Страница 11 из 31
Во-первых, ростом оно было не более метра, и весь этот метр был покрыт тем же самым волосом, что и попавшаяся мне рука. Во-вторых, оно было неимоверно худым, ножки у него были чрезвычайно коротки, а ручки, наоборот, необыкновенно длинны. Оно было бы очень похоже на обезьяну, если бы не чрезвычайно прямая, я бы даже сказал, гордая осанка, бросавшаяся в глаза, несмотря на очень неудобную позу, в котором это существо находилось. Его косматая голова была сплющена с висков, так что лоб сильно выпирал вперед, глаза казались посаженными очень близко, а нос крючком нависал над тонкогубым ртом. Из одежды на этом… на этом Маленьком Муке была одна сильно замызганная набедренная повязка.
Пока я с любопытством рассматривал своего пленника, он с не меньшим любопытством и с гораздо большим презрением рассматривал меня. Ему мой вид наскучил раньше, а потому он, продолжая висеть на одной руке, зажатой в моем кулаке, нагло поинтересовался:
— Ну, чувырла длинноногая, и долго ты будешь меня разглядывать?! Или никогда Тяньгоу не видел?!
— Ты, значит, Тяньгоу? — с усмешкой переспросил я, не выпуская его запястья. — И чем же ты занимаешься?…
— Ну ты и вопросы задаешь?! — изумился мой пленник. — Откуда же ты взялся, если о Тяньгоу ничего не слышал?!
— Слышал не слышал, не в этом дело. — Я чуть тряхнул рукой, так что зубы этого маленького нахала явственно лязгнули. — Я тебя спросил, чем ты занимаешься, так что изволь мне ответить!… Иначе!…
И я еще раз многозначительно его встряхнул.
— Ну ты, дылда, — немедленно завопил малыш. — Что ты меня трясешь, я тебе не кошелек, из меня монетки-камешки не посыплются! Ручку мне оторвешь — назад ведь не приставишь!…
— Ничего, лапки, как я понимаю, у тебя крепкие, раз ты их суешь, куда не надо, — снова усмехнулся я. — А вот если ты не начнешь вести себя, как полагается пленнику, я их тебе действительно поотрываю, а затем снова приставлю, только ладошками назад!… Посмотрим, как ты тогда чужие вещи из-под носа у мага таскать будешь?!
Малец оглядел меня заинтересованным взглядом и нагло пропищал:
— Напрасно ты со мной связался!… Хоть ты и маг, как ты сам себя назвал, а всей твоей магии не хватит, чтобы со мной управиться!…
И тут вдруг вся его волосатость встала дыбом, по обеим сторонам сплющенной головы развернулись огромные, почти прозрачные, поросшие редкой шерстью остроконечные уши, глаза выкатились из орбит, засверкав голубоватыми белками, от чего лоб пошел многочисленными складочками, тонкие губы вывернулись чуть ли не наизнанку, показав миру не меньше полусотни острейших, хотя и очень мелких зубов, и он завыл тоскливым фальцетом:
— Я доберусь до твоего горла, и вырву твой кадык, и напьюсь твоей теплой крови, чувырла, поднявший руку на любимца Желтого Владыки, приласкавшего меня еще в колыбели… Я сожгу твою обескровленную плоть и проглочу оставшийся пепел, чтобы ты не смог снова воплотиться в живое существо… Я соберу твои ногти и волосы и зашвырну их на самую далекую тучу Великого Неба, так что оставшегося от тебя не хватит даже на то, чтобы получилась мясная собака! Я — страшный демон Тяньгоу, вышедший на свою кровавую охоту, клянусь в этом своей правой рукой!!!
Признаюсь, что эти вопли, возможно, были бы очень страшными, если бы не были такими смешными, тем более что как раз его правая рука была зажата в моем кулаке. Чтобы не расхохотаться в очередной раз, я снова встряхнул своего пленника и, давя в себе смех, проговорил:
— Ну, страшный демон Тяньгоу, на какую охоту ты вышел, я уже знаю — видел, можно сказать, своими глазами… И то, что тебя «приласкал» Желтый Владыка, я тоже мог догадаться… по твоему внешнему виду… Правда, по-моему, он тебя не приласкал, а слегка потискал… А вот насчет моего горла, которое ты собираешься порвать, так, мне кажется, ты торопишься с обещаниями — зубки у тебя коротки до моего кадыка добраться!… — Я еще раз тряхнул зажатую в кулаке лапку, так что маленький монстр звонко ойкнул и принял свой нормальный вид. — Так что давай отвечай на мои вопросы, или я начинаю отрывать твои шаловливые конечности!… Ну!!
И тут маленький негодяй круто сменил манеру общения. Его глазенки закрылись, уши сложились и спрятались, углы губ плаксиво опустились, а из-под опущенного века выкатилась крупная прозрачная слеза, мгновенно исчезнувшая на волосатой щеке. Он жалобно всхлипнул и заголосил:
— Вот, посмотрите все на этого верзилу!… Схватил ни в чем не повинного малыша и мучит… Изверг… Садист… Тебе только в пыточных застенках работать!… Справился с маленьким, да?! Ну, отрывай мне ручки, отрывай мне ножки, пусть моя невинная кровь падет на твою преступную голову!… Но знай, я буду сниться тебе каждую ночь растерзанный и прекрасный, и каждый клочок моего поруганного тела будет взывать о мщении!…
И он… зарыдал!
В общем-то мне было ясно, что маленький негодяй снова пытается меня одурачить, и в то же время мне стало его жалко. Однако отпускать его в мои намерения не входило, а потому я выпустил из обволакивающего меня магического кокона короткий жгут, превратил его в тоненькую нить и намертво прикрепил ее к мохнатой тонкой лодыжке. Потом, состроив сочувственную мину, я поинтересовался:
— Ну а если я тебя отпущу, ты не сбежишь?…
Рыдания мгновенно прекратились, и приоткрывшийся глаз уперся мне в лицо изучающим взглядом. После нескольких секунд раздумья мой пленник коротко ответил:
— Сбегу!…
— Ну вот, — огорчился я, — а я хотел с тобой поговорить по душам…
— О чем?…
— Об этом мире. Я здесь появился совсем недавно и никак не могу разобраться, что тут к чему…
— Во дает!… — восхитился мохнатый Тяныоу. — Появился только что, разобраться, что к чему, не успел, а мешочек чужой уже притырил!… Представляю, что ты будешь вытворять, когда во всем разберешься!
Он бросил на меня еще один изучающий взгляд и спросил:
— Или ты будешь утверждать, что это твой мешок?
— Нет, не буду, — согласился я. — Это мешок моего учителя. Он ушел в деревню, а меня оставил дожидаться здесь… Ну, так, может быть, мы все-таки побеседуем?…
Пленник широко открыл глаза и скосил зрачки вниз в притворном раздумье, затем вздохнул и согласился: