Страница 2 из 15
– Два танковых полка и разведбат в Дзержинске, остальные полки и отдельные батальоны в Сормово, в Нижнем Новгороде. А может ты в разведбат хочешь? В разведбате тоже есть должности.
– Товарищ полковник, направляйте меня в один из танковых полков в Дзержинск.
– Выходит ты от капитанской должности отказываешься?
– Так точно.
– Ну и правильно. Понимаю.
Я достал из сумки бутылку подарочного грузинского коньяка и поставил на стол.
– Это вам.
– За что? Убери.
– В том то и дело что ни за что, просто так. За то, что нормально ко мне отнеслись. Спасибо. Я очень хотел послужить в городе.
Полковник посмотрел на меня, взял бутылку.
– Может тебе надо несколько дней до убытия в полк?
– Я бы не отказался.
– Давай приходи через неделю. Погуляй, только смотри без приключений. Поедешь в Дзержинск, вопрос решенный.
– Спасибо, товарищ полковник.
Я вышел из штаба округа с созревшим планом. Позвонил родителям и Ольге, сообщил о том, что буду служить в Дзержинске, а сейчас отправляюсь за машиной в Витязево. Все обрадовались.
Потом позвонил бабушке и сообщил что приеду.
Бабуля не отходила от меня ни на шаг, кормила всякими вкусностями, взяла с меня обещание что я обязательно приеду к ней в отпуск. Я подготовил машину к перегону, оружие спрятал среди вещей в чемодане (бабушка дала мне три комплекта постельного белья, нормальные полотенца и прочее). Загрузил машину вареньями, соленьями, картошкой и прочими овощами. Взял подушки и одеяла. На сей раз, я ни от чего не отказывался, ведь вознамерился жить в нормальных условиях. Кроме того, время наступило голодное. Точнее, шоковая терапия Гайдара быстро привела к изобилию на полках магазинов, но денег не хватало. Лучше так, чем дефицит всего и вся.
Загрузив машину до отказа, простился с бабушкой и рано утром выехал в Москву. Съехал с трассы в Воронежской области и напросился на ночлег к одной бабульке, совсем за небольшие деньги. Вторую ночь спал в машине в поселке Калининец, где располагается Таманская мотострелковая дивизия, так было безопаснее в это беспокойное время.
Утром прибыл в штаб округа, получил предписание и поехал в Дзержинск.
Вечером приехал в Дзержинск, быстро нашел военный городок. Он находился рядом с площадью Свободы. Припарковал машину у КПП и пошел представляться командиру полка, который был в это позднее время еще на месте.
Представился. Командиром оказался подполковник, интеллигентный и судя по всему умный человек.
– Почему прибыли представляться в полевой форме? – строго и с большим неудовольствием спросил командир полка.
– Вся форма, кроме полевой, пропала под обломками казармы, после артиллерийского обстрела.
– Служить желание есть? Увольняться не желаешь?
– Никак нет. Я хочу служить.
– Это очень хорошо. А то в полку больше половины командиров взводов, рот и батарей желают уволиться.
В это время в кабинет зашел начальник штаба полка, тоже подполковник. Я представился, и он мне пожал руку. Командир полка предложил присесть и меня начали с большим интересом расспрашивать о моей службе на Южном Кавказе и о тех событиях в которых я участвовал. Было видно, что эти люди тяжело переживали все происходящее в стране. Во время разговора командир полка позвонил в офицерское общежитие и приказал подготовить мне койку. Разговор завершился очень доброжелательно и по-товарищески.
– Сегодня идешь в общежитие. Все остальное завтра. В общежитии тебе подготовили место. В отпуска свои пойдешь в удобное для тебя время, заслужил. Отмокай потихоньку, но и в службу быстрее втягивайся.
Начальник штаба лично распорядился впустить мою машину на территорию городка и внести ее в списки.
Место, которое мне выделили в общежитии оказалось временное, потому что комната предназначалась для семейных, со своим туалетом и душевой. Здание было добротное, кирпичное в отличном состоянии.
Постоянное место мне выделят в одноэтажном сборно-щитовом доме, под названием «модуль» в четырех или шестиместных комнатах, с общими на все общежитие туалетом и душем, как только там освободится койка, после увольнения очередного офицера.
