Страница 22 из 32
Двух горделивых быков друг с другом рогами сражаться.
В Сильском обширном лесу284 пасется красивая телка,
220 А в отдаленье меж тем с великой сражаются силой,
Ранят друг друга быки, обливаются черною кровью,
Рог вонзить норовят, бодают друг друга с протяжным
Ревом; гудят им в ответ леса на высоком Олимпе.
В хлеве одном теперь им не быть: побежденный соперник
225 Прочь уходит, живет неведомо где одиноко.
Стонет, свой помня позор, победителя помня удары
Гордого, – и что любовь утратил свою без отмщенья,
И, оглянувшись на хлев, родное селенье покинул.
С тщаньем сугубым теперь упражняет он силы, меж твердых
230 Скал всю ночь он лежит, простерт на непостланном ложе.
Только колючей листвой питаясь да острой осокой.
Он испытует себя и гневу рога свои учит.
Он на стволы нападает дубов, ударяется в ветер
Лбом и взрывает песок, и взвивает, к битве готовясь.285
235 После же, восстановив свою мощь, вновь силы набравшись,
Двигает рать, на врага, уже все позабывшего, мчится, —
Словно волна: далеко забелеется в море открытом,
И, удлинясь, свой пенит хребет, и потом, закрутившись,
Страшно гремит между скал, и, бросившись, рушится шумно,
240 Величиною с утес; и даже глубинные воды
В крутнях кипят, и со дна песок подымается черный.
Так-то всяческий род на земле, и люди, и звери,
И обитатели вод, и скотина, и пестрые птицы
В буйство впадают и в жар: вся тварь одинаково любит.
245 Львица, о львятах забыв, не станет иною порою
В бешенстве лютом бродить по равнине; медведь косолапый
Так не звереет в лесу и бед не творит без разбору,
Сколько тогда; грозны кабаны, и тигры опасны.
Горе! Плохо тогда заблудиться в пустыне Ливийской!
250 Разве ты не видал, как дрожат, напрягая все тело,
Кони, едва лишь до них донесется знакомый им запах?
Нет, тогда ни вожжам человека, ни плети жестокой,
Ни пропастям, ни скалам, ни встречным не удержать их
Рекам, крутящим в волнах каменья горных обвалов.
255 Так же свирепствует вепрь сабинский, точит он бивни,
Оземь копытцами бьет и боком о дерево трется,
С той и с другой стороны приучает плечи к увечьям.
А человек молодой, у которого в жилах струится
Пламя жестокой любви? В час поздний, в темень ночную,
260 В самую бурю плывет возмущенной пучиной. Грохочет
Неба огромная дверь. Гудят, разбиваясь о скалы,
Воды, и тщетно его родители бедные кличут
И злополучно вослед погибнуть готовая дева.286
А не покорны ль любви пестрошерстые Вакховы рыси?287
265 Волки свирепые? Псы? Даже смирные нравом олени
Битвы ведут. Но неистовей всех ярятся кобылы.
Пыл тот сама в них Венера влила, когда челюстями
Тех потнийских квадриг было сжевано Главково тело.288
Властно их гонит любовь за Гаргар и за Асканий289
270 Гулкий; взбегают они вскачь на гору, переплывают
Реки, едва лишь огонь разогреет их жадные недра, —
Больше весной, ибо жар о весне возвращается в кости.
Грудью встречают Зефир и стоят на утесах высоких,
Ветром летучим полны, – и часто вовсе без мужа
275 Плод зарождается в них от ветра – вымолвить дивно!
Тут по утесам они, по скалам, по глубоким долинам
Порознь бегут – нет, Эвр, не к тебе, не в пределы Востока,
Мчатся туда, где Кавр290 и Борей, где темнейший родится
Австр, где он небеса омрачает стужей дождливой.
280 Тут-то тягучий течет, называемый меж пастухами
Верным названьем его, «гиппоман», из кобыльей утробы, —
Мачехи злые тот сок испокон веков собирали,
Всяческих трав добавляли к нему и слов не безвредных.
Так, – но бежит между тем, бежит невозвратное время,
285 Я же во власти любви по частностям всяким блуждаю.
Полно – о крупном скоте; еще остается забота –
Про руноносных овец рассказать и коз длинношерстых.
Вот над чем, селянин, потрудись и жди себе чести!
Не сомневаюсь я в том, как трудно все это словами
290 Преодолеть и почтенность придать невысоким предметам.
Но увлекает меня к высотам пустынным Парнаса
Некая нежная страсть. Мне любо на этих нагорьях,
Там, где ничья колея не вилась до криницы Кастальской.291
Чтимая Палес! Начнем петь ныне голосом полным.
295 Прежде всего, мой совет, чтобы в теплом хлеву насыщались
Овцы травою, доколь не вернется весеннее время.
Папоротник я велю и солому стелить, не жалея,
На земляные полы, чтобы стужа зимой не вредила
Нежной скотине, чтоб ей ни чесотки не знать, ни подгодов.
300 Перехожу к другим. Листвы земляничника надо
Козам давать и поить их свежей водой родниковой.
Оберегай от ветра хлева, пусть к югу выходят,
Чтобы без солнца не быть и зимой, доколе холодный
Не западет Водолей, оросив окончание года.
305 К этим другим отнестись с не меньшей должны мы заботой:
Столько же пользы от коз, хоть овечья милетская стоит
Дорого шерсть,292 коль она проварена в пурпуре тирском.
Чаще потомство у коз, у них молока изобилье:
Сколько уж струй излило от дойки опавшее вымя, —
310 Жми лишь потуже сосцы, и пуще запенятся струи!
Бороды, кроме того, стригут не без пользы седые
У кинифийских козлов293 и шерсть шелковистую козью, —
Для лагерей – на шатры, на плащи для рабов корабельных.
Козы пасутся в лесах, на высоких вершинах Ликея,
315 Между колючих кустов и зарослей, любящих кручи.
Сами приходят домой – не собьются – и младших приводят.
Столько несут молока, что насилу порог переступят.
Тщательно предохраняй их от зимних ветров и стужи;
Прочих забот от тебя почти не потребуют козы –
320 Весело им подноси их сытное пойло, а также
Ветви с листвой и не думай зимой запирать сеновалы.
Но лишь, явясь на призыв Зефиров, обильное лето
Коз и овец погонит пастись на луга и в ущелья,
Вместе с Денницей тогда выходи на простор и прохладу,
325 Утром пораньше, когда еще белы бывают лужайки
И на траве молодой – роса, любимая стадом.
После, в четвертом часу, когда уже зной накалится