это безграничное пространство тишины, которое вдруг пробудилось в результате гигантской вспышки. Зачем кто-то там, наверху, перевернул страницу? Зачем смахнул пивную пену? Какая разница. Как бы то ни было, водород горит, взрывается и обжигает. Гигантский луч света пронизывает чистое пространство. Кризис. Неподвижные тела приходят в движение. То, что до сих пор хранило молчание, начинает издавать звуки.

В первичном огне водород превращается в гелий, чуть более сложный атом по сравнению с ним. Но уже из такого превращения можно заключить первое главное правило игры нашей вселенной: ВСЕ СЛОЖНЕЕ.

Это правило кажется очевидным. И не существует никаких доказательств, что в соседних вселенных дела обстоят иначе. Где-то может быть ВСЕ ТЕПЛЕЕ, или ВСЕ ТВЕРЖЕ, или ВСЕ ЗАБАВНЕЕ.

У нас тоже все может становиться теплее, тверже или забавнее, но это не первичный закон. Это лишь побочные эффекты. Основополагающий же наш закон, вокруг которого объединяются остальные, сводится к одному: ВСЕ СЛОЖНЕЕ.

Номер 327 блуждает по проходам в южной части Города. Он не может успокоиться. Он пережевывает знаменитое речение:

Отчего же все без толку? В чем ошибка? Его буквально переполняют важные сведения. По его разумению, Город потревожен болью, хотя сам того не замечает. И причина этой боли – он. Стало быть, ему и надлежит расшевелить всех.

О, как же удерживать в себе сигнал боли – хранить его в себе, не находя ни одного усика, готового его принять? Ему так хотелось бы избавиться от тяжкого груза – поделиться с другими этим жутким знанием.

Мимо него проскальзывает муравей-тепловестник. Чувствуя, что 327-й подавлен, он думает, что тот еще не до конца пробудился, и предлагает поделиться с ним солнечным теплом. Это придает 327-му немного сил, и он пускает их в ход, чтобы постараться убедить дарителя.

«Тревога, в засаде, устроенной карликами, погибла экспедиция, тревога!»

Но он даже не может настаивать на своей правоте, как было вначале. И муравей-тепловестник уходит как ни в чем не бывало. И все же номер 327 не отступается. Он мчится по проходам, рассылая сигнал тревоги во все стороны.

Кое-где останавливаются воины – они слушают его и даже вступают с ним в беседу, но его история про гибельное оружие кажется совершенно неправдоподобной. Никто и не думает собраться в отряд, способный взять на себя ответственность за выполнение военной задачи.

Удрученный номер 327 шагает дальше.

И вдруг, пробегая по пустынному туннелю четвертого подземного яруса, он улавливает позади какой-то шум. Кто-то следует за ним по пятам.

Самец оборачивается. Он ощупывает инфракрасными глазками проход. Черно-красные пятна. Никого. Странно. Ему, верно, почудилось. Но сзади снова слышится звук шагов. Шарк… тс-с, шарк… тс-с. Кто-то, должно быть, прихрамывает на две лапы из шести.

Чтобы в этом убедиться, он сворачивает на каждом перепутье и замирает на месте. Тогда шарканье прекращается. Но стоит ему тронуться с места, как снова слышатся те же звуки: шарк… тс-с, шарк… тс-с.

Вне всякого сомнения, его преследуют.

Стоит ему обернуться, как неизвестный тут же прячется. Странное поведение, совершенно необычное. Зачем одной особи Города скрытно преследовать другую? Здесь каждый со всеми заодно, и ему нечего скрывать от кого бы то ни было.

Ощущение чьего-то присутствия не становится слабее. Кто-то все время держится на расстоянии и прячется. Шарк… тс-с, шарк… тс-с. Что же делать? Когда самец 327 был еще личинкой, кормилицы учили его сохранять спокойствие перед лицом опасности. Он останавливается и делает вид, будто умывается. Преследователь уже совсем близко. Самец номер 327 почти чувствует его. Притворяясь, будто продолжает чиститься, он шевелит усиками. Так и есть: до него долетают пахучие феромоны преследователя. Это маленький воин-однолеток. От него исходит особый аромат, заглушающий его обычные опознавательные запахи. И определить его не так-то просто. Так вроде бы пахнут камни.

Маленький воин больше не прячется. Шарк… тс-с, шарк… тс-с… Теперь 327-й видит его в инфракрасном свете. У него действительно недостает двух лап. Его «каменистый» запах становится все сильнее.

Номер 327 посылает сигнал.

«Кто там?»