После того как разместился, пошел посмотреть модуль и сразу решил, что предприму максимум усилий для съема жилья за пределами полка. Особенно не понравилось наличие крыс. Хотелось пожить с комфортом. Деньги пока что есть, а потом разберемся.
Утром до развода представился комбату, уже не молодому майору, недавно назначенному на должность, и его заместителям. Комбат уже знал обо мне от командира полка. Все отнеслись ко мне в высшей степени доброжелательно. Потом представился командиру роты, капитану Осипову Виктору Петровичу, который давно должен быть майором, но прослужившему в полку в Чехословакии почти шесть лет (повезло, под вывод полка уже не сделали замену) и все время командиром этой роты, а всего он прокомандовал этой ротой семь с лишним лет. Встретил он меня с прохладой и недоверием, но, когда узнал, что я хочу служить, а увольняться не собираюсь, сразу заулыбался и стал приветливым. Оно и понятно, ведь двое других командира взвода написали рапорта на увольнение и к службе уже относились наплевательски. Прапорщиков в роте не было, ни старшины, ни техника, уехали к себе на Украину, через несколько месяцев после вывода полка из Чехословакии. Помощник командира роты по работе с личным составом (так начали называть бывших замполитов) вакант. Осипов сразу мне сказал, что фактически, мне придется быть его заместителем, сказал мне не мечтать, что я буду командовать только своим взводом. В других ротах и минометной батарее ситуация точно такая-же.
Комбат на разводе представил меня всему личному составу батальона. Впрочем, батальон – это громко сказано, ведь в нем на тот момент было меньше двухсот человек, хронически не укомплектован.
Первое впечатление от полка и батальона было хорошее. Несмотря на продолжающийся развал, здесь еще чувствовалось что-то сохранившееся от службы в ЦГВ (Центральная группа войск), порядок и дисциплина были вполне удовлетворительными.
Батальон на БМП-2. Я очень любил эту машину. В роте сорок солдат. В моем взводе двенадцать, все командиры отделений, наводчики-операторы и механики-водители, замкомвзвод, один пулеметчик и один гранатометчик. Не густо, но служить можно. Замкомвзвод, украинец, призванный с Украины, с Винницкой области сержант, которому увольняться осенью. То есть по сути дела дослуживающий в нашей армии гражданин уже другой страны, но таковы были какие-то там договоренности между руководством наших стран.
Два других командира взвода, ни слова не говоря, сразу после развода демонстративно направились в сторону КПП, вместе с другими такими же из других подразделений батальона и полка. Ясно, что этот вопрос ранее уже отработан до автоматизма и им никто слова не сказал. Как выяснилось позже, все уже устали воевать с такими увольняющимися, но из-за того, что с ними ничего нельзя сделать, все махнули на них рукой. Хотя, мне рассказали, что как только такое началось, страсти кипели сильные, ругались, орали и чуть ли за грудки хватали друг друга.
По первым же наблюдениям понял, что личный состав роты проявляет дисциплинированность только в присутствии командира роты. Спокойной жизни у меня не предвидится. Особенно порадовало, что ни в роте, ни в батальоне не было ни среднеазиатов, ни кавказцев. Все славяне, а значит не будет никаких межнациональных отношений и проблем.
Самое тяжелое было перестроить свои мозги. Служба в полку в Закавказье и служба в этом полку не имела ничего общего. Но перестроить свое мышление и подходы мне было не легко. К чему-то я там относился серьезнее, на что-то не обращал вообще внимания. Мысленно я вновь и вновь возвращался туда, на Кавказ и начал даже находить что когда-то и что-то было там хорошее, особенно в период, когда командиром роты был Новиков. Сравнивал не сравнимое.
Через несколько дней я остался в батальоне ответственным и с огромным трудом и большими нервами добивался от личного состава выполнения распорядка дня и прочих требований. Стало понятно кто из солдат и сержантов оказался самым авторитетным в батальоне. К сожалению, это не был мой заместитель, хохол. Ему было очень далеко до этого. Это был водитель из взвода обеспечения батальона, по фамилии Кучумов. Вот с ним я и решил поговорить.